Аристократы, конечно, бывают разные.
Припомнилась скандальная сплетня, поведанная добродетельной мисс Ньюком, о странном пристрастии Джорджа содержать по любовнице на каждой почтовой станции, как иные люди держат там своих лошадей. Он отрицает это, но не бывает, как говорится, дыма без огня. Значит, что-то было, не могли же такие слуха родиться без повода.
Она незаметно, не поворачивая головы, посмотрела на него. Его обаяние мужественности, которое так сильно действовало на нее, воспламеняя все ее чувства, казалось, только возросло за прошедшие семь лет.
— О чем вы думаете? — вдруг спросил он.
— У вас было много любовниц? — спросила она твердо, нагнувшись почти к самому его уху — Джордж ответил не сразу.
— Ну, было несколько… За столько-то лет… — наконец ответил он ничего не выражавшим голосом.
— И теперь есть?
— Да. Есть одна.
Руки Рут сжались в кулаки так сильно, что ногти впились в мякоть ладони. Она и раньше понимала, что он наверняка не вел в эти годы монашескую жизнь, но услышать это от него самого… Лучше бы она ни о чем не спрашивала!.. Боже милосердный! Что оставалось ей? Она любит человека, который совершенно спокойно сказал ей о том, что у него есть любовница. Внезапно она невыносимо позавидовала той женщине и почувствовала ненависть к Джорджу.
— Как ее зовут?
— Коринна. Она хвастается, что ее отец — французский дворянин, — сказал он сухо. — Ей не нравится, что я слишком мало времени провожу в Лондоне, ну а я не особенно склонен потворствовать ее прихотям. Не думаю, что она станет очень уж переживать, если наша связь оборвется.
— Оборвется?..
Джордж осадил лошадей, и они послушно перешли на шаг. Он повернулся к ней.
— Я решил порвать с ней в первую же минуту, как увидел вас в гостинице на дороге в Бат, — сказал он спокойно. — Но, как я говорил, она живет в Лондоне, а я нахожусь в Бате. Рут, я ни за что бы не стал обманывать вас, говоря, что вел все это время целомудренную жизнь. У меня нет ни малейшего желания лгать вам. Но все это не имеет никакого отношения к тем чувствам, что я испытываю к вам. Да, я был зол и груб с вами, но только потому, что был уверен, что вы от меня тогда, семь лет назад, сбежали. Знайте же, после разлуки с вами я никогда не искал любви женщины. — Он вздохнул, словно не решаясь сказать что-то, затем тревожно посмотрел ей прямо в глаза. — Может быть, вы скорее бы согласились стать моей женой, если бы знали, что я все эти семь лет прожил отшельником?
Слова эти прозвучали так, что она не могла понять, в шутку они сказаны или серьезно.
— Вашей женой?!
— Бог мой! А о чем же, вы думаете, я собирался просить вас вчера? — удивленно произнес он и вновь пустил лошадей вскачь.
Рут закрыла глаза. Бурю чувств, полное смятение мыслей вызвали у нее эти несколько слов. Она бы не смогла определить, что именно испытывает. Облегчение? Огромную радость? Сомнение? Страх?
Почти в ту же минуту, как Джордж сказал, что у него есть любовница, он делает ей предложение. Она много раз слышала о способности мужчин отделять похоть от любви, но менее всего ожидала встретить подобное в человеке, которого любила.
Кроме того, когда она осознала, что ее любовный восторг для него желанен, в ней проснулось подозрение, что, возможно, те же самые чувства он испытывал по отношению к своей любовнице.
Глава 11
Рут все еще не знала, что ответить Джорджу, как вдруг впереди возник Генри. Лошадь взмылена, а сам он возбужден и даже испитое лицо его разрумянилось от волнения.
— Я видел энтого поганца, ваша светлость! — сразу же завопил он. — Сменил, значить, лошадок в «Диком Вепре». Ста-лоть, я не ошибся, они так и едуть, как я вам писал. Таперича они могут ехать только одной дорогой, там на десять миль ни одного проселка, так что, сталоть, и свернуть-то им некуды!
— Прекрасно! — с удовлетворением сказал Джордж. — Сейчас они ушли от нас не больше чем на три-четыре мили.
— Я, ваша светлость, похлопотал, сталоть, в «Диком Вепре», чтобы, значить, сразу вам переменили лошадок, так что там все готово, только ждуть вас, — продолжал Генри. — Эти, смотрю, уж совсем заморились… А леди, сталоть, здеся оставите?
— И думать не смейте об этом! — пылко воскликнула Рут.
Джордж с сомнением посмотрел на нее. Он явно собирался предложить ей для безопасности остаться в гостинице, но она встретила его взгляд с такой непоколебимой твердостью, что лишь краткая улыбка скользнула по его губам и он кивнул в знак согласия.
— Миссис Прайс поедет со мной, — сказал он. — Девушке может понадобиться ее помощь. Так лошади, значит, готовы?
Генри не стал снова говорить о готовности лошадей, а просто пустился во весь опор, чтобы встретить своего господина в «Диком Вепре».
— Из него бы вышел отличный жокей, — сказала Рут, глядя на удаляющуюся тощую фигурку всадника.
Несмотря на то что во рту у нее пересохло, а сердце колотилось как сумасшедшее, говорить она старалась спокойно, обычным голосом.
— Он считает, что работать у меня куда интереснее, — ответил Джордж. — Но сегодня, полагаю, мы превзошли все его ожидания по части волнующих приключений.
— Надеюсь, и в самим ближайшем будущем он не будет в этом смысле разочарован!
Когда Рут говорила это, руки ее, уютно расположившиеся в муфте, поглаживали сталь пистолета.
— И я надеюсь на то же.
Профиль Джорджа напоминал чеканку на старинных монетах — твердый, решительный, несущий в себе нечто царственное. Видно, недаром он вел свое происхождение от отпрыска короля.
— Вы, вероятно, хорошо знаете эту часть страны? — спросила Рут, внезапно вспомнив, как бойко перечислял Генри названия местных придорожных гостиниц.
— У меня здесь есть дом неподалеку, — кратко ответил Джордж.
После этого какое-то время они молчали. И вот их двуколка въехала наконец во двор гостиницы, где их ожидал Генри, тотчас же принявшийся менять лошадей.
Со свежими силами, подогретый близостью цели, Джордж пустил лошадей во весь опор. Рут пришлось вцепиться в поручень, чтобы на ухабе не вылететь из двуколки, но она ни на что не жаловалась.
Прошло не так много времени, когда впереди они завидели карету, гнавшую по середине прямой, относительно ровной дороги. Джордж довольно усмехнулся. Казалось, ему не терпится схватиться с противником. Лошади с возросшей энергией рванулись вперед, расстояние между двумя экипажами все более сокращалось. Наконец двуколка поравнялась с каретой и теперь мчалась рядом; между колесами той и другой было всего несколько дюймов. Рут заметила испуганный взгляд форейтора, брошенный на них.
В следующую минуту Джордж направил своих лошадей в сторону, вырвался вперед и бросился наперерез каретной упряжке, заставив противника резко остановиться. При этом он выказал такое искусство, которое исторгло бы вопль восхищения у любого самого равнодушного зрителя, но Рут просто отметила это про себя, даже не особенно удивившись.
