Исповедь артиста
Друг, корю я судьбу, что увидел ее!
Что нетвердой походкой я к ней подошел,Торопливо сказал: "Видно, счастье своеЯ в тебе, дорогая, к несчастью, нашел…".
Ты слегка покраснела: "Другого любя,Я, поверьте, быть с Вами сейчас не могу!Я ценю Ваш талант, но поймите меня:Мы не в силах влиять на любовь и судьбу".
…Тем не менее года еще не прошло,Как мы стали с тобою (о чудо!) близки…«Ты мой Гумберт, а я – твоя глупая Ло», —Говорила, касаясь моей, ты, руки.
… И теперь говоришь, будто любишь меня,Всем желаньям моим тихо шепчешь: я – «за»:Ты целуешь меня, я целую тебя…Только х о л о д н ы губы твои и глаза!
«Вечно буду с тобой», – говоришь тяжело,Ну а в карих глазах твоих мартовский лед.«Дай побыть мне одной!» – и слова, как стекло,Режут страсти моей незабвенный полет.
Эти губы твои, этих глаз твоих властьНавсегда отравили привычную жизнь…Мне бы лучше сгореть, умереть иль пропасть,Но не видеть разлома великой любви!
Уж не злюсь на судьбу, что увидел т е б я,Что неверной походкой к тебе подошел………………………………………………………Друг, поверь, я и счастлив был, только любяТу, в которой, возможно, погибель нашел.
(март 1999)
Задумчивость
Не вспоминай о прошлом никогда…Нам только тени от былого остаются,И вместо ярких губ и тонких рукЛишь только п я т н а в тайниках сознанья.
Я говорю себе: не стоит волноваться,Все это улетучится, как дым,Растает, как прекрасное виденьеВ минуту пробужденья иль похмелья…
Но говорить легко, а как забытьТот образ, что живет в моей душе,Пожалуй, уж с полгода? ЧастоОн о себе, увы, напоминает…
Но время и пространство беспощадны.Ее я позабуду, как иных забыл —Не менее желанных и любимых,Но только в д а л ь н е м прошлом…Несомненно, вся наша жизнь —Лишь цепь воспоминаний.
Не вспоминай о прошлом никогда,Там только тени от былого, вот и все!
(осень 1999)
Моей кошке
Время жизни истекает каждый час…О л я весело играет – дела ей до нас!Можно в жизни видеть тени, можно и тона:То ли вверх ведут ступени, то ли вниз – до дна.
В жизни кошки наступают радостные дни,В жилах кровь весны стреляет – кот, не обмани!Счастье в жизни человечьей – проходящий гость,Много бед, тревог, увечий, а удач-то горсть…
Не прожить всем нам счастливо! Счастлив только тот,Кто, объевшись, суетливо моет лапкой рот.
(март 1998)
Как бы любовь
«А вы – меж строк читая Юк Сен Сирка…»
Э.Паунд
Длинные черные волосы,Тонкий девичий стан…Я говорю вполголоса:«Настя! Моею стань…».
Ты отвечаешь веселоИз окруженья подруг:"Слишком вокруг меня тесно,Будешь мне просто друг!".
Но ты для дружбы не создана:Любви на тебе печать.Прелести женщине розданыЭротом, чтобы их брать!
И от тоски погибая,Думаю лишь об одномНа улице, дома, в трамвае —Будем ли мы вдвоем?!
Ты горда и жестока,Узнала цену свою…Среди подруг одинока,Как демон меж гурий в раю.
Заденут твое самолюбье,На ушко – пошлую лесть…Всегда готова ты будешьНа это поддаться з д е с ь.
Милая девочка, помни:Нужно за все платить,За мнимым успехом в погонеСчастье легко упустить…
Я не учу тебя, простоТы мне любезна теперь,А страсть сойдет коростой,Исчезнет праздничный хмель.
Про наше чувство забудемКуда раньше, чем оба умрем,И нечего вспомнить будетО страстных встречах потом…
Нежно руку пожал на прощанье,Отстранилась – не стал целовать.«Что же, Настя, прощай!» – «До свиданья»…В общем, нечего больше сказать.
Длинные темные волосы,Дамы прекрасной стан.Гильом говорит вполголоса:«Соремонда, моею стань!»…
(январь 1999)
Видение
«Когда автор проснулся, ему показалось, что он помнит все, и он мгновенно и поспешно записал строки, здесь приводимые…»
С.Т. Кольридж
Правда в видениях наших иль ложь…Честно? ведь сразу и не разберешь!Было видение и у меняВ смутном закате серого дня.
