– Кто готов рассказать о психологическом портрете Кристины? – Андрей смотрит на меня, потом на Данилу. – Окей! Я вас понял...
Он увидел в наших глазах растерянность людей, услышавших слово «пожар» посреди театрального спектакля. И поспешил дать все необходимые разъяснения.
Мы встретили Кристину в самый тяжелый момент ее жизни. Она переживала боль, глядя в прошлое, и испытывала ужас, вынужденная смотреть в будущее. Ее личная жизнь не складывалась, она пережила много страданий, много разочарований. А теперь ждала ребенка, девочку...
«Жизнь продолжается – пострадал ты, дай пострадать другому», – вот, что чувствовала Кристина, думая о том маленьком живом комочке, который рос у нее под сердцем.
Кристина разуверилась в том, что женщина может быть счастлива. Глупая? – может быть. Красивая? – есть шанс. А если не глупая, и не идеальная красавица?.. И вот сейчас она дает жизнь новому существу, и это существо – женщина.
Быть женщиной – значит зависеть от мужского желания, от его настроения. А мужские желания переменчивы, как морской ветер. Сегодня мужчину влечет то, завтра – это. Мужчина – синоним непостоянства. Женщина должна подстраиваться, лавировать, соглашаться с избранным для нее курсом.
Многие женщины так и делают, так и живут. Если, конечно, это можно назвать жизнью. Но даже если это и жизнь, это еще не мечта. Женщина – дочь вечности. И если она делает что-то, она делает это «навсегда». Пусть мужчина меняет курсы и галсы, но в одном он должен быть верен и честен – в своем отношении к женщине.
Когда «бывшие» Кристины узнали о ее беременности, они испугались. Они вдруг поняли, что могут потерять ее, потерять навсегда, отдать кому-то другому. И их настроение в очередной раз переменилось. Они заявились к Кристине с «серьезными намерениями», полагая, вероятно, что это ее обрадует. Поразительное, непоколебимое самомнение!
Кристина испытала отчаяние. Ветреники оказались еще и глупцами.
А как же отец ребенка? Никита любит Кристину всем сердцем. Но он такой же мужчина, как и все предыдущие. А еще он молод, он значительно моложе Кристины, а значит – он точно уйдет. «Мужчина, которому хочется положить голову на плечо...». Может ли она позволить себе влюбиться? Впрочем, она уже влюбилась...
– Кристина необыкновенно сильный человек, – рассказывал Андрей. – Она научилась быть сильной, превозмогая боль разочарований, переступая через свое «хочу». Жизнь учит тех, кто готов учиться. И правда в том, что иногда отказаться от своей мечты – не поражение, а настоящий поступок.
Кто-то настаивает на невозможном. Это право каждого. Не запрещается. Но чаще всего подобная настойчивость – лишь глупое упрямство, и не более того. Мы не можем изменить других людей, если они сами того не хотят. А заставлять их меняться ради нашей собственной прихоти, ради нашей мечты... Это неправильно и нечестно.
Конечно, у Кристины была возможность манипулировать любимыми мужчинами. Она могла их захомутать, женить на себе, вышколить. Для умной женщины это не проблема. Но для уважающей себя женщины – это чудовищно. Для женщины, которая хочет настоящей любви – смерти подобно.
Даже ветер можно дисциплинировать. Вот, например, вентилятор или кондиционер – это дисциплинированный ветер. Он дует, куда скажут и как скажут. Но сравните его с ветром, гуляющим на океанском просторе. Сравните его с осенним ветром, вздымающим в небо золотые столпы из опавших листьев. Лучше и не сравнивать...
– Но эта ее внутренняя сила как раз и стала проблемой! – воскликнул Данила.
– Святая правда! – рассмеялся Андрей. – Парадокс, но именно так. И мы переходим к самому главному. Кристина отстроила мощное здание своей личности. Она стала сильным и волевым человеком, она добилась самостоятельности. Она изучила жизнь и поняла, что ей нужно. Хорошее дело!
«Любовь – это временное помутнение сознания, – решила для себя Кристина. – Приятное, но ненадежное. На этом жизнь не построишь. На мужчин нельзя полагаться. Они переменчивы. Рано или поздно это все равно заканчивается. А я рожу мальчика и у нас с ним будет семья. У меня будет мужчина, который никогда меня не бросит».
Да, она боялась почувствовать себя брошенной! Она научилась переживать боль, но она научилась и бояться боли, избегать ее. Она научилась сносить удары судьбы, но она научилась и уклоняться от этих ударов. В конечном счете, она приняла решение – контролировать свою судьбу. Она превратила свое «эго» в неприступную крепость.
– Превратила свое «эго» в неприступную крепость, – повторил я, отчетливо понимая, что это самое точное определение внутреннего состояния Кристины.
