— Не парься. Мы живем в Кальмаре, но работать думаем здесь, так что нам нужна твоя помощь.
— Какая помощь?
— Могге рассказал нам, чем вы вдвоем занимались каждую зиму… Взламывали дачи.
— Вот как…
— Он сказал, что ты не прочь начать снова.
Спасибо тебе, Морган, вот удружил, про себя проговорил Хенрик. Они много ссорились из-за дележа до того, как Морган уехал. Видимо, так он решил ему отомстить, наслав на него братьев Серелиус.
— Это было давно, — сказал он. — Четыре года прошло. И мы занимались этим только две зимы.
— И как? Могге сказал, это хороший бизнес.
— Неплохой, — согласился Хенрик.
Все шло гладко, соседи только пару раз их обнаружили, и им пришлось убегать через забор, как яблочным ворам. Но они всегда заранее прорабатывали пути отхода: один пеший и один с помощью автомобиля.
Он продолжил:
— Иногда там вообще нет ничего ценного, но однажды нам попался старый шкаф шестнадцатого века, за который мы выручили тридцать пять тысяч в Кальмаре.
У него был талант бесшумно взламывать двери на веранду и окна, не разбив ни одного стекла. Его дедушка был плотником в Марнэсе и передал внуку свой дар.
Но Хенрик хорошо помнил, каким стрессом было для него каждую ночь ездить по Эланду и как холодно было в пустых домах. Ледяной ветер, гулявший по безлюдным улицам, пробирал до костей.
— Старые дома — просто клад, — заявил Томми. — Так ты с нами? Нам нужен кто-то, кто знает здешние места.
Хенрик молчал. Он думал о том, что тот, кто живет скучной и предсказуемой жизнью, сам становится серым и занудным. Он не хотел таким быть.
— По рукам? — спросил Томми.
— Может быть, — ответил Хенрик.
— Это звучит как согласие.
— Может быть.
— Хубба-бубба, — с усмешкой произнес Томми.
Хенрик, поколебавшись, кивнул.
Ему хотелось жить интересной жизнью. Теперь, когда Камилла уехала, было так скучно проводить вечера и ночи в одиночестве. Но все равно что-то его тревожило. Не страх быть пойманным, из-за которого он бросил этот промысел в прошлый раз, — а что-то другое…
— Там темно, — проговорил он.
— Так это же хорошо, — заявил Томми.
— Там очень темно, — прибавил Хенрик. — Фонарей нет на улицах. Электричество в домах отключено. Не видно ни черта.
— Нет проблем, — сказал Томми. — Мы вчера сперли с заправки кучу фонариков.
Хенрик медленно кивнул. Карманные фонари ситуацию не спасали.
— У меня есть сарай, в котором можно прятать награбленное, — сказал он. — Пока не найдется покупатель.
— Отлично. Тогда нам нужно только выбрать дом. Могге сказал, ты в этом разбираешься.
— Немного, — кивнул Хенрик. — Это часть работы.
— Дай нам адреса, мы их проверим.
— Каким образом?
— Спросим Алистера.
— Что?!
— Мы с ним разговариваем, — ответил Томми и поставил сумку на стол. Открыв ее, он достал оттуда сложенную пополам планшетку из темного дерева, похожую на шахматную доску. — С помощью этого мы входим в контакт.
Хенрик молча смотрел, как Томми раскрывает планшетку. На ней были вырезаны буквы — весь алфавит — и цифры от нуля до десяти. Ниже цифр были начертаны слова «Да» и «Нет». Томми достал из сумки стакан.
— Я в это играл в детстве, — заметил Хенрик. — Дух в стакане.
— Это не игрушки, — фыркнул Томми, ставя стакан на планшетку. — А спиритическая планшетка для вызывания духов.
— Спиритическая планшетка?
— Она сделана из крышки старого гроба. Можешь приглушить свет?
Хенрик, пряча улыбку, пошел к выключателю.
Все трое уселись вокруг стола. Томми положил мизинец на стакан и зажмурился.
В комнате наступила тишина. Томми почесал шею и прислушался к чему-то.
— Кто здесь? — спросил он. — Это Алистер?
Пару секунд ничего не происходило. Потом стакан начал двигаться под пальцем у Томми.
На следующий день Хенрик поехал в дедушкин рыбацкий сарай, чтобы навести там порядок. Выкрашенный темно-красной краской сарай стоял на лужайке в десяти метрах от пляжа рядом с двумя такими же постройками, принадлежавшими дачникам. Никто ими не пользовался с конца августа, и здесь можно было чувствовать себя в безопасности.
Сарай достался ему в наследство от дедушки Алгота. Пока тот был жив, они каждое лето ловили рыбу в море и ночевали в сарае, чтобы можно было подняться с рассветом.
