Представлять себя рядом с Сагроном было не так уж и отвратительно, как девушке сначала казалось.
— Или, может быть, мне было бы предложено выйти, когда вы привели бы его в эти хоромы? — продолжила она, мысленно приказывая себе умолкнуть.
Но серые стены, грязный пол и тот бардак, что творился на половине соседок, заставлял её говорить дальше. Летом, пока Сорма и Рейна являлись в комнату короткими набегами, Котэсса была уверена в том, что ей повезло с соседками, но с каждым днём она всё больше разубеждалась в этом.
Сейчас они две, пыхтя, словно разъярённые драконицы, смотрели исподлобья на Котэссу. Сорма даже порывалась плести коварное заклинание, но не решилась, потому что магически Тэсса была в разы сильнее их двоих вместе взятых.
— Уберите здесь немедленно, — вздохнула Котэсса. — И, пожалуйста, больше не заставляйте меня возвращаться к столь бесполезному и бесплотному разговору. И не рассказывайте о том, что Сагрон — ваша судьба. Он сам об этом не знает.
— Много-то тебе известно! Небось, сама просто по нему слюни пускаешь! — фыркнула Рейна.
"Молчи, Котэсса!" — мысленно потребовала он себя, посмотрела в лицо соседке, пыхтящей от возмущения, и протянула:
— Ну, если вы верно слышали слова профессора Куоки, то мои предпочтения никаким образом к вашим претензиям отношения не имеют. Не так ли?
Глава 16
— Прокляну! — рявкнул Сагрон на пятикурсника, нагло кривлявшегося с него, ещё и глупо повернувшегося спиной к двери. Подобную беспечность он в свои юные годы не позволял, а над преподавателями издевался только в те моменты, когда никого из них не было рядом. — Или отправлю к Литории!
Студент вытянулся и посмотрел на Сагрона испуганным, даже не так — преисполненным ужасом взглядом.
— Простите, господин доцент. Этого больше не повторится, господин доцент!
Сагрон закатил глаза, уже предвкушая беседу с Котэссой. Какая-то, простите, паскуда распускала по университету наглые слухи, и не стоит даже надеяться на то, что Тэсси о них не догадывалась. Наверняка до неё они дошли в первую очередь — это не тот случай, когда девушку оставят в покое, а станут морочить голову только безнадёжно влюблённому преподавателю.
Беда была в том, что безнадёжно проклятый преподаватель действительно начинал чувствовать себя влюблённым.
Энниз, что ли, где-то проболталась? От неё, конечно, можно ожидать чего угодно, но какой в этом смысл? Пыталась отомстить, поставить его на место за всё хорошее? Так он ничего ведь ей и не сделал, да, не сложились у них отношения, но когда это кого волновало? А Сагрону казалось, что она швыряла в него полные негодования взгляды до такой степени часто, будто бы он обещал на ней едва ли не жениться, а потом сбежал из-под венца.
— Записывайте новую тему, — смилостивился Сагрон. — Влияние фоновых звуко-магических структур на основоположные функции заклинания.
Заскрипели перья и ручки. Он опёрся о край стола, наблюдая за студентами, и с некоторым недовольством отметил, что писали на самом деле далеко не все. Кто-то перешёптывался, косясь на него, словно в один миг Сагрон из грозного преподавателя превратился в обыкновенный объект для сплетней.
Это раздражало.
Он щёлкнул пальцами, и огненный шар взмыл в воздух, сорвавшись с его пальцев.
— Это прыгнет на того, кто посмеет сказать ещё хотя бы слово, — строго предупредил он. — Записываем новую тему.
Шепот не прекратился. Сагрон закатил глаза и прошёлся по аудитории — огненный шарик катился следом за ним, обжигая некоторых студентов, но, к сожалению, пресечь трёп сплетников не удавалось.
Ну что за напасть?
Дверь тихонечко приоткрылась, и в проёме, вместо ожидаемого опоздавшего студента, показался преподаватель Ролан. Он прошёл в аудиторию боком, косясь на пятый курс, которого, кажется, боялся до дрожи в руках и ногах, и коротко кивнул Сагрону.
