— Занято, милочка.
Не будь она человеком, меня стошнило бы при втором жаждущем взгляде, который она послала вслед Кости.
— Ничто не вечно…
Я скрипнула зубами:
— Кроме смерти.
Соня сказала ей что-то по-французски, и дамочка скроила любезную улыбку, прежде чем выпустить последнюю стрелу:
— Если ты не выносишь, когда твоим мужчиной восхищаются, держала бы его дома!
Она говорила с резким французским акцентом. «Нельзя убивать ее только за то, что она шлюха, — напомнила я себе, — даже если есть возможность тихо избавиться от трупа…» Я ограничилась парой слов:
— Трахается он еще лучше, чем выглядит.
Кое-кто из присутствующих обернулся ко мне, но я так взбесилась, что не обратила на них внимания.
— И это прекрасное лицо скоро окажется у меня между ног, как бы ты им ни восхищалась, так что не трать зря сил.
Из толпы у буфета донесся смешок Кости. Дамочка испепелила меня взглядом и вышла из очереди.
— Bon, одним человеком впереди меньше, так что, пока он возьмет нам выпить, успеем вернуться, — отсмеявшись, заметила Соня.
— Осталось еще больше дюжины, — подсчитала я, обведя глазами очередь, в которой женщины усмехались или отводили взгляды.
Спустя десять минут мы попали в туалет. Я сдерживалась, чтобы не подпрыгивать от нетерпения. Только терпение мне и оставалось, если я хотела дождаться своей очереди, не вынуждая Соню использовать вампирский мысленный контроль и разгонять с пути других женщин. Это было бы нечестно.
Когда я вышла, Соня уже прятала помаду в ридикюль. Я подошла к ней, чтобы вымыть руки.
— Тесен мир! — произнес кто-то справа от меня. Я обернулась к хорошенькой блондинке:
— Простите?
— Не помнишь меня? — Она покачала головой. — Дело было довольно давно. Я даже засомневалась, ты ли это, пока ты не вызверилась на ту женщину, но цвет волос у тебя заметный. Да и в прошлый раз, когда мы встречались, ты тоже была не в себе.
— Извините, вы меня с кем-то спутали. — Что ни говори, память на лица у меня хорошая. Память полувампира, да еще натренированная прежней работой.
— Это было в «Рице», на Вандомской площади, помнишь?
Я все качала головой. Незнакомка вздохнула:
— Не важно. Извини. Иногда со вторым не складывается, но ты, кажется, провела удачный обмен, считай, повезло.
— А?..
Теперь я думала, не сумасшедшая ли она. Соня придвинулась ближе. Девушка попудрила нос и убрала пудреницу в сумочку.
— Да ты и выглядела слишком молодой для брака, так что я тебя не виню…
— А?.. — изумленно вырвалось у меня. Она вздохнула:
— Забудь. Рада была повидаться.
Блондинка вышла из дамской комнаты. Соня готова была перехватить ее, но я пробормотала:
— Не стоит. Она просто ошиблась.
— С тобой все в порядке, cherie?
— Все хорошо. Она приняла меня за другую, — повторила я. — Я ведь впервые в Париже.
Мы прогуливались по улице Клиши. Охрана следовала за нами в нескольких шагах. Я отказалась от полного ужина и обошлась круассаном и капучино в одном из очаровательных кафе.
Соня с Ноэлем оставили нас в некоем подобии одиночества. Несмотря на свиту и сотни прохожих, мы были одной из бесчисленных парочек, гуляющих по полуночному Парижу.
По пути Кости рассказывал о сохранившихся зданиях… и какими они были прежде. Он смешил меня историями о себе, своем лучшем друге Ниггере и старшом Джэне. Я отлично себе представляла, что вытворяла здесь эта троица!
Мы остановились в узком переулке, где здания сходились особенно близко. Кости выкрикнул что-то на французском и повел меня дальше.
— Что ты сейчас сказал?
Он улыбнулся:
— Тебе лучше не знать.
И заткнул мне рот глубоким поцелуем. Я ахнула, когда его руки скомкали на мне платье.
— Рехнулся? Рядом полдюжины вампиров…
— В пределах видимости ни одного. Согласно приказу.
— Они же слышат, Кости, — не унималась я, оказавшись лицом к стене дома.
Кости хихикнул:
— Тогда постарайся выражаться помягче.
Он обнял меня за талию, прижал к себе. Я попробовал вывернуться, но от этого платье только задралось еще выше. Потом меня обдало морозом, когда клык Кости погрузился мне в шею.
— Ах, Котенок, тебе это нравится почти так же, как мне, — промурлыкал он. — Погружайся в меня, милая, одновременно со мной.
Кровь, покидавшая меня, переливаясь в него, сменилась сладким пламенем. Кости не соврал: я обожала, когда он меня кусал. Кожа у меня стала горячей, сердце часто забилось — и я уже терлась об него, постанывая от промедления, пока он расстегивал молнию.
— Кости, — выдавила я, — да…
Стена ударила меня в лицо с такой силой, что треснула скула. А потом уже я услышала выстрелы.
Резкое стаккато у нас над головами, по сторонам… отовсюду, кроме стены, в которую я вмазалась. Кости вжимал меня в кирпичи, прикрывал своим вздрагивающим телом и бил кулаком в стену дома, пытаясь проделать дверь там, где двери не было.
Только тогда я поняла, отчего он вздрагивает. В него били пули.
Судя по звуку, нашей охране пришлось еще хлеще. Промежутки, с которых Кости не поливали пулями, показывали, где они прикрывают наши скорчившиеся тела. Когда густой взрыв выстрелов нарушил сразу оборвавшийся крик, я забилась в панике. Все было куда хуже, чем я думала. Те, кто бы они ни были, стреляли серебром.
— Надо бежать. Боже, они тебя убьют! — завопила я, пытаясь развернуться.
Кости успел заставить меня свернуться в клубок и прижимал изо всех сил. Я тщетно барахталась, как перевернутая черепаха.
— Если побежим, они могут тебя отрезать, — хрипло выдохнул он, еле слышно за грохотом выстрелов. — Кто-нибудь вызовет подкрепление. Подождем. Менчерес придет.
— К тому времени ты будешь мертв, — заспорила я.
Убить вампира выстрелом, даже серебряной пулей, нелегко, потому что не так скоро попадешь ему в сердце. Так учил меня Кости. «Никто не будет сидеть и изображать из себя мишень…»
Это было сказано шесть лет назад. Он тогда доказывал неэффективность огнестрельного оружия. Но сейчас Кости как раз изображал из себя мишень. А помощь могла и опоздать. Он наверняка знал это не хуже меня. Впервые он мне лгал.
От ударов его кулака стена здания подалась. Внутри завизжали люди. Будь у него время, Кости мог бы проломить стену и укрыться от беспощадного огня. Но молотить ее одной рукой, когда в тебя впиваются пули? Он и так уже двигался медленнее, почти как пьяный. Господи, он так и умрет здесь, на улице, прикрывая меня.
Во мне взметнулось что-то дикое. Мозг не отдавал телу четкой команды. Я только знала, что Кости надо вытащить из-под огня, дать ему время залечиться.
