У них там уже двадцать три сорок две. Надо полагать, все начнется через восемнадцать минут.
— Что же делать, Дед?
— Водочки выпьем.
* * *
Внизу дежурными огнями светилась яхта. Ах, как хороша! Ей бы меж греческих островов с изысканными названиями красотой маневров восхищать добропорядочных пиндосов (правда, добропорядочность пиндосов весьма сомнительна, ну да ладно), а она по тайным протокам пробирается, чтобы найти жульническую шваль и напуганных ею людей, лавирует в не отмеченных ни в каких лоциях затонах, отыскивая замаскированные причалы, с которых шустрые твои работнички раскидывают твой товар по чужим лодчонкам. Ну да ладно. Иван Александрович щелчком выстрелил сигаретным окурком в воду. Долетел огонек до речной влаги и даже вполне слышно коротко прошипел. Иван Александрович отошел от парапета и приблизился к драгоценному столику, за которым на полную мощь играли в шахматы Ирина Игнатьевна и Изя.
— Мат в три хода! — заявил Иван Александрович.
Изя глянул на него ироничным еврейским взглядом, все понял и как бы про себя просчитал:
— Раз, два, три… В общем, я понял, куда ты нас послал.
— Иван, ты действительно беззвучно выматерился? — с подначкой удивилась Ирина.
— Еще как звучно! Но зато эвфемистически! — показал эрудицию Иван Александрович.
— Продолжением твоего эвфемизма должен быть мой уход?
— Она без обиды смотрела на него. А ему муторно было. Все же признался.
— Да, Ирок.
— Изенька, уберите шахматы в ящики, будьте добры. Не дай бог, ветром такое сдует.
Изя убрал берилловые и гранатовые фигуры в ящики из слоновой кости.
Иван извлек из кармана мобильник, снял с руки простой хороший хронометр и положил их рядом на стол. Часы показывали ровно одиннадцать по Москве. Сразу же зазвонил телефон.
— Ну? — для порядка спросил Иван Александрович.
— Зачем спрашиваешь? Ты уже решил.
— А ты как бы решил?
Телефон звонил.
— Одна операция на устрашение и последнее предупреждение.
Телефон звонил.
— У ботаников есть такое понятие: нормальному существованию степи необходимы животные для намеренного утаптывания.
Телефон звонил.
— Мы не животные, Ваня.
— Но и они не пышный ковыль.
Телефон звонил.
— Я не могу. Приказывай сам.
— Ах, Изя, Изя… — не то укорил, не то пожалел Иван Александрович. Оба неотрывно смотрели на трубку. Наконец Иван решился. Взял трубку, нажал на кнопку и сказал одно слово:
— Да.
* * *
Элегантный Игорь Сергеевич сложил трубку и спросил у по— новорусски одетого Валюна, который без особого интереса смотрел на затухавшую вывеску «Большая Волга»:
— Точно знаешь, что ни одного случайного посетителя там нет?
— Да уж час, как закрылись и столы в ряд вытянули — праздновать командой будут.
— Обслуга?
— Полчаса назад отпущена с щедрыми дарами.
— Охрана?
— Вон эти двое в тени кустов и еще один притертый у заднего входа. Начинаем, Игорь Сергеевич? А то ребята застоялись.
Игорь Сергеевич ничего не сказал, он слушал, как за ресторанными столиками гунявый бас славил Калмыка.
— Тебе их жалко, Валюн?
— Не-а, — легко ответил он.
— Тогда иди, — ласково приказал Игорь Сергеевич.
Валюн развалисто, как ходят хорошо поддатые крепкие мужики, подошел к двери «Большой Волги» и громко постучал. Не откликались. Тогда он развернулся и затарабанил каблуками. Грозными тенями возникли двое из кустов.
— Тебе что здесь надо, чухарик? — спросил тот, что за главного.
— Ладошку и чем занюхать.