Хенрик с тоской вспомнил детство. Как грустно ему было, когда дедушка умер. Алгот продолжал плотничать до самой смерти и был доволен своей жизнью на острове, который почти никогда не покидал.
Хенрик открыл замок и заглянул в темноту. Внутри все выглядело так же, как и шесть лет назад. Вдоль стены висели сети, в углу ржавел обогреватель. Камилла хотела здесь прибраться, но Хенрик решил, что в этом нет необходимости.
Он сдвинул в сторону канистры, убрал с пола ящики с инструментом и прочие вещи, а потом вышел на мостки и вдохнул аромат водорослей и соленой воды. На севере виднелись маяки Олуддена.
К мосткам была причалена его открытая моторная лодка, дно которой при ближайшем рассмотрении оказалось залитым водой. Хенрик спустился в лодку и начал вычерпывать воду.
Работая, он вспоминал то, что случилось прошлой ночью во время спиритического сеанса с братьями Серелиус в его кухне.
Стакан двигался на доске все время и, разумеется, давал ответы на все вопросы, потому что Томми его двигал. Он только делал вид, что закрыл глаза, а на самом деле все время подглядывал, чтобы стакан указал на правильный ответ.
Так или иначе, но дух Алистера полностью поддержал их разбойничьи планы. Когда Томми спросил о деревушке Стенвик, стакан двинулся к слову «Да»; положительным ответ был и тогда, когда он спросил, есть ли в дачных домах ценные вещи.
Наконец Томми спросил:
— Алистер, мы трое можем доверять друг другу?
Стакан несколько секунд стоял неподвижно. А потом начал медленно двигаться в сторону слова «Нет».
Томми хрипло рассмеялся.
— Все в порядке, — сказал он Хенрику. — Я даже родной матери не доверяю.
Четырьмя днями позже Хенрик и братья Серелиус совершили первую поездку на север — в дачный поселок, выбранный Хенриком и одобренный Алистером. Поселок весь состоял из пустых домов с темными окнами.
Хенрик и братья взломали окно и проникли в один из дачных домов. Они не тратили время на поиск мелких вещей, зная, что дачники никогда не оставляют деньги или украшения в доме на зиму. В основном они оставляли тяжелые предметы, такие как телевизоры, магнитофоны, бутылки со спиртным, блоки сигарет и клюшки для гольфа. А в сарае всегда можно было найти бензопилу, канистры с бензином и дрели.
После того как братья расколотили бутылку с кораблем, все трое разделились и занялись поиском ценностей. Хенрик прошел в одну из маленьких комнат, окна которой выходили на пролив. В панорамное окно виднелась пепельно-белая луна над волнами. Стенвик в прошлом был рыбацкой деревушкой на самом берегу западного побережья острова.
В комнатах было тихо, но все равно Хенрика не покидало ощущение, что стены дома за ним наблюдают. Поэтому он старался двигаться осторожно и бесшумно.
— Эй, Хенке!
Это был Томми.
— Где ты? — отозвался Хенрик.
— Здесь, рядом с кухней. Тут что-то похожее на кабинет.
Хенрик пошел на голос. Томми стоял перед дверью в комнату без окон и показывал внутрь рукой в перчатке.
— Что ты об этом думаешь?
Он не улыбался. Томми никогда не улыбался. Но он смотрел на стену с таким видом, словно нашел клад. На стене перед ними висели большие настенные часы из темного дерева с римскими цифрами за стеклом.
Хенрик кивнул:
— Может быть. Они старые?
— Думаю, да, — сказал Томми, открывая часы. — Если повезет, то даже антикварные. Германия или Франция.
— Они не идут.
— Надо их завести. — Томми захлопнул дверку и крикнул: — Фредди!
Через пару секунд в комнату ввалился его младший брат.
— Что? — сказал он.
— Помоги! — ответил Томми.
У Фредди были самые длинные руки. Он снял часы с крючка и вместе с Хенриком вынес их из комнаты.
— Потащили! — сказал Томми, помогая им.
Фургон они припарковали рядом с домом.
На боку машины было написано: «Кальмар. Сварочные работы». Томми сам купил пластмассовый алфавит и наклеил буквы на борт. Фирмы с таким названием не существовало, но теперь машина не вызывала подозрений, разъезжая по острову по ночам.
— В Мэрнесе на следующей неделе собираются открыть полицейский участок, — сказал Хенрик, вытаскивая часы из окна.
На улице было холодно и безветренно.
— Откуда ты знаешь? — спросил Томми.
— Прочитал в газете.
В темноте раздался хриплый смех Фредди.
