- Почти.
…
- У меня на этой неделе сплошной завал. – Павел проводит пальцами по стеллажу, и растирает на подушечках осевшую пыль. Недоверчиво поглядывает на сына. Ничего необычного, но всё же что-то не то. И уже давно. – Нужна твоя помощь.
Брюнет кивает и выходит из гостиной. Как только отец переступил порог квартиры, удушающее давление вмиг опустилось на грудь. Тяжёлый родительский взгляд не позволял сыну расслабиться ни на секунду. Грёбаный контроль. С каких пор отец накинул ему шею поводок?
- Чай будешь? – выкрикнул, добравшись до кухни. Рука застыла над электрическим чайником.
- Да. Чёрный, – проходит вслед за сыном, и усаживается на стул. – С лимоном, если есть.
- Есть, – тянется за чашками, и выставляет их перед собой, – так, с чем тебе нужна помощь?
Не оглядываясь на Павла, Леднёв младший продолжает нехитрые манипуляции, вынимая из ящика коробку с чаем и глиняную сахарницу.
- У меня командировка на носу. Завтра, после обеда. Может, слегка затянется. Возможно, меня не будет неделю.
- А от меня что требуется? – с мрачным спокойствием. Заливает в чашки кипяток и не спеша, против часовой стрелки, размешивает сахар на дне. Только не проси, чтобы я присмотрел за женщинами в твоём доме, папа. Боюсь, что кое-кто не оценит этой заботы…
- Ничего особенного, – отец потянул за узел темно-серого галстука, ослабляя тот, – хочу, чтоб ты съездил в пару ресторанов. Я не смог определиться. Это будет сюрприз, так что, Оксану я не впутываю. Ты всё уточнишь, пробежишься своим взглядом…
- А это нельзя сделать тогда, когда ты вернёшься? – плечи напряглись. Спину свела легкая судорога.
- Ну… вообще-то, договориться нужно заранее. А не в последний день. Если ты забыл, то я тебе напомню: через две недели мы расписываемся.
- Я помню, – рыкнул, протягивая отцу заказанный им чай.
- Я не так часто обращаюсь к тебе с подобными просьбами. Это личное. Думал, ты не откажешь…
- Я разве сказал, что отказываюсь? – Илья долил в свой кофе молока, и развернулся к Павлу. Бёдрами облокотился на столешницу. – Я всё узнаю. Не проблема.
Парень сделал глоток сладкого напитка и, убрав чашку за спину, потёр ноющие виски.
- Что происходит, Илья? – мягкий баритон сменился на холодную стал. Парень аж вздрогнул. Проглотил шершавый комок в горле и, убрав пальцы с висков, поднял взгляд на отца.
- А что происходит?
Сука… брюнет даже не заметил, как на собственных губах промелькнула горькая усмешка. Чует, батя…
- Я, по-твоему, идиот? – насупился. Опустил чёрную чашку на стол, слегка отодвигая от себя.
- Я должен отвечать?
- Тебе смешно? – вооот. Теперь и ему не до смеха. Потому башка вот-вот расколется на части. Грудную клетку сжимает тугое кольцо, а глотку перекрывает узел, который совесть затягивала лишь сильнее с каждым часом. Сейчас же время шло на минуты… - Что между тобой и Миланой, Илья?
Кажется, что даже время замерло. Воздух загустел… стал почти осязаемым. Брюнет нервно облизнул губы и, тихо прочистив горло, опустил взгляд. Тёмные брови сошлись на переносице.
- Я задал вопрос…
- Ничего, – слишком тихо. Так тихо, что это наводило на мысли, – между нами: ничего.
Пропасть. Кратер. Бездна.
- Она отвечает тебе взаимностью? – Павел пошёл дальше. Копнул глубже. С сыном и так всё стало окончательно понятно.
- Нет. – Илья поднял голову, встретив чёрные глаза отца. Поджал подбородок, выдерживая его взгляд.
- Ты давишь на неё?
Брюнет молчал. И, чем дольше длилось это молчание, тем сильнее нервничал Павел.
- Что ты сделал, Илья? – боясь даже подумать об этом. Не то, чтобы произнести вслух… но сын снова молчал, чёрт его дери! Продолжал широко раздувать ноздри, и кусать внутреннюю сторону щеки, чуть вытянув губы вперёд.
Пусть так…
- Ах, ты ублюдок!
Глава 40
Милана сбрасывает вызов, так и не дозвонившись до матери. Хотела предупредить, что задержится у Кати.
