Ввиду того, что преступницы вину свою не признавали, и тем самым только подтвердили свою насквозь криминальную сущность, глашатай список дочитал быстрым речитативом. Палач накинул на головы бандиткам веревки. Казнь в обще-то, глава города должен был проводить и разрешение на умерщвление последнее он давал обычно, но сегодня ему было как-то недосуг и прерывать обед ради каких-то преступниц, он посчитал излишним, поэтому главным на казни был глава стражи.
Преисполнившись торжественности момента, он поднял руку и резко опустил, давая отмашку привести приговор в исполнение. Палач понятливо кивнул и нажал на рычаг, с помощью него часть эшафота, на которой стояли девицы, должна была уйти у них из-под ног. Хотя почему "должна"? Она и ушла! Вследствие чего, четыре тела провалились, примерно по пояс, под восторженный "Ах!" толпы и повисли на концах веревок, трепыхаясь.
Глава 37
На этом историю можно заканчивать собственно.
Городка, названия которого, так никто и не удосужился узнать, из участников событий.
Шутка! Как можно вот так запросто взять и уничтожить целый город?!
Хотя попытка была…
Казнь проходила, в давно заведенном порядке, по плану. Разбойницы получили по заслугам и их повесили. Дождавшись финального акта, публика, получив свою дозу адреналина, радостно загалдела, обсуждая событие. Но кто-то все же заметил, что что-то пошло не так.
А именно — с казненными какие-то странности наблюдались. Вместо того чтобы подрыгавшись немного обмякнуть, они все никак не прекращали своих телодвижений. А с условием того, что заметили это не сразу — минут эдак пять, с момента как подвижная часть эшафота ушла из-под ног убиваемых, прошло. И еще, из-за яркого зимнего солнца, мало кто заметил, но если приглядеться, вокруг разбойниц сияние некоторое наблюдалось. Вот если смотреть сверху, очень хорошо это было видно. Палач вот прекрасно его рассмотрел, но в силу того что натура он был интровертная, сообщать об этом никому не стал, просто поглядел вокруг, куда удобнее в случае чего сбежать будет. Мало кто из казнимых в моменты эмоционального всплеска, был склонен разбираться, в том, что палач он тоже человек и вовсе не плохой, просто работа у него такая, потому как кушать хочется периодически, а в стражники кого попало не берут, тем более с плоскостопием.
В общем, палач отступил незаметно к самому краю эшафота, потому как был уверен, если что-то пошло не так, как положено — будут бить. И первым кандидатом именно он становился автоматически, никто не будет разбираться — есть у него плоскостопие или нет. Глашатай, стоявший на другой стороне эшафота, был несколько брезглив и в дыру рядом с собой не заглядывал, терпеливо ожидая, когда ж эта канитель закончится и можно будет пойти и пообедать.
— Смотрите, люююююди!
Возопил вдруг забытый всеми пророк и толпа, чисто механически на него обратила взоры. А потом перевела их на место казни, куда собственно пророк и указывал. И вот тут-то абсолютно все заметили неполадки с казнимыми. И то, что они еще трепыхаются и сияние вокруг них все ярче пульсирующее. А уж то, что разбойницы стали вверх, презирая все законы физики подниматься, разглядели во всех подробностях. Скучноватая казнь, тут же приобрела совсем другой статус, став в миг событием года. Толпа заохала и заахала в священном ужасе, взирая на то, как четыре тела поднялись уже не только из ямы, но и выше уровня пола эшафота. А потом…
Площадь и толпу на ней накрыла тень гигантской птицы. Скользнув по раззявившим рты лицам зевак, она исчезла, но зато появилась ее владелица. Прямо на помост опустилась огромная птица. Со спины ее спрыгнул, красивый мужчина и помог спуститься миленькой, хотя и не такой уж и красивой девушке.
— Извините, — вежливо обратилась девушка к палачу. — Вы не видели тут четырех девушек? Они в такой большой карете должны были приехать.
Палач заморгал глазами, на непривычно вежливое к нему обращение, а потом неуверенно кивнул.
— Ой, как хорошо! — обрадовалась девушка. — А куда они пошли? А то мы их ищем, ищем и никак не найдем!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Палач, оттопырив палец, указал куда-то вверх. Проследив направление, девушка изумленно застыла, как и все присутствующие на площади, уставившись на четыре пустые петли, покачивающиеся еще из-за сквозняка устроенного при приземлении птицы.
— Не понял?! — грозно рыкнул мужчина.
Палач слегка скукожился, опять почувствовав своим плоскостопием, что шансы быть избитым снова уверенно поползли вверх, приближаясь к отметке "точно" из "вероятно" и очень стремительно.
— Смотрите, люююююди!
