Глиняный откос кишит разноликим мирком. У каждого здесь своя история жизни, сложная и очень древняя, быть может, такая же давняя, как и быстрая река Катунь.
Пчелиное озеро
Пчелы-антофоры уткнули хоботки во влажную землю.
В деревне Григорьевка нам посоветовали заглянуть на Пчелиное озеро. Оно было почти по пути, пришлось лишь немного свернуть в сторону. Круглое, будто обведенное циркулем, диаметром в несколько сотен метров, синее озеро лежало в зеленых берегах, отражая белые облака и редкий березовый лесок. Низкий берег озера вблизи дороги был вытоптан коровами: здесь водопой. На гладкой поверхности озера крутились жучки-вертячки, сновали ловкие и грациозные водомерки, в воде копошился клоп — водяной скорпион.
Со стороны водопоя доносилось журчание. Там оказались пчелы. Небольшие, кругленькие, мохнатые пчелки-антофоры носились целыми стайками, и все издавали крыльями строго один музыкальный тон.
Что же пчелы делали?
Они собирались плотными кучками и толкали землю своими блестящими черными хоботками: не было сомнения в том, что пчелы высасывали влагу. Им, видимо, были необходимы минеральные соли. Так же поступают бабочки-боярышницы, голубянки и некоторые другие насекомые.
У самого берега, где земля была более влажной и даже мокрой, пчелы не садились. Их привлекала подсыхающая почва, где соли были в концентрированном растворе. На ней пчелы собирались по нескольку сотен штук. Громкий и стройный оркестр их крыльев продолжал звучать одним тоном. Какой неукоснимый стандарт! Взмахи крыльев пчел были у всех одинаковой частоты, судя по тону, около 200 в секунду.
Но вот в многоголосый хор ворвалась иная нотка. Ее внесла такая же, как и все остальные, пчела-антофора, но только чуть светлее. Это была цветовая вариация, какую способны различить лишь зоркие глаза специалистов-систематиков. Частота взмахов крыльев у этой пчелы оказалась несколько иной.
К круглому синему озеру слеталось много пчел. Быть может, даже за несколько километров летели они сюда. В большинстве они были порожние, лишь у немногих на голенях задних ног в специальных корзинках хранился груз — комочек яркой цветочной пыльцы.
Наверное, много тысяч лет, с тех пор как существует озеро, пчелы летают сюда за солями, и эти посещения уже давно стали инстинктом.
Комочки на машине
На конце брюшка поденочки — желтые яички.
После долгого подъема мы на пологой вершине Семинского перевала. Отсюда совсем близко облака, а некоторые вон, уже улеглись на голую, каменистую гору. Вокруг почти синий кедровый лес с зелеными полянками густых трав, цветов и зарослей вереска. Бежит горный ручей, посвистывают бурундуки, кричат кедровки.
Мы решили воспользоваться прозрачной водой ручья и помыть изрядно запыленную машину. Коля таскает брезентовым ведром воду, Зина орудует тряпкой и ворчит на какие-то комочки, которые прилипли к капоту машины и с трудом отмываются. Коля внимательно разглядывает их, потом берет лупу.
— Это икра, настоящая икра! — кричит он.
Откуда икре здесь взяться? Не упала же она с неба? Да и почему она только на капоте машины?
В сильную лупу видно, что комочки состоят из множества маленьких, слегка ссохшихся шариков. Это, наверное, яички насекомых. Но как они сюда попали, никто из нас не может объяснить.
Коля фантазирует. Он непременно должен разобраться во всем непонятном. Икра, конечно, упала с дождем. Известны же дожди из рыб, лягушек и даже апельсинов. Ее мог захватить и поднять в воздух с болота вихрь. Быть может, это произошло совсем не здесь, на Алтае, а далеко, где-нибудь в Монголии или Средней Азии.
После обеда мы продолжаем путь. Теперь дорога идет под уклон. Кедровые леса постепенно сменяются лиственничными. Из машины я вижу большой муравейник, и тут обязательно должна быть наша хотя бы кратковременная остановка.
Пока мы рассматриваем муравейник, над машиной собирается рой насекомых. Это поденочки. Они приплясывают в воздухе, падают на лакированную поверхность кузова и прыгают по ней, подергивая брюшком. Над капотом машины танцы совсем необычны. Поденочки прилипают к металлу и, беспомощно взмахивая крыльями, с трудом отрывают свое тело. На конце их брюшка желтые комочки, такие же, как те, что трудно смывались с капота. Это яички.
Почему же они прилипают к капоту?
