Оглядела машину. Кому не нравятся красивые машины? Но что-то не встречала я до сих пор 'БМВ' красного цвета. Черный — сколько угодно, серебристый — да, синий — пожалуйста… Я поглядела на ее хозяина. Если верно замечание, что для мужчины машина — практически продолжение его полового члена, то у нашего начальника этот самый член ого-го… Чиф мельком глянул на меня, и я невинно ему улыбнулась.
Мы выбрали столик снаружи — подальше от душного общего зала и пылившей дороги.
— Вы не на диете? — спросил Андрей Юрьевич.
— А что — надо? — отозвалась я обиженно.
— Ну… женщины любят сидеть на диетах.
— Женщины любят говорить о диетах, — поправила я, вгрызаюсь в шашлык. Перехватила взгляд чифа. Он смотрел на меня с улыбкой. Хо-рошо, что Андрей Юрьевич редко улыбается — и без того глядеть на него больно.
— Вы выглядите сегодня по-другому…
Я перехватила его взгляд — из-под рукава моей куртки сиял цвета-стый набор бисерных «фенечек», подаренных мне племянницей.
— Я просто сегодня без 'дресс-кода', - объяснила вполне очевидное. — Вы тоже, я смотрю, не при пиджаках и галстуках.
— Ну да.
Принялся за свой шашлык. Теперь уже я наблюдала за ним: ест не-спешно, аккуратно, с явным удовольствием, но без жадности. Тут я вспомнила, что по тому, как мужчина ест, можно сказать, как он ведет се-бя в постели, и поскорее отвела глаза. Что-то у меня мысли сегодня при-няли вполне определенное направление…
Ах, да. Весна.
Заказав вторую порцию, я хлебнула холодного пивка и прижмурилась на теплое солнышко. Ох, хорошо! Бывают же в жизни моменты, когда все мирно и благодушно! Жаль, что такие мгновенья коротки.
Потому что я услышала вдруг:
— Расскажите о себе.
Раскрыв глаза, я выпрямилась, с недоумением глядя на начальника. Он тоже откинулся на спинку сиденья, непринужденно закинув руку на со-седний стул, и посматривал то на меня, то на дорогу.
— А что вас интересует?
Вдруг он расколол меня про 'Тур'? Вся остальная информация в ре-зюме, в принципе, верна…
Только слегка подредактирована.
— Сколько вам лет?
Такой молодой — и уже никакой памяти! В резюме же все было!
— Сорок. Почти.
— Выглядите моложе.
— Ну да, — скептически согласилась я. — На три недели и один день.
Он озадачился.
— Почему ровно настолько?
— У меня день рождения через три недели и один день, — пояснила я. — Что вас еще интересует?
Он проследил за тем, как я ополовинила кружку с пивом. Я успокои-ла:
— Не волнуйтесь, никого еще не лишили прав за вождение велосипеда в пьяном виде.
— Когда вы развелись?
Я едва не поперхнулась.
— Да я и замужем не была никогда!
Он чуть не вдавился спиной в спинку стула.
— О… извините.
— За что? — изумилась я.
— Ну… наступил на больную мозоль, наверное.
Я смотрела на него во все глаза. А вот фиг он угадал! Моей послед-ней коронкой были мои преклонные лета.
— Если уж на то пошло, — перешла я в наступление, — вы тоже уже не мальчик! Вы-то почему не женитесь?
— Почему не женюсь? Женюсь.
— На ком, если не секрет?
Он посмотрел так, что я без труда расшифровала: не твое собачье дело! Но хорошее воспитание взяло верх. Правда, ответил он по-еврейски — вопросом на вопрос.
— А вы как думаете?
— На Лене?
— Почему бы и нет?
Я промолчала.
— Мы знакомы уже давно. Притерлись друг к другу.
Я молчала.
— Конечно, характер у нее… но кто из нас похож на ангела?
Он поглядел на меня и вдруг спросил требовательно:
— А что это вы все молчите?
Я пожала плечами.
— Слушаю.
— Но вы так выразительно слушаете…
Я подняла руки.
— Сдаюсь! Что вы хотите, чтобы я сказала?
Он качнулся на стуле, глядя вверх, на небо. Я глядела на него и в ко-торый раз удивлялась, что он еще холост. Слишком быстро бегает?
— А что нужно сделать, чтобы лучше узнать женщину? — внезапно спросил чиф, резко опускаясь обратно на все шесть ног — своих и стула. Мне показалось, он шутит, но Андрей Юрьевич смотрел на меня в упор карими внимательными глазами. Красивые, но вовсе не женские, требо-вательные глаза.
— Время с ней проводить.
— И все? — разочаровался он.
— Я имею в виду — не только в постели. Ходить с ней куда-нибудь, гу-лять, ездить на природу в выходные…
Андрей Юрьевич смотрел с удивлением:
— А где взять на это время? Работать-то когда?
— Отпуск возьмите, — буркнула я, внезапно разозлившись. Чего прице-пился? Сам завел разговор, сам совет спросил, а теперь критикует! И во-обще, у меня второй шашлык остывает!
— В отпуск не могу, — рассеянно сказал он. — У меня впереди заключе-ние важного контракта.
Я опять промолчала — благо, рот занят. Да уж, бедная его будущая жена! Будет видеть мужа раз в пятилетку. Может, не зря Леночка на стен-ку лезет? И зачем трудоголикам вообще жениться? Какая разница, где ему ночевать — дома или в офисе? Чтобы в редкое свободное время де-лать законных детей? А потом оскорбляться, что затосковавшая жена за-водит себе любовника?
— Сейчас модно жениться на молоденьких, — подсказала я. — Воспи-таете себе супругу по собственному вкусу.
— Нет, у молодых большие запросы, а мозгов маловато. Хотя, конеч-но, они могут еще влюбиться, например, просто за игру на гитару. Роман-тика еще играет… Вот женщины постарше уже смотрят — сколько зараба-тывает, есть ли квартира…
Я промолчала. Неопределенно. Андрей Юрьевич глянул и поспешил добавить:
— Хотя и понятно — все-таки семью кормить… А как понять, нужен ей ты сам или твои деньги?
Э-э-э, да у парня и впрямь проблемы! Ему бы с мамой посоветовать-ся, вот только не говорят с мамой на такую тему. Да и мамы еще те бы-вают… Видно, мой преклонный возраст и подтолкнул его пооткровенни-чать — просто он не в курсе, что не способна я испытывать никаких мате-ринских чувств к шикарному молодому мужчине.
— Разоритесь, — предложила я совершенно серьезно. Он хмыкнул. Так, первый вариант не прошел… Я тщательно вытерла салфеткой рот. Потом руки. Протирать голову был бы уже перебор, потому пришлось-таки раз-говор продолжить.
— Вы рядом какую даму предпочитаете? Красивую или уродку?
Он всерьез задумался над этим риторическим вопросом. Я, подняв брови, наблюдала: как будет выкручиваться? Андрей Юрьевич ответил чисто по-мужски — просто, прямо.
И определенно.
— Ну-у-у… — сказал он.
- 'Самое главное в женщине душа, говорим мы — и смотрим на ее но-ги', - процитировала я.
Засмеялся. Я сложила руки на столе, готовясь к долгому вправлению мозгов.
