— Я тоже очень люблю тебя, моя ненаглядная.
Господи! Она не знала, что еще сказать…
Глава 22
Андреа стояла в коридоре, ведущем на кухню, и смотрела на свою мать. Кэрли сидела за столом, держа в одной руке чашку кофе, а другой терла лоб, как бы снимая головную боль. Она выглядела очень одиноко. Было больно видеть мать столь печальной, особенно зная, что причина для этого у нее есть. Неделя, проведенная с нею вместе, была и прекрасной и ужасной одновременно. Они разговаривали каждый вечер, а иногда и всю ночь напролет, что очень раздражало отца. Эти разговоры не всегда были приятными и простыми. Кэрли обычно рассказывала что-то смешное, например, как дед Вэлли сел на торт, который испекла для него бабушка Барбара. Андреа же задавала порой достаточно неприятные вопросы — почему Кэрли не сказала Дэвиду, что беременна и вышла замуж за Итена, хотя не любила его. Ее также интересовало почему мама забросила рисование, и думает ли она когда-нибудь снова заняться этим.
Андреа продолжала незаметно наблюдать за матерью. Кэрли поставила чашку на стол и начала кончиками пальцев растирать виски. Девочке стало вдруг неприятно, что она смотрит на мать исподтишка. Она почувствовала себя шпионкой и заявила о себе, постучав слегка в косяк двери.
— Доброе утро, — сказала Кэрли, повернувшись на стук Андреа.
Та улыбнулась и вошла на кухню.
— Мама, я рассказывала тебе о том, как я увидела работу Розетты Стоун? — спросила она, стараясь развлечь мать.
— Нет, не рассказывала, — ответила Кэрли, делая вид, что ее это действительно интересует. — Как это было?
— Большой и черный, с небольшими вкраплениями белого цвета рисунок. Он находился в главном зале музея, и когда Дэвид показал его мне, я подумала, что это репродукция. Тогда я поискала глазами табличку «Руками не трогать», но ее на картине не было.
— Я даже не знала, что есть такая художница.
— Мой репетитор рассказывал мне о ней.
Кэрли отодвинула стул и встала.
— Что приготовить тебе на завтрак?
— Ничего, я не голодна.
— А может быть чашечку какао?
Андреа покачала головой.
— Мне больше нравится какао, которое пьют в Англии…
Кэрли допила остывший кофе и снова наполнила чашку.
— Когда ты проснулась?
— Примерно час назад.
— И ты не спускалась вниз пока не услышала, что отец ушел.
Это был не вопрос, а скорее констатация факта. Андреа подвинула стул и села за стол.
— Я должна поговорить с тобой, — сказала Кэрли серьезно. — Возможно ты уже знаешь, что я хочу сказать.
— Ты опять о том же?
Взглянув в лицо матери Андреа вздрогнула и отвернулась.
— Извини, мам.
Андреа понимала, что этого недостаточно, чтобы загладить нанесенную обиду, но ничего другого она сказать не могла.
Кэрли сдержанно вздохнула.
— Ну что же нужно сделать, чтобы ты изменила свое мнение?
Андреа с опаской взглянула на мать.
— Я должна осуществить то, что начала.
Даже на расстоянии она заметила навернувшиеся на глаза матери слезы.
— Если я снова уеду туда, это не означает, что я больше люблю Дэвида, чем тебя.
— Я знаю, — произнесла Кэрли шепотом, как бы опасаясь довериться своему голосу.
— И это совсем не означает, что я не вернусь домой.
— Мне кажется, что сегодня тот день, когда я должна буду отпустить тебя, но я никогда не думала, что это случится так скоро. Я не готова к этому, Андреа. Если мы потеряем эти годы сейчас, мы больше никогда не сможем вернуть их.
Она промокнула слезы.
— Если я не проведу это время с Дэвидом, то моя жизнь потеряет смысл.
— Боже, как хочется, чтобы он больше никогда не приезжал!
Андреа решила про себя, что не заплачет, от этого станет хуже и ей, и маме.
— Пожалуйста, отпусти меня.
— А когда ты вернешься?
— Этим летом. Как только окончится учеба.
— Будет ли следующее твое возвращение окончательным или, как и теперь, ты приедешь всего лишь в гости? Здесь будет так одиноко без тебя.
— Ты можешь поехать вместе со мной, — сказала Андреа ласково. — Дэвид возражать не будет.
— Я думаю, Итен будет против.
— Он тоже может поехать. И Шон, и Эрик.
— Может быть, как-нибудь потом, — сказала Кэрли. — Дэвид быстро забывает те неприятности, которые Итен будет помнить до конца своей жизни.
— Очевидно, поэтому он и не хочет, чтобы я жила здесь, так как напоминаю ему о Дэвиде.
Кэрли была ошеломлена.
— Боже милостивый, кто тебе внушил такую мысль?
Как Андреа могла объяснить свое предчувствие?
— Он не хотел, чтобы я приехала на Пасху домой.
— Кто тебе сказал это?
Девочка почувствовала себя неловко, получалось, что она доносила на Итена. Пожав небрежно плечами, Андреа попыталась смягчить значение своих слов.
— Он сказал, что у тебя и так появилось много забот и поэтому будет лучше, если я подожду с приездом.
— Даже не подозревала, что ты говорила с ним, — сказала Кэрли нарочито спокойным голосом.
— Он звонил мне через пару дней после вашего с Шоном звонка из госпиталя, когда я сказала тебе, что срочно выезжаю домой.
Андреа пыталась вспомнить причину, по которой Итен звонил ей.
— Кажется отец сказал, что ты просила сообщить мне о несчастье, случившемся с Шоном.
Кэрли изучающе смотрела на Андреа.
— Ты знала, что Итен против твоего приезда, однако, приехала. Почему?
— Дэвид убедил меня в том, что я ошибаюсь в отношении отца. На самом деле, говорил он, — Итен любит меня и хочет, чтобы я приехала домой.
Она заметила на столе несколько кристалликов соли и начала старательно собирать их в кучку.
— Но я приехала не поэтому. Дэвид сказал, что ты огорчишься, если я не приеду.
Андреа взглянула на мать и улыбнулась.
— А еще, я очень соскучилась по тебе.
Кэрли прикрыла рот ладонью, сдерживая рыдания.
— Что же я буду делать без тебя?
— Ты могла бы приехать навестить меня без папы?
— Может быть, потом, — сказала Кэрли, повторив свой уклончивый ответ.
— Мне не нравится, когда ты так отвечаешь, ни да, ни нет.
— Сейчас, дочка, я не могу ничего обещать тебе.
— Я не прошу, чтобы ты обещала, что приедешь. Скажи только, что ты подумаешь об этом.
Кэрли жалко улыбнулась.
— О, конечно, можешь на это рассчитывать.
Андреа встала.
— Я сейчас позвоню Дэвиду. Он сказал, что приедет за мной, если я изменю решение, и мы сможем вместе поехать домой…
Она увидела выражение лица матери и почувствовала, что язык перестал повиноваться ей.