Заголосил вдруг дурным голосом какой-то облепленный гнилыми помидорами, ободранный и встрепанный мужик. Самое интересное, что люди с превеликим интересом и вниманием тут же на него посмотрели.
— Птица не черная, но и не белая!
Внимание всех без исключения тут же приковала к себе птица. Оперение у нее действительно было черно-белым примерно в равных частях.
— Мамонька! — бледнея до синевы, проблеял глашатай и, закатив глаза под лоб, рухнул как срубленное под корень дерево.
И тут на площади началась паника. Ор поднялся до небес. Люди рванули врассыпную и все в разные стороны. Птица, занервничав, раззявила клюв и заорала, расправив крылья, добавляя какофонии и бедламу еще больше сюра. За каких-то пару минут, не считая пары-тройки затоптанных (не на смерть, как позже выяснилось) толпа рассосалась и площадь опустела.
— Не понял? — с легкой ноткой растерянности повторил арр ректор.
Тут на площадь въехала карета лимузин. Ирр кучер, после того, как истратил весь свой заряд защитной магии, преспокойно вырубился и провалялся в беспамятстве в багажнике кареты до недавнего времени. Вовсе он никого не игнорировал, когда девушки пытались до него достучаться. Выспался он прекрасно, но вот когда выбрался на белый свет, слегка изумился смене декорации с леса и резко в город переместившиеся. Вокруг никого не было, в карете некоторый бардак наблюдался. Немного подумав, он решил, что надо ехать и искать девушек. Карету бросать без присмотра он в любом случае не мог, как лицо материально ответственное.
Городишко какой-то странный оказался. Нигде никого нет. Не жителей, ни стражи, лавки все закрыты, хотя видно было, что город явно жилой. Куры и гуси бегали, под забором свинья с поросятами в луже валялась, собаки из-за заборов брехали, а вот людей не было видно совсем. Но скоро ирр кучер услышал впереди шум, который подсказал ему правильное направление.
Почти подъехав к площади, он попал в небольшую пробку. Проулок, в который должна была поместиться чудо карета, с обратной стороны вдруг хлынули потерянные жители города. Едва не перевернув карету, они пронеслись мимо, завывая на разные голоса, что-то непонятное про каких-то птиц и мор с гладом. Ирр кучер заподозрил, что ехать туда, откуда все бегут не самая лучшая идея, но вот сдать назад на своем транспорте никак не мог. Пришлось продолжить движение. Надежда была на то, что ему удастся незаметно проскочить опасное место. Ага. Вместе с лимузином запряженным четверкой лошадей… Но допустим.
Площадь впереди была пуста, посредине примерно виднелся эшафот с четырьмя пустыми веревками. Так там имелась птица гигантская и палач, взобравшийся по столбу до перекладины с веревками и обнявший его как родной. А еще ирр кучер увидел…
— АРР РЕКТОР!
По степени громкости, без потери эмоционального накала, ирр кучер посрамил давешнего проповедника по всем статьям. Я бы на его месте уроки брать не постеснялась. Так прочувствованно орать далеко не каждый может! И каждому, кто ор сей слышал, стало понятно — встретились два очень дорогих друг к другу человека. Правда, вырванным из контекста, вопль прозвучал немного странно. Ведь орал явно мужчина и обращался он тоже к мужчине… Ну да домыслы по этому поводу мещан, нас не слишком интересуют. Главное — встреча ирра и арра очень радостная получилась. Со стороны ирра так точно.
Птичка тоже вопли оценила, но по-своему. Квакнула в ответ и слетела с помоста на брусчатку площади, словно объятья растопырив крылья навстречу несущемуся на всех парах, ирру кучеру. Тот на нее не обратил никакого внимания, бесчувственный, на бегу поднырнув под крыло, и вскарабкавшись на освободившееся место. Птичка немного растерялась, заглянув себе под крыло никого там не обнаружила и совсем потерялась. Но быстро нашлась. Недалече, как раз бесчувственное тело, затоптанного в панике горожанина, бесхозное валялось. Птичка почему-то не посчитала странным, что тот, кто только что бежал и тот, кто лежит, так быстро оказаться в другом месте и совсем в другом положении. Она засчитала их, как одно и то же лицо. И неуклюже переваливаясь, пошла проверить настолько ли он вкусный, как выглядит. Первый же пробный тычок клювом, возымел неожиданный эффект — тело воссоединилось с покинувшим его духом, мужик очнулся. И естественно увидев над собой клювище, куда его голова могла запросто поместиться, как в щипцы для колки орехов, все, что к клюву прилагалось, не особо оценив — очухавшийся заорал, мигом поменял позицию, перевернувшись со спины на живот, и тут же открыл в себе, новое совершенно, умение скоростного ползанья.
