Смешно, кабы не было так грустно. На самом-то деле жертвовать шепелявому нечем: зубы, по крайней мере, передние отсутствовали у него напрочь.
– Щас в шледилы молодняк идет. Молокошоши хилые,…ля! Кожлы доходные, шоплей перешибить можно, а бабок гребут – немерено. Я вот помню…
– Ты что скажешь, Ахмет? – Спокойный не счел нужным дослушивать невнятный бубнеж до конца.
Денис оглянулся еще раз.
– Он, – коротко бросил небритый чернявый крепыш-кавказец с поломанными ушами и носом.
И ускорил шаг – из-за неуклюжей медвежьей походки борца-ломщика тот, кого назвали Ахметом, немного отставал от спутников.
Этих двоих – беззубого волчьего шестерку и мрачного кавказца – Денис узнал еще на выходе с Пятачка. Месяца четыре назад оторваться от них удалось только чудом. Тогда его вычислили по муниципальной кредитке. Налички не хватало, и Денис имел неосторожность сверкнуть в магазине самообороны кредитной карточкой. Такой, кроме сотрудников Периметра, никто в наше время, пожалуй, никто и не пользуется. А следаки формально принадлежали к периметровской службе. Хоть и жили за его пределами. Как и положено операторам наружки.
В общем, очень приметную карточку Денис вытащил из кармана в самом криминальном районе города.
Эх, сглупил, протупил по-черному! Поддался идиотскому порыву, решив обзавестись оружием. Если так вообще можно назвать компактный «МУД (шдх)», в просторечье – «мудак». «Маломощная укороченная дубинка (шоковая домашнего хранения)» – символическое, но, пожалуй, единственное более-менее эффективное и потому достаточно дорогое средство самообороны. Из легальных, разумеется. Сосед по сектору Игорь Зверев как-то показывал подобную игрушку. Разгуливать с ней по городу нельзя, но использование МУД для защиты жилья от незваных гостей даже поощрялось властями. Как говорилось в инструкции, дубинка способна убить человека. Вот только максимального – смертельного – заряда «мудака» хватало лишь на одного гостя. А группировщики поодиночке не ходят. А пока подзарядишь снова…
Честно говоря, Денис предпочел бы иметь в ящике рабочего стола оргскую заточку. Из тех, Волчьих. Последний писк: плоская заточенная с двух сторон арматурина, похожая на короткий обоюдоострый меч. Или не на короткий. А то – и на целую пику. Ручка, обмотанная для удобства изолентой. Или, как у некоторых пижонов, запаянная в разноцветные кружочки оргстекла.
В драке такая штучка практичнее и гораздо эффективнее «мудака». Но вот если ее найдут при обыске во время поквартирного обхода… Классификация: хранение особо опасного холодного оружия. Приговор: вышка, эшафот. А рисковать жизнью ради куска металла – нет уж, увольте. К тому же Денис в группировку не входит. Значит, владеть заточкой как следует все равно не научится. А чтобы долбануть противника шокером, особого искусства не требуется.
Короче, магазин, «мудак», кредитка… Засветил ее – засветился сам. Вели его в тот день чуть ли не до самого дома. Ситуация – сквернее некуда. И если бы не развалины Трехсотого блок-поста…
Денис успел вовремя нырнуть в яму – в люк-провал заброшенного канализационного коллектора. И пока группировщики потерявшими след ищейками метались по трехсотке, отсиживался внизу – тихо, как мышь. Потом где-то над головой раздраженно пролаял кавказец: «Сука-блать!» Потом звук удаляющихся шагов сделал Дениса самым счастливым человеком на свете.
Тогда пронесло, теперь – вряд ли.
* * *
Вообще-то больше всего Дениса тревожил сейчас третий – высокий скуластый, спокойный, как танк, незнакомец. Лет тридцати, наверное. Может, с небольшим. И не понять, почему тревожил-то. Какой-то он был… Странный, что ли. И страшный в своей холодной невозмутимости, неприступности, непробиваемости. Враждебности. Такого не просчитать. Такому не заглянуть в душу. От таких за версту веет скрытой угрозой. Таких обходят стороной, опустив глаза и прижавшись к стене. И ведь вроде бы не псих. Вроде ничего в нем особо жуткого нет, но поди ж ты… Пугает.
Добротная кожаная куртка. Короткий ежик темных стриженых волос. Безбоязненный уверенный взгляд колючих серых глаз. Стального такого цвета. Лицо – худое, угрюмое, жесткое. Жестокое. Давненько эта физиономия не растягивалась в улыбке. В оскале – да, быть может, а вот простой человеческой улыбки лицевые мышцы не помнили.
Фигово… Типчик отличался от рядовых Волчьих бойцов. Ну а если в охоту включился бригадир оргов, дело принимает совсем уж дурной оборот. Когда тобой лично интересуется местный авторитет, впереди – бо-о-олыпие неприятности.