Синие крыши красных домов,Желтое солнце над смрадом болот,Толпы измученных страхом людей,Груды камней посреди площадей…– Слышишь ли зов своих ты богов?– Гибель иль счастье наше грядет?Вопрос этот странный был слышен лишь миг.Вдруг предо мной появился Старик:Светел, но смутен был лик его белый,Словно из камня, одежда и тело.
– Кто ты такой? – задал я вопрос, —Божий посланник, волшебник аль песВ образе дерзком старца святого…Но не ответил старик ни полслова.Много ли мало ль часов протекло,Мы рядом стояли, а время все шло…Вдруг… задрожал надо мной небосвод,
Твердь расступилась, стал виден тот грот,Что стал Иисусу последним приютомЗдесь на земле, после казни той лютой.Странное чувство меня охватило:Будто погасло н а в е к и Светило,Будто н и ч т о уже нас не спасет,Будто закрыт грехов наших счет.Белый старик повернулся, и мнеПредстал его подлинный лик в серой мгле.
– Три главных вопроса можешь задать, —Молвил Старик, – твой черед выбирать.Мне в душу закрались сомненье и страх,Но громко старца спросил я в сердцах:«Будет ли мир в новом столетье?Будут ли счастливы люди как дети?!»– МИР не наступит в веке другом,Тщетны попытки создать Общий Дом…Вы честолюбцы, вам ж а л к о терять,Хочется жизнь вам со смертью разъять!Но не бывает без ночи дня —Не миновать вам с в я т о г о о г н я.
Со страхом смотрел я в лицо Старика,Но новый вопрос уж летел с языка:«Есть ли предел желаний земных?Стоит ли счастье страданий иных?»– Нет! Человечеству радужных сновБольше не видеть… Крыши домовСкоро окрасятся в истинный цвет;Гибели час – в ночь Парада планет!Самые сильные ваши падут,Далее в путь вас слепцы поведут.Алчность погубит жизнь на земле,Добрые помыслы сгинут во зле…
Я о России п ы т а л с я спросить,Молил – только правду мне говорить,Лик Старика потемнел лишь чуть-чуть,И поведал мне старец какую-то жуть:– В гибель столетья – гибель всех стран,Пусть много озер, но о д и н Океан.Глупых вопросов не задавай,Знай, нет четкой грани: АД или РАЙ.Ты случаем избран, чтоб всем сообщитьПравду о будущем – людям н е б ы т ь!
Хоть твердо на тверди я будто стоял,Но, ЭТО услышав, едва не упал…Я страшно смутился, и праведный гневМеня охватил, мой разум задев:Да кто этот старец: мессия иль лжец?Как смеет он миру пророчить конец!Я,сжав кулаки, к Старику подступал,Чтоб с к а з а н н ое назад он забрал.Но старец стоял, как утес, как скала,Казалось, и жизнь ему не мила…Он будто не видел угрозы во мне,Он, верно, уверен в себе был вполне.Я в гневе ударить хотел Старика,Но словно из мрамора стала рука.
Все силы собрав, я взвыл на него(Не дрогнул ничуть Лик светлый его.)– Страшные вещи пророчишь, Старик!Да разве не вспыхнет Спасения миг?Неужто Г о с п о д ь нам защиты не даст,Слабым и грешным руки не подаст?!
Мой крик был протест, мой вой был мольба,Но ни слова в ответ, его лик – как судьба…Мы были одни в тишине мирозданья:Я видел лишь смутные гор очертанья,Какие-то тени, неясные звуки,Журчанье ручья да ветви как руки…– Вернуться сюда суждено мне иль нет?Ах, только б услышать честный ответ!Но старец бесстрастно– спокойно молчал,Лишь седые власы его ветер трепал.……………………………………
И так не дождался я боле ответов:Старик, улыбнувшись, пропал в дымке света.Был ли он, не был – не ведаю я!В этом повинна память моя.То, что запомнил, я здесь рассказал;Как мог, виденье свое описал.– А что если это бред? или ложь?– Может быть! Сразу ведь не разберешь…Но вы не судите за это меняВ смутном закате серого дня.
(Осень 2001 г.)
Тютчеву
Три дерева черных, три дерева страшныхКо мне подступают в покрове ночи…И кажется странным, хоть видится яснымДвижение жизни: кричи – не кричи!Мне хочется света (я робко вздыхаю),Но свет не поможет: ослепит глаза,В сей миг пра-ужасный я вдруг понимаю,Что вечно один я, но вечен всегда.
В природе безликой узрите вы душу,Но это не Хаос, Гармония, Смысл!Се мрачный покой, что никто не разрушит…В нем Я средь мелькания чуждых мне числ.
С р е д и м и л л и о н о в с о з в е з д и йОн в е ч е н и ц е л…
(лето 1989; 2003)