Это очень просто: капот прикрывает мотор и сильно нагрет.
А что за пляска над машиной?
Ответ только один: блестящая машина обманула поденочек. Они приняли ее за поверхность водоема. Так же обманываются водяные клопы-кориксы и жуки-плавунцы. Перелетая из водоема в водоем, они падают на машину, с силой ударяясь о твердый металл.
Вот и пришла разгадка. Вот тебе, Коля, икра с неба! И как это мы раньше не заметили поденок?
Гнездо под землей
Отсюда была видна река.
Лесная полянка около села Георгиевка была чудесна. Обильно освещенная солнцем, она напоминала кусочек степи, затерявшийся среди лесных дебрей. С пригорка виднелись широкие дали и тихая речка со старицами. Но здесь жило какое-то кусучее существо.
Едва Коля приблизился к краю полянки, что-то упало на него сверху и больно ударило в лоб. Потом в глазах потемнело и на лбу стала медленно расти багровая шишка. Кто ужалил Колю? Наверное, осы или шершни. Следовало бы их поискать. Здесь нам предстояло пробыть несколько дней, и кто знает, как будет себя вести дальше наш неизвестный недруг.
Но самое тщательное обследование ничего не дало.
На краю полянки у маленького старого пенька я вижу рыжего муравья. Он немного необычен, как-то не так помахивает усиками. Муравей ли это? Я надеваю очки, и — ловко ведет себя обманщик! — это совсем не рыжий муравей, а настоящий бескрылый наездник, разыскивающий добычу. Наездник кажется интересным. Против кого предназначено его едва заметное жало и зачем понадобилась такая маскировка? Сейчас посмотрим, что он собирается делать, а потом поймаем, чтобы узнать, к какому виду он относится. Но юркий подражатель рыжего муравья скрывается в трещинке пенька. Я разламываю пенек, но разве найти небольшое насекомое среди вороха трухи, щепок, мусора!
Поиски наездника увлекли меня, и я, очнувшись, с удивлением услышал совсем рядом многоголосое гудение крыльев, мимо лица проносятся какие-то насекомые. Осы!
С роем ос шутки опасны и могут закончиться не одной шишкой. Мелькнула мысль — бежать. Нет, лучше, пожалуй, замереть. Осы постепенно успокаиваются, грозное гудение замолкает, рой понемногу рассеивается.
Тихонько оглядываясь, я ищу глазами своего спутника — спаниеля. Он отлично понимает, что значит гудение крыльев ос, давно убежал и спрятался под машину.
В пеньке я вижу небольшую ямку и в самом ее центре норку. Возле норки оживленно снуют осы: одни в нее залетают, другие вылетают. Все стало ясно: я напал на гнездо лесной земляной осы.
Гнездо оказалось в пеньке.
Осы насторожены: малейшее движение моментально привлекает их внимание, и несколько ос-работниц начинает виться вокруг с грозным жужжанием.
Но постепенно осы ко мне привыкают. Теперь я по несколько раз в день наведываюсь к ним с походным стульчиком и уже без опасения сажусь рядом с норкой. Коля питает к осам неприязнь, которая, впрочем, уменьшается по мере того, как шишка на лбу становится меньше. А вот Зина… Около нее ос почему-то особенно много: видимо, они привыкли пока ко мне одному.
У входа в осиное гнездо постоянное оживление. Тут не полагается задерживаться, иначе образуется пробка. Подлетающие складывают крылья и падают вниз, вылетающие уже заранее, на бегу, размахивают крыльями. Иногда во входе появляются сторожа. Они внимательно следят за входящими, ударяя каждого слегка головою. После первой тревоги у входа долго сидели два бдительных сторожа.
Днем, когда становится жарко, у входа попеременно дежурят осы-вентиляторы. Вибрируя крыльями, они гонят в нору воздух. Осы-вентиляторы ведут себя по-разному. Некоторые бесшумно справляются со своими обязанностями, другие же жужжат крыльями.
В гнезде ос идет энергичное строительство. Оттуда одна за другой выскакивают осы с кусочками древесины или земли в челюстях. Они поднимаются в воздух и, совершив короткий отлет, сбрасывают груз. Очевидно, так проще и быстрее справиться с ношей, чем если тащить ее по земле. Осы, отправляющиеся в долгий путь за добычей, ведут себя иначе. Вылетев из гнезда, они кружатся около норки, потом делают несколько резких маятникообразных движений. Это — ориентировочный полет, во время которого оса запоминает расположение окружающих предметов.
