— Я слышу голоса…
— Сейчас увидишь. Иди сюда.
Фрида провела его на самое дно пещеры и уселась на узкий выступ. В маленькой нише Шейд увидел панель из грязных сухих листьев. Голоса шли оттуда.
— Подожди минутку, — сказала Фрида и ткнула носом в мягкую середину панели.
Шейд мог только гадать, что его ожидает за этой странной панелью. Он оказался в удивительно маленькой, совершенно круглой, пустой пещере. Правда, она не была по-настоящему пустой. Вокруг он по-прежнему слышал голоса, он ощущал их шерстью, крыльями, всем своим существом.
— Плотно сложи крылья, — велела Фрида, осторожно закрывая панель позади него, — и стой смирно.
Шейд осторожно перевел дух. Голоса по-прежнему казались слабыми и далекими, но теперь было ясно слышно, как они шептали:
— …зимой в том году…
— …совы отомстили…
— …в детской колонии умерло пятнадцать детенышей…
— …после сражения восстание было подавлено… Шейд понял, что это эхо, которое снова и снова
отражается от стен.
— Посмотри, какие гладкие здесь стены, — прошептала Фрида. — Потребовались многие годы, что-
бы выдолбить пещеру, выровнять стены, отполировать их. Стены должны быть совсем гладкими, иначе отражения исказятся или быстро ослабеют. А здесь они могут существовать века. Но это далеко от совершенства. Звук может просачиваться даже через такую хитроумно устроенную дверь, я отмечаю это каждую весну. Звук угасает, теряет силу.
— Для чего все это? — спросил Шейд.
— Это история колонии сереброкрылов, — пояснила Фрида. — Каждый год в этих стенах одна из старейшин колонии должна спеть историю года, и песня останется здесь.
— Как вы в них разбираетесь? — Шейд был оглушен и сбит с толку.
— Это требует определенного навыка, — ответила Фрида. — Сосредоточенности, терпения. Немногие способны на это. Давай я тебе помогу.
Шейд увидел, как старая летучая мышь завращала ушами, глаза ее сузились, будто она высматривала насекомое.
— Самая старая история… Поймай ее… сосредоточься…
Шейд приблизил голову к голове Фриды, прищурил глаза, насторожил уши, и вдруг в его сознании возник голос, такой ясный и отчетливый, будто был частью его самого. Шейд замер, чтобы не потерять его.
— Необыкновенное ощущение, правда? — сказала Фрида.
— Он как будто внутри меня, — робко ответил Шейд.
— Все правильно, так и должно быть. Продолжай.
Он чувствовал, как голос наполняет его, время будто остановилось.
«Давным-давно, — пел голос, — миллионы и миллионы лет назад, земля была безводна и пуста». Голос был женский, ровный и мелодичный, и Шейда поражало, что кто-то произнес эти слова давно-давно, а он слышит их сейчас, через много столетий. Полуприкрыв глаза, он внимательно слушал.
«Была только Ноктюрна, Крылатый Дух, чьи крылья обнимали ночное небо и были ночным небом, содержащим и звезды, и луну, и ветер. Одного за другим Ноктюрна создала всех тварей…»
Голос уплыл вдаль, и сразу же в сознании Шейда возник сверкающий серебристый мир. Он видел его настолько ясно, что от удивления открыл глаза.
— Что это?
— Эхо-изображение, — объяснила Фрида. — Мы можем видеть с помощью звуковых отражений и называем это эхозрением. При некоторой тренировке можно создать с помощью эхо картину, которую будут видеть другие летучие мыши.
— Тут все как на самом деле!
— Слушай. Ты потеряешь звук, если будешь отвлекаться.
Он медленно выдохнул, закрыл глаза, и серебряный мир снова возник в его сознании.
Начало мира, вот что это такое, — и он был там, видел это.
Он парил над множеством разнообразных птиц," над множеством разных зверей. От земли исходил пар. Шейд ощущал тепло этого только что зародившегося мира.
Щейд видел летучих мышей, взлетающих с деревьев, мелькающих в воздухе, высоко в небе сияло солнце. Все это происходило ясным днем.
— Значит, тогда нам было можно видеть солнце? — пробормотал Шейд, не веря своим глазам. Внезапно картина изменилась. Шейд увидел, что находится на вершине гигантского дерева, вокруг которого бушует грандиозное сражение. Птицы пикировали на животных, терзали их когтями и клювами, оттаскивали своих жертв в сторону и добивали. Но и животные тоже сражались; они хватали птиц своими мощными челюстями, рвали на части когтистыми лапами, забирались на деревья и разоряли птичьи гнезда… Шейд с ужасом смотрел вниз — он увидел дикого кота, карабкающегося по дереву прямо к нему, — и закричал от страха.
