«Ты бы видела кикимору, что была с ним».
Выйти из автобуса. Дойти до магазина. Купить продуктов. Взять сумки. Сделать вид, что Лиза не говорила этих слов. Выжить. Не развалиться на части из-за того, что разбилось это дурацкое яйцо.
— Сэди, что с тобой? — Эндрю смотрел на нее испуганными глазами.
Она знала, что должна собраться. Но не могла. Слезы катились по щекам, она вытирала их ладонями, а Эндрю смотрел и, кажется, ничего не понимал.
…Пирс познакомился с ней в метро, на станции «Мэншн-Хаус», они стояли рядом и ждали поезда. На платформе собралась толпа, и симпатичный молодой человек слева от нее нервно озирался по сторонам, как будто боялся, что вот-вот появится полицейский, схватит его за шкирку и уведет куда следует. Она невольно стала наблюдать за ним, пытаясь понять, чего он так боится.
Он, должно быть, заметил это, потому что улыбнулся и сказал:
— Когда вокруг такая давка, я почему-то думаю: а вдруг какой-нибудь псих возьмет да и столкнет меня под поезд? Глупо, правда?
— Нет, вовсе нет, — ответила она. — То есть я хочу сказать, вряд ли это так, но я вас понимаю. Есть из-за чего волноваться.
Они так далеко стояли от края платформы, что «психу» пришлось бы взять его в охапку и пронести на руках несколько метров, прежде чем бросить на рельсы, но Сэди об этом тактично умолчала.
— Спасибо, вижу, вы меня понимаете.
Толпа уплотнилась, и его локоть прижало к ее боку. Она не сделала попытки отодвинуться.
— Вы случайно не психиатр?
— Нет, — рассмеялась она.
— Я тоже. Как видите. — Он тоже засмеялся, но, когда динамик объявил, что поезд задерживается, смех перешел в стон.
— Как думаете, может, кого-нибудь столкнули на рельсы? Может, из-за этого поезд опаздывает?
— Не думаю. Они же сказали: неполадки в сигнализации.
— Врут! — Он схватил ее за руку. — Там на рельсах человек, я уверен!
— Может быть, вам будет легче, если вы подумаете о чем-нибудь другом.
— Может быть, — сказал он и прищурился. — Давайте я буду думать о вас.
Через две недели она переехала из съемной квартиры, где жила вместе с подружкой, к нему. А через шесть месяцев он сообщил ей, что его переводят в Манчестер. Все эти полгода она качалась на волнах любви, открывая все новые неизведанные земли. Барометр всю дорогу показывал «ясно». Ничто не предвещало бури. Потом удар — и она полетела в пропасть. Он застал меня врасплох, думала она. Откуда мне было знать, что он и есть тот самый псих, который подкрадется и швырнет меня под поезд? И вот теперь сижу тут на диване и плачу. Год прошел, а я все еще плачу.
— Может, я ненормальная, а, Эндрю?
— Да нет. Ты нормальная.
Он ответил так поспешно, как будто ждал этого вопроса. Она надеялась, что он действительно может что-то исправить — скажет что-то такое, отчего на душе сразу станет легче. Брат с сестрой могли сколько угодно ссориться, поддразнивать друг друга по-родственному, но как только появлялась угроза извне, они моментально бросались друг другу на выручку. Эндрю на миг смутили ее внезапные слезы, но теперь она знала: он сделает все, чтобы ей помочь.
Но она не в силах была рассказать ему про Пирса. Если она расскажет, брат рассердится. Его неприязнь к Пирсу была почти так же сильна, как ее собственные непонятные чувства. Казалось бы, она должна его ненавидеть. Забыть все те минуты, когда она с ним была так сказочно счастлива. Забыть стоило хотя бы потому, что этого требовал инстинкт самосохранения. Пирс унизил ее. Она должна его за это возненавидеть. И ей это удавалось. Иногда.
— Глупости какие! Кто тебе сказал, что ты ненормальная? Лиза сказала? Наверно, она осталась без мужика. Я ее всего один раз видел, но скажу тебе прямо: Лиза без мужика — все равно что футбольный фанат без банки пива.
— Эндрю, — сквозь слезы улыбнулась Сэди, — ты сморозил чушь.
— Но это правда.
— Знаешь, Лиза тут ни при чем. Это… — И вжалась в спинку дивана.
— Это — что?
«Это Пирс. Он вернулся. А вдруг я увижу его на улице? Или в баре? Что мне тогда делать?»
— Это из-за работы.
Эндрю стукнул кулаком по дивану:
— Так я и знал! Говорил я, что работа в Сити не доведет до добра. Что случилось-то? Кто-то из твоих сослуживцев не получил надбавки к жалованью? И устроил из-за этого публичное харакири?
— Нет, конечно. У меня просто была трудная неделя, вот и все. Просто я заработалась. Я устала.
