рядом.
— Ну все-все, — приговаривает он. — Все позади, ты в безопасности, — обнимает в ответ.
На нем тоже нет жилета. На берегу этот парень казался худощавым, а сейчас чувствуется крепкими и сильным — внушает доверие.
— Я ничего не вижу, — признаюсь, ткнувшись носом в его плечо. — Линзы смыло и глаза больно жжет.
— Дай я посмотрю, — просит настойчиво.
Обхватив сзади шею, отодвигает меня от себя и берет второй рукой за подбородок. Очередная волна поднимает и опускает скутер. Я инстинктивно сжимаю коленями мужской торс. Поза, в которой мы сидим, напоминает картинку из Камасутры, но об этом лучше не думать.
— Ай-ай-ай, — пищу, почувствовав резь в правом глазу.
— У тебя линза застряла в ресницах, достал. Поморгай…
Его пальцы мягко проводят по моему веку, дыхание задевает щеку. Я замираю, чувствуя, как в груди зарождается незнакомое чувство, похожее на радость и страх одновременно. Шесть лет я танцевала в паре и привыкла соприкасаться с телами противоположного пола, но до этого момента ничего подобного не испытывала.
Поморгав, разлепляю глаза. Они щиплют, но острой боли нет, как и размытости. Вблизи я вижу хорошо и прямо передо мной плечо в замысловатых узорах. Низкий голос… Крупное рельефное тело… Спасший меня герой — не работник проката.
Осознание приходит вспышкой и шокирует.
— Макс? А почему ты? — вскинув обалдевший взгляд, выдавливаю из себя глупейший вопрос.
— Хотела, чтобы тебя вытащил кто-то другой? Ну извини. Мне показалось, ты реально тонешь.
Уголок его губ дергается, глаза остаются серьезными. Когда вокруг только море, они кажутся еще ярче и я залипаю на их гипнотической синеве. Смотрю и снова тону, пока он не моргает, чтобы убрать с ресниц капли.
— Это ты извини, я не то хотела сказать. Не сразу поняла, что это ты, — признаюсь, стушевавшись.
— Ничего. У тебя шок и гипоксия, я понимаю, — кивает Макс, внимательно всматриваясь в мое лицо. — Открой-ка рот, — давит большим пальцем на подбородок.
Я слушаюсь. У меня действительно шок.
— Что-то не так? — спрашиваю встревоженно, когда он убирает палец.
— Все в порядке. Просто губа треснула. Я увидел кровь и решил проверить.
— Кровь? — быстро облизываю соленые губы.
— Все нормально, не паникуй! Небольшая трещинка, вот здесь…
Максим прижимает к моей губе палец и слегка улыбается. Его мокрые волосы взъерошены, по лицу стекают капли. Он красивый, оказывается. Я только теперь это замечаю и начинаю стесняться.
Мы все еще склеены в позе лотоса, и теперь я думаю, что слишком интимно. Потупив взгляд, ослабеваю хватку и отстраняюсь, чтобы в следующую секунду задохнуться от новой порции шока.
— А где купальник?
Макс смотрит вниз, прямо на мою грудь.
— Когда я тебя вытаскивал, его не было. Жилет сорвал, наверное.
Его тон обыденный, но в глазах смешинка и она вызывает во мне острый приступ стыда.
— Не смотри! — выкрикиваю и прижимаюсь к мужскому телу.
Это так глупо, но я не нахожу другого способа спрятаться. Закрываться руками — не вариант, ими я держусь. Скутер ощутимо качается на волнах, страх снова оказаться в воде не отступает.
— Да что я там не видел, — хмыкает Макс.
Кровь бьет в голову, заливает лицо жаром. Я жутко комплексую из-за невыдающихся размеров своей груди, а он будто насмехается и я не знаю, как реагировать. Сейчас я максимально уязвима и завишу от него. Даже съязвить в ответ не могу, нет у меня такого права. Он ведь спасший меня герой! Смелый, ловкий, красивый… А я растяпа, которая не застегнула спасательный жилет. Дурочка, которая приперлась на пляж в контактных линзах. У меня маленькая грудь и большое самомнение, которое сейчас нужно засунуть в то самое место, что вжимается в чужой пах. О боже!
— Мне нужно чем-нибудь прикрыться, — лепечу и снова отстраняюсь, пытаясь прикрыться одной рукой. — Мой жилет должен плавать где-то поблизости.
Я напрасно верчу головой: вдаль без линз вижу плохо.
— Твой жилет уже на берегу, вместе с бестолковой подругой, которая чуть не угробила вас обеих, — цедит Макс, задрав подбородок.
— Бли-и-ин, я не смогу вот так выйти на берег. Придумай что-нибудь, пожалуйста.
— Могу предложить свои плавки.
— Серьезно? Буду очень признательна!
Никогда бы не подумала, что можно так обрадоваться чужим трусам. Но радость моя длится ровно до момента, когда я понимаю, о каких плавках речь.
— Да без проблем. Давай сниму!
Отодвинувшись, Макс просовывает руку и тянет вниз резинку своих плавательных шортов. Выпучив глаза, я ахаю и истерично мотаю головой. Очередная волна бьется о скутер, окатывая нас брызгами. Я с визгом обхватываю Макса ногами, он успевает ухватится за руль и удержаться.
— Ты больной?! — визжу. — Что это за шутки идиотские?!
— Что не так-то? Чего обзываешься?
— Я сижу на тебе, а ты оголяешь свои гениталии! Считаешь, это нормально?!
Вот теперь я в конкретном шоке. Я почти в аффекте и кислородное голодание здесь не причем. Макс успел частично стянуть шорты и нас разделяют только мои бикини. Я слишком хорошо чувствую его наготу в одном определенном месте и это, мягко говоря, будоражит.
— Сама попросила плавки, — недоумевает мой спаситель. — Или ты думала, у меня есть запасные в кармане?
— Я не могу думать! Ты же видишь, что я не в себе. Надень обратно, прошу!
— Ладно. Только в ухо больше не ори. В нем уже звенит от твоего писка…
Я зажмуриваюсь и слегка отстраняю бедра, позволяя ему одеться. Натягивая плавки, Макс нечаянно задевает рукой низ моего живота. От его прикосновения меня пронзает током. Я уже не помню, что пять минут назад тонула. С ужасом думаю только о том, что практически голая сижу на малознакомом парне. Мы покачиваемся на волнах, и мои соски трутся о его грудь, а его дыхание щекочет мою шею. Я вижу это словно со стороны и захлебываюсь диким коктейлем из очень разных эмоций, основная из которых — стыд. Наверняка, с берега за нами наблюдает куча народу, среди зевак его девушка и моя подруга. Какой позор!
— Отвези меня на сушу, — прошу, как только плавки оказываются на месте.
— С голой грудью? — уточняет Макс, понизив голос.
От его шепота я вся покрываюсь мурашками.
— Как-нибудь переживу. Просто я уже замерзла.
Оправдание звучит смешно. Кожа у меня теплая, у Макса еще теплее, а между нами прям горячо. При температуре воздуха плюс тридцать два замерзнуть в принципе невозможно, но я не знаю, как еще объяснить свою чувствительность.
Макс включает двигатель гидроцикла.
— Ты так и сиди, не дергайся, — продолжает говорить тихо и близко к уху. — На подходе к берегу я попрошу полотенце и укутаю тебя, —