— Надо поговорить, — промолвил он, и на лбу было так и дописано слово "наедине", хотя Сагрон предпочёл бы никуда из аудитории деваться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— На какую тему? — вздохнул он.
— Обсудить учебные планы, — с деланной расслабленностью сказал Лантон. — У меня не сходятся числа, и надо уточнить нагрузку.
— Это обязательно делать сейчас? — с опаской уточнил Сагрон, зная, что добром эти "учебные планы", в устах его друга означавшие обычно какие-то неудачи, не заканчиваются.
— Да, — кивнул Ролан. — Доцент Ойтко требует сдать их как можно скорее.
— Присаживайтесь, господин доцент, — Сагрон указал на один из стульев у преподавательского стола. Зачем их там всегда стояло два, он понятия не имел — кажется, студенты любили подпиливать ножки, но, так как он всегда проверял стул на наличие всевозможных подлогов, это им редко удавалось.
Он оглянулся к студентам.
— Будете писать ректорскую контрольную или просто попишите под диктовку шара? — притворно ласково уточнил он.
За спиной загрохотало.
Подпилили ножки, сволочи!
— Полагаю, ректорскую контрольную, — принял Дэрри мгновенное решение. — Берём листочки и пишем первый вопрос.
— Но господин Сагрон! — возмутился тот самый кривляющийся студент. — За что вы так с нами поступаете?
— За длинный язык, — безапелляционно ответил он. — И за короткий напильник, который торчит у вас из кармана. Если я ещё раз увижу, что стулу или другому университетскому имуществу, такому, как доцент Лантон, нанесен вред, я лично займусь вашим воспитанием. И не хихикайте, студентка Пэтт, это не имеет никакого отношения к тому воспитанию, о котором вы читаете на ночь.
Девушка покраснела и, кажется, была предельно возмущена замечанием, обращённым к ней, но возражать отчего-то не спешила, из чего Сагрон сделал вывод, что относительно литературы попал как раз в точку.
Он с досадой закатил глаза и вернулся к другу. Ролан уже починил стул, и теперь сидел более-менее ровно, но всё равно так, словно палку проглотил. Учитывая его привычную страсть сутулиться, Сагрон был крайне удивлён столь ровной спине — а спустя миг осознал, что на самом деле причиной этого была попытка… Казаться сильнее обычного?! У Лантона?!
— Что стряслось? — накладывая полог молчания на преподавательский стол, спросил он. Студенты за пологом досадливо загудели, понимая, что услышать о превратностях расчёта нагрузки им не удастся, и зашуршали прошлогодними конспектами, разыскивая ответы на появившиеся на листах вопросы.
Огненный шарик, сердито зашипев, стрелой бросился к самым болтливым и активным, превращая их спасение в маленький уголёк или горстку пепла на парте.
— Я хочу поговорить с тобой относительно проклятия, — Ролан попытался расправить плечи ещё сильнее, и это выглядело ну совсем уж страшно. — И относительно того, как оно на тебя действует…
— Так говори, — безропотно промолвил Сагрон. — Только, пожалуйста, не так, чтобы об этом через пару часов знал весь университет.
— Я не имею никакого отношения к тому, что о тебе болтают! — оскорблённо воскликнул друг.
На фоне огненный шар поджёг одежду какого-то студента, и тот подскочил едва ли не к потолку. Сагрон прошептал заклинание, призванное окатить несчастного водой с головы до ног и погасить любой локальный пожар, и повернулся опять к Ролану.
— Да верю я, верю, — кивнул он. — Просто достали. Эти вон шепчутся на каждом углу, — он кивнул на первый курс, — идиоты. И что мне с этими неразумными существами делать? Мог бы — прибил… Так что у тебя с проклятием?
— Ты испытываешь к Котэссе… — Ролан запнулся, напоминая о том, насколько он на самом деле был неопытен в делах любовных, — некоторое влечение?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты её видел? — фыркнул Сагрон. — Красивая девчонка. Трудно не испытывать, учитывая, что она единственная, по отношению к кому эти мысли легальны.
— Я понимаю, — послушно повторил Ролан. — Но просто… я никогда себя так не чувствовал! — он напоминал сейчас невинную девочку, разговаривающую со старшей подругой относительно первой ночи. — Меня никогда так не тянуло к женщине, и…