— Удивляюсь я, глядя на твоих работодателей, — продолжал Эндрю.
Сэди могла не сомневаться, что далее последует гневная тирада по поводу Сити. Обычно она начинала возражать, когда он обзывал всех деловых людей презренными яппи, но в этот раз смолчала. Она была рада, что он отвлекает ее разговором.
— Джорджина Харви и Джессика Таннер — современные охотники за скальпами. Нет, я ошибся. Они не охотники за скальпами, это оскорбило бы американских индейцев, их нельзя оскорблять, поскольку они наоткрывали кучу шикарных казино. Нет, госпожа Харви и госпожа Таннер — люди-личинки. Они засланы на нашу планету под чужой личиной. Скажи мне: ты хоть раз видела, чтобы у кого-нибудь из них шла кровь? Ты видела, чтобы кто-нибудь из них укололся или порезался и пошла кровь?
— Эндрю…
— Именно. Ты не могла этого видеть, потому что у них в жилах нет ни капли человеческой крови. Да и жил у них никаких нет. У них есть только… только сок!
Эндрю встал и прошелся по комнате.
— Липкий сок. Сок, который плещется в их телах. Сок, который каждую секунду, и даже во сне, может просочиться наружу и заразить каждого, кто окажется рядом, и тогда из людей получатся сочные бизнес-леди, которые ходят и говорят как обычные люди, только внутри у них — липкий сок, и когда-нибудь они лопнут и затопят этим соком всю планету, и тогда, ясное дело, будет конец све…
— Эндрю, перестань. Они абсолютно нормальные люди. Ты их даже не видел.
— Надо найти противоядие. От сока. Я серьезно. Это хуже, чем Армагеддон. Это вселенская катастрофа. — Он шагнул к телефону, лежащему на письменном столе, и поднял трубку.
— Алло! Алло! Оператор? Соедините меня с Брюсом Уиллисом. Сейчас! Дело не терпит отлагательств! Моя младшая сестренка работает у двух женщин, которые притворяются владелицами агентства по найму бухгалтеров, а на самом деле они — личинки! Голливуд! Мне надо по прямому проводу в Голливуд!
Трюк удался. Теперь она, сама того не желая, покатывалась от смеха. Он совершенно неправильно описал Джорджи и Джессику, но это было неважно. Зато он заставил ее забыть о печальном. Жизнь опять засияла всеми красками. Она просто перетрудилась, вот и все. Завтра утром надо начать новую жизнь. Ей повезет, и она не будет стоять в метро, а сядет на свободное место. А как только войдет в офис, ей скажут, что Джорджи решила ее повысить в должности. А потом ей позвонит прекрасный незнакомец и пригласит в ресторан.
Во время обеденного перерыва она заглянет в магазин и на прибавку к жалованью купит потрясающее платье, в котором ее будет не узнать, и после этого агент из фирмы «Видал Сэссун» остановит ее прямо на улице и предложит ей сделать новую дивную прическу и заодно перекрасить волосы в изумительный цвет.
Завтра начнется новая жизнь.
Если только она не наткнется случайно на Пирса Тейта.
— Похоже, Брюс сейчас занят. — Положив телефонную трубку, Эндрю вернулся и сел рядом с Сэди. — Наверно, пытается договориться с Деми. Как думаешь, они помирятся?
— Стыдно признаться, но я об этом как-то не задумывалась.
Эндрю провел рукой по своим каштановым кудрям. На нем была простая рубаха и джинсы; одежда висела мешком. Сэди впервые заметила у него на лбу пару глубоких морщин. Но он все равно был похож на подростка. Она вспомнила, как брат учил ее кататься на велосипеде, проявляя чудеса терпения. Вот кому надо работать школьным учителем, подумала она. Он бы рассказывал детям все, что надо знать, а заодно развлек бы их — ухитрился же он превратить скучное распихивание продовольствия в игру! Не дело всю жизнь корпеть сетевым редактором в компании «что-то там точка ком». Но тогда уж и ей не следует работать в фирме, где, как она понимает, шансов на продвижение у нее никаких. Ни он, ни она, похоже, не имели понятия о том, как в этой жизни добиваются успеха.
Восемь лет назад, когда Сэди было двадцать, а Эндрю — двадцать два, они попытались представить, чем будут заниматься десять лет спустя, и записали все это на бумажке. Оба к этому времени будут женаты, у каждого будет по одному ребенку. Эндрю выбрал профессию режиссера-документалиста, а Сэди видела себя консультантом по менеджменту. Она не знала, почему так написала, наверно, просто понравилось, как это звучит. Заработок у них должен быть примерно одинаковый, и у обоих будет по собственному дому. Потом они поспорили: Эндрю настаивал на том, что прославится, а она — не очень, но когда она сказала, что у нее будет вилла на юге Франции, он умолк, так что они вроде оказались на равных.
