— Таким образом, содержание энергии в предмете равносоотносимо с концентрацией мага. Из третьего закона магического равновесия так же следует, что энергия, почерпнутая из постороннего источника, приводит к менее значительному откату при её трате, чем энергия, используемая лично, но при этом редко годится для серьёзных личностных заклинаний. Любая магия направленности человек-человек обязана производиться исключительно из внутренних резервов ради отсутствия привязки к посторонним нежелательным объектам, — выпалил он, заканчивая лекцию, и посмотрел на висевшие на стене часы.
До конца лекции было ещё целых три минуты, но студенты уже поспешили свернуть свои записи и погрузить всё в сумки.
— Господа студенты! — Ролан впервые за два часа немного оживился и, кажется, соизволил заметить их порывы умчаться прочь из аудитории. — Куда же вы? У нас ещё есть время начать следующую тему.
— Какое время?! — возмутился кто-то из толпы. — Вы нас без перемены продержали два часа подряд!
— Разве вы не желаете познать больше, чем успели за этот короткий отрезок времени?
Но студенты не желали. Котэсса обречённо подошла к Лантону с журналом, оглядываясь на поспешившую к двери группу. Ей казалось хорошим в этом всём лишь то, что можно было позволить им уйти, подписывая журнал, а после обойтись без лишних свидетелей и спокойно направиться домой.
Доцент покрутил протянутую ему наколдованную ручку, а потом поплотнее запахнулся в свою тёмную мантию. Прежде они считались обязательным атрибутом каждого мага, но в последние лет пятнадцать в университете редко кто придерживался подобных форм. Ролан не мог застать даже студентом ту бытность, когда преподаватели блуждали в развевающихся за спиною чёрных плащах или носили на себе что-то смутно напоминающее балахон.
Какова была причина натягивать на себя это сейчас, ещё и пока на улице всё ещё было тепло — подходила к концу только первая, неполная осенняя двадцатка, задевавшая ещё и часть лета, — Котэсса не знала. Но ей что-то подсказывало, что Ролан не просто так натянул на себя этот чёрный наряд.
— О, студентка Арко! — почти обрадованно воскликнул он, поставив роспись в журнале. — Котэсса, не найдётся ли у тебя нескольких минут для разговора? Я не хотел бы тебя отвлекать…
И это говорит преподаватель, что минуту назад пытался задержать их ещё на целую новую тему!
— Да, конечно, говорите, — пожала плечами она, искренне надеясь на то, что разговор не сведётся к тому, что совсем недавно вещал профессор Куоки.
Ролан оглянулся на дверь и пробормотал себе под нос знакомое заклинание, защищавшее обычно против подслушивания.
— Котэсса, — он почесал затылок, — вы с Сагроном… Не снимали проклятие? Я имею в виду, может быть, нашёлся какой-то магический способ или… Он довольно упорен в своих действиях, мог и отыскать ключ, а потом просто забыть со мною поделиться.
— Ведь вы же с ним друзья! — воскликнула Котэсса. — Он сказал бы вам, если бы что-то нашёл. И, нет, мы не снимали с ним проклятье, что бы вы не подразумевали под этой фразой.
Ролан вздохнул. Вблизи он казался достаточно бледным и уставшим, да ещё и исхудавшим пуще прежнего.
— Просто не видно, чтобы на Сагроне отображалась симптоматика проклятия, — наконец-то промолвил он. — Элеанор должна была бы и сама задать этот вопрос, но я, как её научный руководитель, тоже имею полное право знать…
Котэсса заподозрила, что научный руководитель не сообщил своей собственной аспирантке о том, что собирается задать этот вопрос, а самое главное, что аспирантка и её диссертация в подобных сведениях совершенно не нуждалась, а Лантон и сам ту диссертацию в глаза не видел и не читал, а знал о ней только со слов Ольи.
— Да и побочные эффекты тоже не проявляются, — наконец-то закончил Ролан. — А Сагрон, насколько мне известно, обязан был ну хотя бы однажды проявить… лишнее недоверие к последствиям проклятия.
— Спросите лучше его, — повторила Котэсса. — Возможно, доцент Дэрри более сдержан, чем вам казалось. И если Элеанор нужна какая-то информация, то я готова лично предоставить ей его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Лантон завертелся на месте, пугливо поглядывая на дверь, но потом смущённо улыбнулся и отменил заклинание против подслушивания.
