Витек кивнул.
– Так вот, папа, оказывается, курирует большой участок границы, – продолжила Катька, приблизив свои губы к лицу мальчики.
– И что? – спросил Витек, отодвигаясь.
– Не тупи, – Катька притянула его к себе, ухватив крепенькой ручкой за футболку. – Благодаря этому у нас в руках оказалась вся нужная инфа. Надо только правильно ею воспользоваться.
– Ну, да, – Витек почесал в затылке. – Наверное.
– Так вот. Ни автостопом, ни тропками мы к Занавесу не прорвемся. Нас запасут еще на подходе, проблем не оберешься.
– А как же тогда?
– Во-от. Тут мы подошли к главному. Я узнала, что на границе есть два окна, одно из которых используется для подпольной торговли, а второе – для заброски разведчиков на ту сторону Занавеса. О них знает всего несколько человек, а потому нас там ожидать никто не будет.
– Ты знаешь точные координаты?
– Даже видео и фотосъемка имеется. В общем, одно из этих двух окон законсервировано. Я так и не поняла причин. В документе только упоминалось что-то о негативном влиянии на агентов при выходе именно в этой точке временного континуума. Какое-то там излучение.
– Не радиационное? – насторожился Витек.
– Нет, другое. Оно не облучает, а забрасывает людей невесть куда. Термин какой-то непонятный, я никак не запомню. Не важно, – Катька даже рукой махнула. – Так вот. Этим окном уже несколько лет не пользуются. Мне удалось скопировать путь и запомнить пароли.
– Там что, люди будут? А они не сдадут нас?
– Не будет там никаких людей. Просто пространство в том месте работает таким образом, что никого не пропускает сквозь себя без пароля, сказанного правильно в пространстве и во времени.
– Ничего не понял. Это как?
– Я тоже не поняла. Там что-то говорится о смещение временного барьера, реверсных потоках пространства-времени и переменном графике перемещений, который основан на теории, альтернативной теории вероятности. Это все настолько сложно, что я даже вникать не стала. Главное – пароли, путь и подходы – я выяснила.
– И как мы туда доберемся?
– В товарном составе, в которых обычно уголь перевозят. Там рядом перевалочный пункт в Аратию. Вот от нас по ту сторону Занавеса уголек и уходит. А от туда к нам – некоторые товары. Морально устаревшая техника, например. Или технологии.
– Погоди, – Витек даже замотал головой. – Это что же получается? Несмотря на Занавес, торговля с Аратией все же существует?
– И не просто существует – процветает.
– А как же слова Лектора, губернатора Новоимперии и императора о полной изоляции наших государств, мол, всего мы добиваемся исключительно своим трудом, своим талантом?
– Думаешь, последние разработки наших ученых – действительно дело их рук? Как бы не так! Все новое, что мы имеем – это давно забытое старое, которое по ту сторону Занавеса никому уже и даром не нужно. В файлах об этом четко указывается.
– Врешь!
– Зуб даю!
– Офигеть!
– Прикинь, в каком состоянии была я, когда прочитала документы? Только это настолько секретная инфа, что нас с тобой не пожалеют, если поймут, что мы что-то узнали.
Сказать, что Витек был в шоке – не сказать ничего. В этом возрасте понятие опасность еще не ассоциируется со смертью, а потому и не воспринимается в полной мере. Каждому подростку кажется, что жизнь настолько бесконечно долгая, что даже надоест лет через двадцать, которые будут длиться вечно. Нет, не опасность обескуражила мальчишку, а то, что он впервые понял: правители, стоящие у руля государств, не всегда говорят правду. В отличие от Катьки, которая никогда не врала. А, может, так и надо? Зачем людям знать лишнее? С другой стороны, что в этом такого? Наши ученые не самые умные и передовые в мире? И что? От этого хлеб перестанет быть вкусным или реки потекут в обратном направлении?
Витек запутался. Он впервые задавал себе взрослые вопросы, но не мог найти ответы на них своим еще, по сути, детским разумом.
Катька терпеливо молчала, внимательно наблюдая за мальчишкой. Она помнила, с каким испугом сама отскочила от компьютера, едва прочитала то невесть от кого пришедшее письмо, с которого все началось. А потом был страх после взлома файлов папы, когда смысл прочитанного улегся в голове, предательская дрожь в руках, которые были не в силах совладать с флешкой. В отличие от Витька, Катька, дочь сотрудника спецслужб, прекрасно понимала, насколько закрыта добытая информация, и каким страшным может быть наказание. Рудниками тут не отделаешься. Можно было еще тогда отказаться от сумасшедшей идеи, только содержание письма не шло из головы. Оно, почему-то, заставляло идти ва-банк, наплевав на страх. Правда, нести такую тяжесть одной не под силу. Но и говорить Витьку всю правду не стоит. Пока не стоит.
– Сам понимаешь, что отступать уже поздно, – прошипела Катька, притягивая Витька все ближе и ближе.
Витек только кивнул.
– Отлично. Тогда слушай дальше. Я сначала тоже испугалась, но потом сообразила, что не так страшен черт, как его малюют. Выход в поход – через неделю. Мы уходим со всеми и отрываемся за городом в районе старых шахт. Именно оттуда эшелоны по ночам уходят на запад. По дороге снимаем грин-карты, имперские кредиты. Я даже приглядела место, где мы сможем пересидеть до вечера. Как стемнеет, на ходу забираемся в первый попавшийся эшелон и доезжаем до места. А там переходим к замороженному окну и пробуем его пройти.
– Зачем такие сложности, – тихо спросил Витек. – Если уголь пересекает Занавес, то, наверное, вагонами. Не имеет смысла покидать их.
– Не все так просто, Витек, – Катька продолжала говорить тихо, но веско. – В этой точке пересечение Занавеса биологическими объектами невозможен. Любое живое существо на выходе превращается в кусок аморфной биомассы, которая расползается через несколько часов, как медуза на песке.
– Ты что-то говорила про грин-карты, – вспомнил Витек. – С чего ты собираешься их снимать?
– Не парься, – Катька украдкой вытащила из кармана старую пластиковую карту. – У меня есть несколько тысяч на черный день.
– Откуда? Ты что, грабанула кого?
– Ну, это для кого – как. Помнишь, несколько лет назад прокатилась волна киберограблений? Тогда еще банки плакались крокодильими слезами, а губернатор награду за инфу назначил.
Конец ознакомительного фрагмента.