Не здесь и не сейчас, конечно. Группировщики еще чтят негласное правило: не рисковать без особых причин днем, под носом у милвзводовских нарядов. Они и не станут рисковать. Им всего-то и надо тупо идти за Денисом, не отставая ни на шаг, не упуская из виду Пока жертва сама не выведет охотников к своей норе. А произойдет это скоро. Очень скоро. Минут через сорок. Столько ведь остается до начала комендантского часа. Все очень просто: Денис боится сумерек, а те, кто идет за ним – нет. Несправедливо? Но кто говорит о справедливости в Ростовске конца двадцать первого века?
Минуты уходили, утекали безвозвратно. Денис нервничал. И все чаще смотрел назад. И по сторонам. И вверх. И не видел спасения.
Домой вернуться нужно прежде, чем завоют предупредительные сирены. Таковы правила: с наступлением темноты даже грозные милвзводовские патрули трусливо прячутся за Периметр, а в городе действуют другие законы, другая жизнь, другое время. Время таких вот суетливых шестерок, молчаливых борцов с поломанными ушами и самоуверенных бригадиров в черной коже.
Нет, пока они не вызывают подозрений. Никаких. Ни у кого. Трое следуют по узкому тротуару за четвертым. Подумаешь, – случайные попутчики. А свободу дневного передвижения в Ростовске еще никто не отменял: у нас демократическое муниципальное управление. Беда в том, что ночью эти трое навестят Дениса. Хотя нет, не трое. Ночью их будет больше. Подвалят к выслеженной жертве всей бригадой. И если первый визит окажется неудачным, если с ходу вломиться не удастся, обязательно придут следующей ночью. А днем будут дежурить, сменяя друг друга. Потом – снова. Придут. И будут приходить до тех пор, пока…
– Эй, братишка… Притормози. Разговор есть. Серьезный…
Решили пообщаться. Обратился к Денису, разумеется, старшой – тот самый высокий неулыбчивый незнакомец. В меру вежлив, как и все они. Днем. Это когда стемнеет, группировщики заговорят по-другому.
Денис ускорил шаг. Инстинктивная, но совершенно бессмысленная попытка спастись.
Черная кожанка мелькнула справа, возникла впереди, загородив дорогу. Ох, и быстро же передвигаются Волчьи вожаки!
– Чего рыпаешься, следила? Никуда ты от нас теперь не денешься. Стой смирно, понял? Стой и слушай. – В голосе – скрытая угроза. Но очень скрытая и очень сдержанная. А так – никаких эмоций.
Двое других Волков в разговор не вмешивались. Встали сзади, отрезав путь к отступлению. Беззубый шестерка даже по-товарищески положил одну руку на плечо Денису. Другой рукой взял под локоть.
Со стороны казалось, будто возле Трассы мирно беседуют четверо приятелей. А вот о чем беседуют… Кто их расслышит со стороны-то.
– Мы знаем, кто ты и за что получаешь бабло. – Бригадир оргов смотрел сверху вниз, возвышаясь на полторы головы над Денисовой макушкой, и говорил будто о чем-то несущественном, ничуть его, на самом деле, не волнующем. – Отпираться бесполезно. Нам тоже, думаю, представляться не надо. Врубаешься?
Шепелявый дернул за воротник, встряхнул Дениса. Получилось нечто, похожее на кивок. Только с зубовным лязгом.
– Хорошо, что мы понимаем друг друга. – Ни насмешки, ни радости, ни торжества, ни издевки в словах. Просто констатация факта. Якобы имеющего место быть. Просто слова сотрясали воздух. – А раз понимаем, то сделаем так, следила. Сейчас ты назовешь свой адрес и пойдешь домой. Мои люди тебя проводят. Проверят. На всякий случай. И очень постараются не отстать. И останутся там. Покараулить. Ночью ты услышишь звонок в дверь и радостно, вприпрыжку побежишь открывать. Для начала в гости приду я. Один. Обсудить кое-что. Потом… потом видно будет…
Денис не слушал. Денис затравленно озирался. Плохо! Очень плохо! Патруль, что дежурит у Пятачка, отсюда уже не видать. На противоположной стороне шоссе, правда, виднеется еще одна укрепостановка, и за ней маячит башенка боевой городской машины милвзвода. Но оба пулеметных ствола БГМ смотрят не на Трассу. Патруль, как и положено, охраняет подступы к остановке со стороны городских кварталов. Участок разбитого тротуара, где орги тормознули Дениса, не попадал в сектор его ответственности.
А может, оно и к лучшему. Заподозри сейчас милки неладное, сразу открыли бы огонь на поражение. Расстреляли б к едрене-фене всех четверых, без разбору. Последние постановления Главы администрации предоставляют милвзводовцам особые полномочия и не ограничивают число случайных жертв.