— Спасибо за ответ, Котэсса. Всего хорошего, — он вымученно пожал плечами и умчался прочь, не закрыв за собою даже дверь аудитории — хотя должен был бы.
Котэсса подумала о перспективе общения с вахтёршей из корпуса и предпочла спешно ретироваться из кабинета, пока её не заставили носиться туда-сюда по НУМу в поисках доцента Ролана и, что самое главное, ключей, которыми можно было бы закрыть дверь. А то он их регулярно терял в прошлом семестре, не факт, что в этом история не повторится вновь.
***
Котэсса рассчитывала на то, что, вернувшись домой, сможет отдохнуть и в тишине написать реферат, загаданный — уже! — Сагроном на сдачу через две недели, ведь её соседки обычно не являлись домой раньше девяти часов вечера. Но всё оказалось совершенно не так радужно, как она рассчитывала: обе девушки уже сидели на её кровати, нагло смяв покрывало и сбросив на пол подушку.
Они обе сердито скрестили руки на груди и сверлили Котэссу пристальными взглядами, преисполненными совершенно искренней ненависти ко всему, что она может собою являть. Поразительно, как столько эмоций могло содержаться в этих девушках, но факт оставался фактом; они, преисполненные искреннего негодования, пытались испепелить её уже с порога.
Рейна и Сорма, как запоздало вспомнила Котэсса, были без памяти влюблены в Сагрона. Тот факт, что они обе не попали к нему на бакалаврскую, их разочаровал до того сильно, что обе девушки кричали о неразделённой любви и собирались прыгать из окна, но, в силу того, что маги такого уровня уже обладали умением левитации, к их заявлениям никто не отнёсся серьёзно.
Доцент Дэрри — тем более, потому что истерика была устроена на первом этаже, где, к тому же, красовались решётки на окнах. Рейна, худая и довольно хрупкая, могла бы между ними и пролезть, а вот у пухленькой Сормы вряд ли был шанс.
— Ты! — в один голос возмущённо возопили они, тыкая в Котэссу пальцем. — Как ты только посмела!
— Я? — переспросила Котэсса, удивившись тому, как неожиданно слабо прозвучал её голос. — А что я, простите, сделала не так?
Она, к слову, отлично знала ответ на свой вопрос, но надеялась на то, что её притворство поможет избавиться от чужого назойливого внимания и подарит фору в несколько дней длиною, чтобы она могла заставить Сагрона не трепать языком направо и налево, а профессора Куоки — не давать советы. Пусть бы Дэрри сам разгребал все те проблемы, которые у неё появились из-за его вмешательства.
Но, к её огромному сожалению, девушки совершенно не рассчитывали на паузу. Они с такой грустью, ещё и так синхронно вздохнули, что она поняла: никакой пощады не будет. Придётся всё выслушать от первого и до последнего слова.
— Ты посмела влюбить в себя Сагрона! — возопила Сорма. — Как ты вообще могла?!
— Если ты знала, что мы от него без ума?! — дополнила Рейна.
Вообще-то Котэссе следовало сказать, что она этого не делала, но она отчего-то промолчала и не оборвала соседок.
— И, между прочим, мы первые его увидели! — Сорма сотрясла воздух пухленьким кулачком.
— И первые в него влюбились!
— Мы всегда всё делаем вместе. И никто прежде не позволял себе столь нагло их прерывать!
— Как жаль, что эта синхронность не соблюдается у вас в те дни, когда надо убирать в комнате, — не удержалась Котэсса, стягивая предмет дамского белья, висевший на уголке стула — постиранный колдовством, но всё ещё не выглаженный. — И сразу видно, у кого из нас серьёзные проблемы с бытовой магией.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как ты смеешь с нами так обращаться! — на сей раз основную партию завела Рейна. — Ты разбила нам сердце! Мы — мы! — имели на него полное право… Нас больше!
— И как бы, интересно, вы его делили? — уточнила Котэсса, забыв о том, что собиралась сказать, будто бы не имеет к Сагрону совершенно никакого отношения. А ещё она намеревалась сообщить ему, чтобы прекратил распускать эти досужие слухи, а сейчас сама внезапно вдохновилась его ложью.
