О Ледяном человеке везде пишут, потому что сейчас своеобразный юбилей – тринадцать лет со дня находки. Но и еще потому, что вокруг бедного ледяного человека начался нездоровый ажиотаж. Дело вот в чем. Какое-то время назад Ледяного Отци размораживали, чтобы взять образцы тканей, и выяснилось, что он находится в отличном состоянии. Так вот, теперь дирекцию музея, где хранится тело, осаждают многочисленные женщины, которые желают ни много, ни мало, как заиметь ребенка от доисторического человека. Теоретически искусственное оплодотворение его размороженной спермой вполне возможно.
На меня вся эта история произвела странное впечатление. Ледяной Отци – он живой или мертвый? С одной стороны, он, вроде, давным-давно уже умер. А с другой – его клетки, органы, всякие там ДНК, сперматозоиды, если их разморозить, вроде как живые. И страсти вокруг него разгорелись, как вокруг живого человека. Все строят догадки, почему он оказался так высоко в горах? Ученым удалось установить, что примерно в течение четырех недель, предшествовавших смерти, он сильно переживал по какому-то поводу. Выражаясь современным языком, жил в стрессе. Чем был вызван этот стресс? Можно только строить догадки.
Заканчиваю писать. Совсем забыл, что сегодня русское Рождество и по плану светских мероприятий, врученному мне по приезде Володиной секретаршей, все должны его праздновать вместе в ресторане.
8 января
Вчера в баре меня ожидал приятный сюрприз. Вера тоже здесь.
Говорит, что Володя давно уже подбивает ее написать в «Мир деловых людей» – о нем, о его компании. Хочет, чтобы и сие грандиозное мероприятие по празднованию дня рождения тоже было отражено в прессе. Я сначала удивился: что за дешевое тщеславие. Но Вера находит: это вовсе не глупая идея. Нотка гламура, как теперь выражаются, придаст его образу дополнительную притягательность. Я очень рад, что встретил здесь Веру. Сердце колотиться не начало, но я вспомнил о его существовании, поскольку застучало оно явно сильнее обычного. По-моему, она тоже была рада меня видеть. Во всяком случае, лишь несколько раз отходила к кому-то поздороваться, а потом возвращалась ко мне. Хотя, может быть, дело в том, что здесь я ее самый давний знакомый. И ей со мной легче, не надо напрягаться. Мне тоже с ней удивительно легко. И интересно. О чем мы только с ней вчера не говорили! Расстались далеко за полночь.
А сегодня утром решил пробежаться. Только завернул за угол гостиницы, как нос к носу столкнулся с Верой. Два часа прогуляли с ней по горам. Странно, я не большой любитель прогулок. Особенно зимой. А тут гулял, и даже не хотелось возвращаться в гостиницу. И что удивительно, я как будто только сегодня увидел, до чего же здесь красиво. Всегда думал, что на открытках и фотографиях с видами зимних горных курортов все приукрашивают. На самом деле наяву еще красивее. Какая отсюда панорама на Альпы открывается! По мнению Веры, а она на многих горных курортах побывала, здесь один из красивейших видов. Что уж говорить обо мне. У меня впервые за многие годы дух захватило.
Странно, что вчера все это на меня не произвело никакого впечатления. Вера на меня так действует, что ли?
10 января
С утра Вера потащила меня на экскурсии. Она больше моего знает про этого ледяного человека, уже писала о нем. И теперь задалась целью осмотреть все местные достопримечательности, связанные с Отци. Где мы только не были! Сначала пошли по специальному маршруту в долину Тиза, где он и был найден. Туристов полно. Воистину не зарастает народная тропа к замерзшему неандертальцу, или кто он там был.
Вернулись под вечер, едва передохнул, и уже надо было готовиться, как теперь модно говорить, к вечеру «gala»9 – чествованию юбиляра. Крикливо разодетая толпа, оглушающая музыка, обжираловка, примитивное варьете – даже сюда умудрились притащить новорусский вариант тусовки. И опять этот вездесущий Отци. Все шоу вертелось вокруг него. Ведущий – этакий вариант советского массовика-затейника – был замаскирован под Отци. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных, учитывая, что этот Отци – настоящая мумия. А под конец притащили огромный торт-мороженое, украшенный фигурой ледяного человека.
Сбежал бы, куда глаза глядят, если бы не Вера. Слава богу, удалось поменяться с кем-то местами, и мы оказались за столом рядом. Ей явно это все тоже было не по вкусу. Пару раз уходили посидеть в баре в относительной тишине. Поздно ночью начались танцы. Я никогда не танцую, а Вера – так любительница. И танцует хорошо, хотя мало кому удается в этих современных танцах не казаться смешным. На последний танец вытащила меня, несмотря на мое сопротивление. Мне было все равно, как мое топтание на месте будет выглядеть со стороны. Главным было то, что я смогу обнять Веру. Вот в чем прелесть «медляков», как мы их называли в молодости.