– Прекрасная Елена за стенами неприступной Трои! – улыбнулся Андрей. – Ну что, подходящая кандидатура, чтобы с гарантией потерять в ней первую Скрижаль?..
– Еще один основной критерий, – согласился Данила. – Остался третий.
– И тут как раз закавыка! – обрадовался Андрей, которому сложности, казалось, доставляли куда большее удовольствие, нежели простые и очевидные вещи.
– Закавыка? – переспросил я, поскольку мне показалось, что теперь-то уж все понятно.
– Именно! – подтвердил Андрей. – Я готов дать голову на отсечение, что большинство ваших читателей решили, что первая Скрижаль посвящена любви или, по крайней мере, как-то связана с любовью. А я категорически уверен в том, что слова «любовь» в ней нет!
– Действительно, нет, – удивленно протянул Данила. – А как ты догадался?
– У нас есть два основных критерия. Во-первых, мы знаем, что первая Скрижаль про смерть, а не про любовь. Данила у нас на скале «Последнее пристанище» не влюбился, а чуть не умер, или даже умер... – Андрей артистично насупил брови и уставился на Данилу.
– Умер, умер! – рассмеялся тот.
– Вот. А во-вторых, – продолжил Андрей, – Кристине предстояло бороться не со страхом любви, а с самой собой, со своим «эго». Страх – только проявление ее личности, ее неприступной Трои, а не что-то самостоятельное! Но любовь, действительно, лучшая дорога к цели, которую ставит перед человеком первая Скрижаль Завета.
Я взял из рук Андрея книгу и прочитал отрывок из своего «Предисловия»:
– «Мы петляли по дорогам любви, но столкнулись не со счастливой и лучезарной фантазией, а со страхом, страхом перед реальной смертью».
– Да, кстати, хороший вопрос: «Зачем мы любим?» – оживился Андрей. – Провокационный. Любовь для Кристины была только дорогой, а не целью. Уж что-что, а любить Кристина умела и прежде. Теперь же ей предстояло убить в себе «эго», освободиться. Она должна была потерять себя. Повести себя в лес и оставить там на съедение волкам. А самой вернуться обратно.
– Очень точно! – рассмеялся Данила. – Оставить себя на съедение волкам, а самой вернуться обратно! Так и есть. Смешно!
– И вы не зря соединили любовь и смерть – продолжал Андрей. – Только вы не стали уточнять, о какой именно смерти идет речь. А речь идет о смерти «эго». То есть не о физической смерти, а о смерти личности – мировоззрения, установок, принципов, предрассудков, страхов, притязаний, амбиций, желаний и т. п.
«Умирая» в таком качестве, человек возвращается к себе изначальному, к себе настоящему, к себе истинному. И истинная любовь требует именно такого самопожертвования.
Если ты действительно любишь человека, ты абсолютно забываешь о себе, ты – в нем. Это как другая реальность, другой мир, в нем ты уже не можешь быть прежним.
– Это больше всего пугало Кристину, – согласился Данила. – Она боялась потерять себя и именно поэтому отталкивала Никиту. Понимала, что он ее любит. Понимала, что сама без него не может. Но перед ней был выбор – или сохранить себя, или любить.
– И она выбрала любить, —сказал Андрей. – Вы подсказали Никите нужные слова: «Прошлое стало прошлым, я беру твою душу».
Я чуть не расплакался. Я вспомнил, как мы сидели в машине. Данила за рулем, Кристина с Никитой сзади. Словно все это случилось только что. Я вспомнил, как страдала умирающая Кристина, в каком отчаянии был Никита. И как он сказал ей: «Я беру твою душу». Словно молитва.
Я понимаю, где-то на уровне ощущения, что человек должен освободить себя от своего «эго», от своего «я», – сказал Данила. – Но все-таки, это странно. Парадоксальная вещь. «Я» – это ведь высшая ценность любого человека. Он за него радеет, он его защищает, ищет для него лучшей доли, кормит его разными ощущениями. Он, можно сказать, живет, потому что у него есть «я»!
– Ой ли! – Андрей отрицательно покачал головой. – «Я», «эго» – это химера.
Данила недоверчиво покосился на Андрея.
– Я не преувеличиваю, – сказал Андрей. – Попробуй ответить на вопрос, что такое твое «я». Начинай предложение со слов: «Я – это...»
– Ну, я – это... – неуверенно начал Данила. – Эээ...
Андрей пришел ему на помощь:
– Тебе в голову приходит всякая ерунда, Правильно?.. Например: «я – человек», «я – мужчина», «я – ветеран чеченской войны», и так далее. Сколько еще людей могут ответить таким образом? Тыщи! И можно ли ответить на этот вопрос так, чтобы ответ касался именно твоего «я»?