— После двенадцати не подаем. Иди на пристань, там круглосуточно.
— Я что — бомж? Я на скатерти хочу.
— Скатерть — это пожалуйста. Асфальтовую хочешь? — главный сделал резкий выпад, но опоздал. Валюн ребром ладони по шее убил голос и одновременно усадил. А второй лежал уже как бы сам по себе. Напарник Валюна, нацепив на него наручники, лепил на сявую пасть широкий пластырь.
Приблизился Игорь Сергеевич, автоматически поправил очки.
— Третий где?
— В плотной упаковке.
— Ключи, я полагаю, у разговорчивого, — решил Игорь Сергеевич и оказался прав. Поигрывая связкой, он мягко распорядился по переговорнику:
— Я произношу: «Добрый вечер, господа». И на последнем слоге последнего слова полный синхрон.
Знакомый, по заволжским понятиям двусветный европейский зал. Калмык сидел с одного торца стола-доминошной кишки, а с оборотки продолжал бубнить гунявый бас. Стоявший в боковой двери Игорь Сергеевич дождался-таки малой паузы и негромко произнес:
— Добрый вечер, господа.
На последнем слоге «да» одновременно и бесшумно распахнулись окна с обеих сторон. Одновременно и бесшумно впрыгнули на пол десять хорошо одетых молодых людей, в руках которых так же одновременно и бесшумно появились десять новейших укороченных автоматов «хопер» с глушителями. Чуть погромче Игорь Сергеевич добавил, опять поправив некстати сползшие очки.
— Всем руки за головы. Малейшее не разрешенное нами движение — прицельный выстрел на полное поражение.
Понадеялся на себя один: потянулась рука за борт розового блейзера. Хлопок, будто стариковский нежданчик, и понадеявшийся, роняя стул, сполз на пол.
Игорь Сергеевич опять поправил очки и продолжил:
— Я, майор запаса Мостовой Игорь Сергеевич, бывший командир роты десантников…
От раздирающей бессильной ярости гунявый бас позволил себе сострить:
— Так в очках и прыгал?
— Во время парашютных прыжков я использовал линзы. Я ответил на ваш вопрос. Теперь ответьте на мой: кто из вас Калмык?
— Здесь все русские, — опять подал реплику бас.
— Извините. В подобном обществе непроизвольно переходишь на погоняло. Кто из вас господин Калмыков?
Деваться было некуда, да и стыдно перед братвой. Калмык вышел из-за стола. Пришло время распоряжаться Валюну:
— В угол. И двумя пальцами — большим и указательным — каждый из твоих стволов кладешь на сервировочный столик. — Калмык, как и положено по полученной инструкции, выложил на скатерть убойного «грача» и небольшой кольт. — Теперь — в противоположный угол и жди.
Противоположный угол уже держали под контролем трое молодых людей с автоматами.
— Остальные с интервалом в десять секунд повторяют ту же операцию, — дал последнее указание Валюн. Потянулась унылая очередь. Арсенал получился вполне приличный, а в противоположном углу кучкой топталась двадцатка отстойных.
— Теперь позвольте представить моего друга Валентина. — Игорь Сергеевич положил ладонь на плечо Валюна. — Капитан запаса Валентин Викторович Топильский. Именно по его совету Виталий Викторович Топильский обосновался на постоянное место жительства в качестве фермера в вашем районе. Теперь у Валентина нет брата, нет племянников, нет жены брата. В смерти самых близких ему людей Валентин винит себя. А я, по простоте душевной, считаю, что виноваты вы, рванина гнилая, и только вы! Сегодня вам платить по счетам. Нам нужны идейный вдохновитель, организаторы и группа исполнителей. Об идейном вдохновителе и спорить не стоит. — И вдруг Игорь Сергеевич рявкнул, как старшина на плацу: — Калмыков, ко мне! — Ничего не соображая, Калмык четко выполнил приказ. И Валюну: — Займись с ним самолично.
