1939
Вокзал
1
Зимою он неподражаем.Но почему-то мы всегдаГораздо чаще провожаем,Чем вновь встречаем, поезда.Знать, так положено навеки:Иным — притворствовать,А мне —Тереть платком сухие векиИ слезно думать о родне.Смотреть в навес вокзальной крышиИ, позабывшись, не расслышатьГлухую просьбу: напиши…Здесь все кончается прощаньем:Фраз недосказанных оскал,Составов змейных содроганьеИ пассажирская тоска.Здесь постороннему — лишь скука,Звонки да глаз чужих ожог.
Здесь слово старое — «разлука»Звучит до странности свежо.Здесь каждый взгляд предельно ясенИ все ж по-своему глубок.Здесь на последнем самом часеЦелуют юношей в висок.А пожилых целуют в проседь(Гласит мораль житейских уз),Поцеловать здесь значит: сброситьВоспоминаний тяжкий груз.
2
А я, нагрузив чемоданы,Как будто сердце опростав,Вдруг узнаю,Что прибыл раноИ что не подан мой состав,И вотХоди вдоль длинных скосовВокзальных лестниц и сумейЗабыть, что нет русоволосойПоследней девушки твоей.И пусть она по телефонуС тобой простилась утром.Пусть.Ты ходишь долго по перрону,В словах нащупывая грусть.На слух, по памяти слагаешьПрощальный стих… И вот опятьТы с болью губы отрываешьОт губ,Которых не видать…Но лучше —В сутолоке, в гонеС мотива сбившихся колесЗабыть, закутавшись, в вагонеВесенний цвет ее волос.Ловить мелодию на памятьИ, перепутав имена,Смотреть заснувшими глазамиВ расщеп вагонного окна.
3
Когда прощаются, заметьте,Отводят в сторону глаза.Вот так и с нами было.ВетерВрывался в вечер, как гроза.Он нас заметил у калиткиИ, обомлев на миг, повис,Когда как будто по ошибкеМы с ней, столкнувшись, обнялись.
1938
Смерть революционера
В шершавом, вкривь подписанном конвертеЕму доставлен приговор, и онИскал слова, вещавшие о смерти,К которой был приговорен.Пришли исполнить тот приказ,А он еще читал,И еле-елеСкупые строчки мимо глаз,Как журавли, цепочками летели.Не так ли он при свете ночникаЧитал мальчишкой страшные романы,Где смерть восторженно прытка,Как разговор, услышанный с экрана.Он не дошел еще до запятой,А почему-то взоры соскользалиСо строчки той, до крайности крутой.В которой смерть его определяли.Как можно мыслью вдаль не унестись,Когда глаза, цепляяся за жизнь,Встречают только вскинутое дуло.Но он решил, что это пустяки,И, будто позабыв уже о смерти,Не дочитав томительной строки,Полюбовался краской на конвертеИ, встав во весь огромный рост,Прошел, где сосны тихо дремлют.В ту ночь он не увидел звезд:Они не проникали в землю.
1938
«Здесь все не так…»
Здесь все не так.Здесь даже день короткий.У моря тоже свой диапазон.И мнится мне — моя уходит лодка,Впиваясь острым краем в горизонт.Я буду плыть. Забуду дом и берег,Чужие письма, встречи, адреса,Забуду землю, где цветут поверья,Где травы меркнут раньше, чем леса.Мне только б плыть,Мне надо очень мало:Простор и море, искорку огняДа имя то, которым называлаТы у шального берега меня.Вот и сейчас мне мнится —На закатеУходит лодка. Верный взмах весла.И тот же голос слышится, и платьеТо самое, в котором ты была.Придет гроза,И встанет ночь в прибое,Последний довод к жизни истребя,Доколе плыть я буду за тобою,За светлым небом, блузкой голубою?Иль, может, вовсе не было тебя?
1939
«Я не знаю, у какой заставы…»
Я не знаю, у какой заставыВдруг умолкну в завтрашнем бою,Не коснувшись опоздавшей славы,Для которой песни я пою.Ширь России, дали Украины,Умирая, вспомню… И опять —Женщину, которую у тынаТак и не посмел поцеловать.
1940
«Я был ее. Она еще все помнит…»
Я был ее. Она еще все помнитИ скрип дверей и поворот ключа,Как на руках носил ее вдоль комнат,Стихи про что-то злое бормоча.Как ни хитри,Она еще не смелаЗабыть тот шепот,Неземную блажь,И как бы зло она ни поглядела,Ты за нее не раз еще отдашьИ сон, и музыку,И книги с полок,И даже верность будущей жены.Она твоя, пока еще ты молодИ нет в твоем уюте тишины.
1940
В вагоне
Пространство рвали тормоза.И пока ночь была весома,Все пассажиры были заТо, чтоб им спалось как дома.
Лишь мне не снилось, не спалось.Шла ночь в бреду кровавых маревСквозь сон, сквозь вымысел и сквозьГнетущий привкус дымной гари.
Все было даром, без цены,Все было так, как не хотелось, —Не шел рассвет, не снились сны,Не жглось, не думалось, не пелось.
А я привык жить в этом чреве:Здесь все не так, здесь сон не в сон.И вся-то жизнь моя — кочевье,Насквозь прокуренный вагон.
Здесь теснота до пота сжатаРебром изломанной стены,Здесь люди, словно медвежата,Вповалку спят и видят сны.
Их где-то ждут. Для них готовятЧаи, постели и тепло.Смотрю в окно: ночь вздохи ловитСквозь запотевшее стекло.
Лишь мне осталося грустить.И, перепутав адрес твой,В конце пути придумать стихТакой тревожный, бредовой…
Чтоб вы, ступая на перрон,Познали делом, не словами,Как пахнет женщиной вагон,Когда та женщина не с вами.
1939
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