— Но в следующий миг был уже высоко в небе и наблюдал побоище на безопасном расстоянии.
— Война… — шепнул он Фриде, не открывая глаз, не в силах оторваться от страшного зрелища.
— Великая Битва Птиц и Зверей, — пояснила Фрида.
— Из-за чего?
— Никто не знает.
Но тут Шейд заметил кое-что, и это показалось странным.
— А где же летучие мыши?
— Мы отказались воевать. Нас звали обе стороны, но мы сказали «нет».
Серебристая картина в его сознании снова изменилась, теперь он летел над разоренным лесом — деревья были обнажены и сломаны, земля изрыта ямами и канавами. Было ясно, что война продолжалась долгие годы.
Теперь Шейд парил над обширным полем и видел столпившихся на нем птиц и животных — по-видимому, происходило какое-то важное собрание.
— Мирные переговоры, — услышал он голос Фриды.
Летучие мыши тоже были там, но казалось, что все — и птицы, и животные — сердятся на них, кричат и в чем-то упрекают. Огромная сова негодующе распростерла мощные крылья, громадный волк громко выл. Летучие мыши беспорядочно кружились в воздухе.
Была ночь.
— Что случилось? — воскликнул Шейд.
— Звери обвинили нас в том, что проиграли сражение, а птицы посчитали нас трусами из-за того, что мы отказались сражаться. Слушай.
Шейд снова услышал голос, звучавший в его сознании.
«Миллионы лет мы должны жить в темноте. Теперь солнечный свет стал губителен для наших глаз. Крылатый Дух, Ноктюрна, разгневалась на другие существа за то, что они изгнали нас. Она не смогла изменить то, что уже сделано, но даровала нам новые способности, которые помогли нам выжить. Она сделала нашу шерсть темной, чтобы мы были невидимы в ночи; она даровала нам эхозрение, чтобы мы могли охотиться в темноте. Но величайшим ее даром было Обещание».
После короткой паузы голос зазвучал снова:
«Давным-давно, миллионы и миллионы лет назад, земля была безводна и пуста…»
Шейд вышел из потока эха. Ему казалось, что он отсутствовал очень долго.
Шейд повернулся к Фриде. Сотни вопросов вертелись у него на языке. Он и раньше слышал о Ноктюрне, непостижимом Крылатом Духе, который сотворил все сущее. Но сейчас он узнал так много нового, в го-. лове все перепуталось, и он не знал, с чего начать.
— И мы ничего не делали! — воскликнул он. Он ожидал чего-то ужасного, какого-то преступления, которое заставило бы его стыдиться своих предков. — Они изгнали нас только потому, что в этой войне мы не встали ни на чью сторону!
— Для птиц и животных мы были трусами и предателями.
— А до этого мы могли летать и охотиться днем? Это правда? Мы были свободны?
— Я думаю, да.
— А что такое Обещание?
— Оно тоже здесь, — сказала Фрида, оглядывая эхо-хранилище. — Давай посмотрим, может быть, нам удастся найти его. Это одно из самых древних сообщений…
Шейд понимал, что Фрида может найти нужное за секунды, но она хотела научить его пользоваться эхохранилищем. Вместе они прослушали вихри звуков, и Шейд вскоре обнаружил, что все они совершенно разные. Недавние сообщения были четкими и громкими, старые — словно произносились тихим шепотом, слова и изображения были приглушенными, неясными, смутными.
— Мы уже где-то рядом, — сказала Фрида.
Шейд поймал какое-то сообщение, совсем слабое. Он слушал, с трудом разбирая слова.
— Это оно?
Фрида наклонила голову, прислушалась и кивнула.
— Молодец.
Шейд поймал эхо, вошел в него — и снова голос зазвучал в его сознании. На этот раз голос был другой, прерывистый и старый, но, казалось, он весь был проникнут надеждой:
«Это рассказ об Обещании Ноктюрны. Оно передавалось из поколения в поколение миллионы лет, и я произношу его в этих стенах, чтобы будущие поколения сереброкрылов узнали, что было и что должно произойти. Пророчество было возвещено очень давно…»
Шейд оказался на опушке древнего леса. Высоко в небе стояло солнце. Внезапно на землю спустилась тьма, как если бы гигантская летучая мышь накрыла ее своими крыльями. Звери в ужасе попрятались. Птицы пронзительно кричали и старались укрыться в листве деревьев.
Однако солнце не совсем исчезло. Шейду показалось, будто на его месте открылся огромный черный глаз. Глаз Ноктюрны. Это было первое, что пришло ему в голову. От солнца остался только узкий ободок. Шейд был заворожен этим зрелищем.