А когда танец кончился, Вера вдруг поцеловала меня в щеку. И сразу ушла. А я еще, наверное, минуту стоял, как идиот, и не мог сдвинуться с места. В каком-нибудь дурном романе, написали бы: «Ее поцелуй пронзил его будто током». Жуткая фраза. Но самое интересное, что именно это я и испытал. Прошла уже ночь, половина следующего дня, а я все чувствую ее поцелуй на своей щеке.
Утром помчался на завтрак в надежде увидеть там Веру, но не застал. А может, она приходила раньше. Слонялся по отелю, ходил туда, где мы гуляли, но так и не встретил. А позвонить ей или пойти постучать в номер почему-то никак не могу решиться.
11 января
Вера сама вчера позвонила мне в номер после обеда и предложила пойти погулять. Помчался на всех парах. Будто мальчишка на первое свидание.
Погода была удивительная. Мы не столько гуляли, сколько обнимались и целовались. Пять минут пройдем и замрём под очередной елкой, засыпанной сверху донизу мелким и рассыпчатым, как сахарная пудра, снегом. Все вокруг белое и пушистое: земля, облака. И Вера тоже вся светлая: бежевая шубка, такого же цвета пуховый платок, скрывавший ее темные волосы, бледное лицо. И под стать вкраплениям коричневого цвета в пейзаж – темных прогалин земли, высовывавшихся кое-где из-под подтаявшего снега – ее карие глазищи в нескольких сантиметрах от моего лица. А когда мы целовались с открытыми глазами, то ее глаза сливались и казались одним большим глазом, глядящим глубоко вовнутрь меня.
Ты похожа на инопланетянку, – не удержался и сказал я.
Да, придется признаться, – рассмеялась она, – я прибыла с планеты Венера со специальным заданием: выяснить, возможно ли растопить твое замерзшее сердце и внушить тебе любовь.
А что, я действительно такой отморозок?
Ты что, какой же ты отморозок! Это слово означает совсем другое!
Я знаю, шучу. Но все равно отморозок – это ведь человек, у которого душа заледенела.
Нет, у тебя душа не заледенела, вон, сколько в тебе тепла. Но когда я тебя увидела – тогда, на вечере – ты меня действительно поразил. Я же помню, какой ты был раньше. А тут…
Что?
Ну, ты был действительно весь такой заторможенный, оцепенелый. Нет, самое верное слово – замерзший. Хотя руки и губы у тебя такие теплые…
Ну вот, все как положено: сам я теплый, значит сердце холодное.
Не похоже.
Почему?
Уж больно жаркие у тебя поцелуи. Я от твоих поцелуев, хоть и не из снега сделана, но все равно таю. Поцелуй меня еще…
Когда вернулся в номер, раздался звонок. Звонила жена. Оказывается, она звонила уже несколько раз. Волнуется, куда я пропал. А я даже и не вспомнил о ней за эти дни. Кошмар. Я что, влюблен? Чепуха. В моем возрасте… Но тогда что это? Господи, чтобы это ни было, не хочу анализировать. Последние годы я жил, как автомат. Голова работала, как компьютер, а сам ничего не ощущал. Ни радости, ни печали – никаких эмоций. Действительно, не человек, а ледышка какая-то. А с Верой я просто ожил, почувствовал себя человеком. Будь что будет. Не хочу ни о чем думать. Не желаю.
12 января
Вера только что ушла. Ее разыскивает Володя. Хочет за обедом с ней что-то обсудить.
Это была наша первая ночь. Вернее, ночь и полдня. Сейчас уже два часа. Неужели так много времени прошло? Ну почему, когда ты счастлив, время летит, как ядро из пушки. Да я вообще думал, что уже ни на что не способен. Столько лет не только не занимался любовью, но даже не было и никакого желания. А тут – откуда что взялось! И вообще это не похоже ни на какие мои прежние ощущения от секса. Я впервые понял, что такое всепоглощающая нежность к женщине. Мне хотелось ее ласкать и гладить до бесконечности. Уже это было наслаждением.
Писать не хочется. Ничего не хочется. Нет, хочется только одного: чтобы она побыстрее была опять здесь, рядом со мной…
У нас еще два дня. Вернее, полтора. Полдня сегодня и целый день завтра. Правда, завтра – старый Новый год, и предстоит последнее, как говорят, грандиозное мероприятие. Может, не пойти? Хотя Вера должна быть, ей же придется все это описывать.
