с дочерью солидного бизнесмена.
Ага, мы — лавочники, а то — солидные бизнесмены.
— Петя, а ты у психиатра проверялся или у вас это наследственное? — любовно спросила я, вставая.
Он подскочил ко мне, но я направила на него кочергу, как шпагу.
— Едем домой. Немедленно! — приказала я, и с криком боли схватилась свободной рукой за запястье. — Вот же щиплет, зараза.
Петька сразу изменился в лице и, ухватив меня за пальцы, хищно осмотрел печать.
— Это что же, правда?! — закричал он. — Ты правда охотница за антиквариатом? Лавка признала тебя? Старуха не врет?
Что? Родную бабушку называть старухой?
И какая такая охотница?!
— Новикова я! И понятия не имею, что это за татуировка. У меня от нее аллергия, — я начала чесать метку розочку, но жжение не унималось.
Петьку перекосило и мне стало удивительно, что когда-то я считала его красавцем.
— Боюсь, возвращение домой отменяется, — прошипел он. — Раз стоит печать, лавка тебя не отпустит. Но как она нас провела! Хитрюга!
Что несет этот идиот?! Кто его провел? Лавка?
Петя отвернулся от меня, некоторое время тяжело посопел, а потом обернулся с совершенно другим лицом.
— Нам надо пожениться. Я признаю ошибку. Меня опоили приворотным зельем, Лен. Но теперь мы снова воссоединимся, милая. Жить будем уже в Кабрии, но я пойду на эту жертву. Мы найдем толкового мага и он разорвет твою связь с лавкой, мы ее продадим и…
Тут нас хорошо тряхнуло.
Петя злобно оскалился.
— Хорошо, хорошо. Лавка в приличном районе, почти в центре. И до королевского дворца рукой подать, — льстиво запел он, а у самого глаза злобно заблестели. — Останемся здесь и начнем торговать антиквариатом.
— Вон отсюда! — я сама не узнала свой голос.
Петька вздрогнул.
— Ты от ревности не постеснялась притащиться на церемонию, чтобы все испортить, а сейчас гонишь? Признай уже…
— Вон! — снова крикнула я, и нас снова слегка тряхнуло.
— Ладно, я согласен, что ты можешь притязать на это старье, но одна ты не справишься, — гад поднял руки, моля о пощаде. — Бабушка давно сошла с ума. Иначе бы ввела в права наследства меня. А она притащила сюда глупую попаданку, которая банально погибнет в незнакомом мире. Или думаешь, здесь все, как ты привыкла? Здесь балом правит магия! Очнись! Тебе понадобится защитник.
Я промолчала.
Он вздохнул и пошел ва-банк. То есть, начал плакаться. Раньше прокатывало.
— Люба после скандала на свадьбе сама меня бросила — она узнала, что я на мели. Черт! Лена, спаси. Я умру в долговой яме, если мы не толкнем бабкино наследство! А отец не даст мне ни гроша.
Я поморщилась, а руку страшно запекло.
Грохнула входная дверь, и к нам ворвался… радостный гоблин. Зелененький.
Петька протяжно застонал, а гоблин схватил его за шкирку и потащил к дверям.
— Госпожа Линора сказала убираться, — проорал он густым басом.
— Я еще приду, — верещал Петя, тщетно цепляясь за дверной косяк. — Я не отдам тебе наследство, кобра! Я тебя везде достану!
Вики, до того успевшая войти вслед за гоблином, подпрыгивала на месте, задорно распуская и снова складывая легкие прозрачные крылышки.
— Страж лавки, страж лавки прибыл, — повторяла она завороженно.
Я уселась и уронила голову на стол. Со звоном стукнулась об пол оброненная кочерга.
Гоблин вернулся довольный, потирая руки.
— Госпожа Линора, вы только скажите, и я этого наглеца в следующий раз измордую…
Гоблины, феечки, гримасничающие портреты… Что еще? Что еще мне нужно, чтобы убедиться, что я где-то… в параллельном мире?
Из меня как будто весь воздух выпустили. И когда в комнату вальяжно вплыла Агриппина Николаевна, нагруженная ворохом одежды и в сопровождении сморщенного старичка в коричневом добротном камзоле, я только посмотрела на нее обреченно и ничего не сказала.
Для начала старушка деловито положила на стол небольшой кошель и повесила на стул длинное бордовое платье с вышивкой, темно-синюю накидку и что-то легкомысленно пенно-кружевное, что она сразу постаралась замаскировать второй накидкой, с мехом. У стола она поставила пару изящных ботинок на небольшом каблуке и шляпную коробку.
А потом внимательно осмотрела следы обеда.
— Петя поел? — спросила она подозрительно. — Остался доволен?
— Не знаю, остался ли он доволен, но я крайне недовольна, Агриппина Николаевна, — ответила я мрачно.
Старичок тем временем открыл потертую кожаную папку и достал оттуда какие-то пачки листов.
— Ваше свидетельство о рождении, госпожа Бенжамен, — перечислил он. — Документы на лавку. Документы о передаче наследства. Подпишите.
Я схватила бумаги, и с удивлением поняла, что читаю. Тут-то до меня дошло — окружающих я тоже понимаю. И старичка, и Вики, и гоблина.
— Во время инициации лавка передала тебе знания языка и письма, — объяснила Агриппина Николаевна, присаживаясь за стол.
Она успела переодеться и сейчас красовалась в закрытом атласном платье.
Я хмуро на нее взглянула и просмотрела листы, исписанные убористым каллиграфическим почерком. Вроде ничего такого. Обычная передача имущества по наследству.
А что я теряю? Потому взяла и подписала все это скрипучим пером, которое старичок подсунул мне, предварительно обмакнув в чернильницу. Всю эту канцелярщину он таскал с собой, в маленьком деревянном ящичке, пристегнутом к поясу.
Настроение совсем испортилось, но свой бизнес мне в этом мире не помешает. Если я, конечно же, не проснусь завтра дома, в пижамке. Вдруг мне все это просто снится? Зря я не приняла во внимание и такую возможность. Боевой дух сразу подскочил и я, подняв на Агриппину Николаевну глаза, полюбопытствовала:
— А почему вы не отдаете лавку Пете? Он согласился сегодня, что ее нельзя продавать. Даже готов был вести дела.
— Потому что у Пети нет дара, как, впрочем, и у меня. И у моей дочери его не было. Мы — Брассы — больше не чувствуем антиквариат. Поэтому мне пришлось разыскать единственного оставшегося представителя семьи Бенжамен. Наши предки поклялись служить лавке и пренебрежения долгом она нам не простит. Вот деньги в кошеле. Тебе хватит