Написала сообщение и снова отключила телефон. Она не хотела видеть его имя на экране. Даже если удалит - всё злосчастные цифры засели в памяти так крепко, что их оттуда только выжигать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Остановите здесь, - окликает водителя такси. - Там очень узкий двор... вам потом тяжело будет разворачиваться.
Протягивает ему купюру и выходит на свежий воздух. Накидывает капюшон, прячась от мелкого дождя.
Несколько метров, обходя лужи, и Милана заходит в подъезд. Давит на кнопку вызова лифта.
Просто хочется обо всем забыть. Просто хочется поговорить с подругой. Просто хочется немного нормального.
- Да, Оксана Вадимовна, пропажа у меня!
Катя распахивает входную дверь, зажимая плечом телефон, и, впуская девушку в тёплую квартиру.
Родителей Катерины не было дома, поэтому Мила лелеяла внутри себя надежду на то, что это хорошая возможность открыться хоть перед кем-то. Хотя бы на малую часть…
- Дать ей трубку? – смотрит на то, как Милана стягивает с ног промокшие кроссовки. Положительно кивает и протягивает телефон.
- Да? - отвечает блондинка.
- Это что ещё за номер? С каких это пор ты отключаешь телефон?
- Я тебе звонила и написала сообщение. У меня просто разряжается телефон... - очередная ложь.
- Так зачем ты выскочила с разряженным телефоном? Ты сказала: «сейчас вернусь», а исчезла на полтора часа! У меня складывается такое ощущение, что ты ищешь повод сбежать. У тебя точно все нормально?
Нет. Но разве об можно рассказать вслух?
- Все нормально, мам! Не нагнетай, я просто забежала к Кате!
- Что это за словечки такие? Быстро включила телефон! И, чтобы через два часа была дома!
- Говоришь со мной как с маленькой! - приглушённо шипит, замечая, как подруга исчезает в дверном проёме кухни, оставляя девушку одну.
- Потому что ты ведёшь себя как маленькая! - тон матери приобретает почти забытую строгость. - Что-то в последнее, ты совсем странно себя ведёшь. Ладно, это не телефонный разговор. Дома поговорим!
...
- Ах, ты ублюдок!
Илья подобрался, понимая, что сейчас ему прилетит отцовская оплеуха. Всё случилось слишком быстро. Стул, на котором сидел Павел, с грохотом опрокинулся, а стол вздрогнул, и чашка тут же перевернулась, разливая кипяток.
Буквально секунда, и лицо брюнета обжигает не просто оплеуха, а увесистый удар в челюсть. Голова парня опрокинулась навзничь. Не успел он опомниться, как за первым ему прилетел и второй удар. Болезненный, крепкий, жёсткий.
- Ты… - отец схватил его за грудки с такой силой, что ткань футболки неприятно вонзилась в кожу. Встряхнул сына, и хло́пок порвался под натиском мужских пальцев, – паскуда! Что ты натворил?!
У Ильи не было ни малейшего желания защищаться. Да и, от кого?
- Мразь! Ты хоть понимаешь, что ты сделал? – встряхнул ещё раз, не обращая внимание на треск ткани. – Ты ведь даже не отрицаешь… так?!
Леднёв младший слегка задрал голову, чувствуя, как из разбитой губы стекает кровь. Из носа, кажется, тоже… и, если честно, этого, пиздец, как мало. Стёр ладонью кровавые подтеки, размазывая по лицу свидетельство того, как сильно отец в нём разочарован. Теперь ещё и он. Для полной картины только его и не хватало.
- Господи… - Павел не просто отпустил его. Он оттолкнул брюнета, словно брезговал им. Непонимающе глядя на собственного отпрыска, – чего ещё я не знаю? – тишина, съедаемая рваным дыханием. – Чего, чёрт возьми?!
- Я всё исправлю, – чётко произнесённые слова, возымели обратное эффект. Он знал, что всё исправит. Он был в этом уверен…
- Исправишь? – заревел Павел и, подскочив к сыну, самолично размазала кровь по его лицу. Оглушающим хлопко́м заткнул тому рот, не понимая, как вообще можно исправить подобное?! – Что? Подорожник приложишь? Ты хоть понимаешь масштабы того, что ты сделал? – переходя на шипение, отец дёрнул Илью на себя. – Ты ни черта не понимаешь… идиот… Боже, какой же я идиот!
