Ночью он перестарался, когда ее душил, потому что утром она едва могла говорить и кашляла. Тогда он не придал этому значения. Еще она залезла в его переписку ВКонтакте, он почему-то все еще переписывался с Одержимой (которая металась тогда в крови), называя ее Пантеркой. Бретёр слег с температурой, и она уехала в Москву без него.
– Ну и иди к своей Пантерке! – вопил утром разъяренный Демон.
Впрочем, Моргана видела, что все это несерьезно, потому ее довольно быстро утомило симулировать истерику.
Перед Москвой она поехала к своему брату. Ее брат был неустроенным обсосом. Если верить ее словам, то он все время ныл и плакался ей в жилетку. А она была вынуждена терпеть всю эту слезодавильню и выслушивать эти стенания. Один раз он подвозил ее на машине и наблюдал, как Бретёр с Морганой целовались. Сперва он подумал, что это ее экс-ухажер.
Первое время, когда она была в Москве, Бретёр за нее не переживал и не волновался. Обычная рабочая поездка. Моргана везла своих девушек на российский конкурс красоты. Все вроде нормально. Но когда она задержалась на неделю, стало понятно, что она ускользает от него.
– Почему тебя так долго нет? Ты что там, е…ешься?
– Ха-ха-ха! – В трубке смех, причем не только ее. – Эльвира, расскажи, как мы тут с тобой е…емся!
Эльвира – ее подруга и порноактриса, которая снималась у самого Рокко Сиффреди. Сейчас она организует ему порнокастинги и поставляет девочек олигархам. Ее отец был из семьи набожных мусульман, а она в припадке бунта против его авторитета хотела выколоть себе на руке татуировку со словом из трех прописных букв. Сама Эльвира снимала мужиков в стриптиз-барах. Вряд ли она способна повлиять на Моргану в лучшую сторону и привить ей мораль.
– Приезжай к нам! У нас тут так здорово! Москва – это рай. Я решаю здесь все свои дела на раз-два-три. Приезжай, мы будем жить вместе у Эльвиры. Даньку поселим в другой комнате…
В уравнении всплыло еще одно неизвестное.
– Так Даня там тоже с вами живет?
– Да… – Она замолчала, поняв, что явно сболтнула лишнего.
– Ок, я приеду.
– Ой, мне Данька сейчас звонит… – Она произнесла это с искрящимся восторгом.
17
Бретёр ждал Мерлина возле мечети, пока тот осуществлял общий Джума-намаз. За это время у него несколько раз спросили документы. Полиции было чуть меньше, чем на несогласованном митинге. Мусульман боялись так же, как и несогласных.
Мерлин вышел в компании нескольких разного возраста бородачей. Такой же крепко сбитый мужчина в черном. Бретёр хоть и не был мусульманином, но Мерлин считал, что по духу он тоже мусульманин, и называл его братом.
– Пойдем прогуляемся немного! Как ты, брат? Хвались…
– Все нормально. Есть у меня только к тебе пара вопросов. Ты, кстати, как?
– Хвала Аллаху! Жив-здоров и на свободе. Ну, я весь внимание.
В этот момент Бретёр почувствовал, как хорошо, что у него есть такой учитель-друг, который развивает его духовно.
– Что случилось? Тебя послали на…
Мерлин, несомненно, обладал даром ясновидения.
– Нет, но ситуация к этому движется.
– Запомни, все женщины одинаковы. Дырка у всех вдоль. Не бывает тех, у которых поперек.
– Ты понимаешь… – Дальше Бретёр сокрушался по поводу того, что она, видимо, начала встречаться с мальчиком-моделькой.
– Скажи, у меня есть на груди значок «советчик трахальщиков»?
– Нет, только значок «мастер спорта СССР». – Он висел у него всегда.
– Правильно, потому что я не советчик трахальщиков. Пойми, что любой выбор женщины – это абсурд.
Она неразумное существо… Все, что она бы ни сделала, это будет таким же абсурдом… Два американо, пожалуйста!
Они заказали кофе в «Идеальной чашке».
– Пойми, наконец, что женщина – взаимозаменяемая деталь. А если у нее сразу много мужчин, то она подобна канализации… У меня один раз не было женщин полгода, а потом все было нормально.
– Да ладно.
– Да, просто в моей картине мира секс – это не главное. К тому же не забывай, что, когда человек все время сексуально удовлетворен, ему ничего не хочется. Он безопасен для общества. Он раб. А если удовольствие сопряжено с трудностями, то гораздо больше накала страстей.
– Получается, единственный способ, чтобы не быть рабом, – это воздерживаться?
– Не совсем так. В человеке есть инстинкт раба и инстинкт господина. Чтобы не быть рабом кого-то или чего-то в этом мире, мы переносим все свое рабство за его пределы. Мы становимся рабами Аллаха. Если ты боишься только Создателя, то в этом мире ты не боишься ничего.
В словах Мерлина звучала Сила. Он стал настоящим религиозным проповедником.
– Все в нашей жизни происходит по воле Аллаха. Один мой знакомый умер после пореза. Другой не умер после того, как в него выстрелили из пистолета в упор. Воистину Аллах велик. Если Он считает, что ты уже выполнил свою миссию, то тебе уже пора на тот свет и никто тебя не спасет.
Эгоцентричный Бретёр решил перевести тему на себя.
– А каких качеств мне сейчас больше всего недостает, по-твоему?
– Ты очень изменился с нашей первой встречи. Не только внешне. Ты стал совсем другим. Но тебе важно еще кое с чем поработать. Есть такая важная вещь, как готовность. Это психическое состояние, при котором выполнение действия становится возможным. Готовность – это очень важно. В первую очередь это наличие реально подготовленных сценариев на любой случай жизни. Вот скоро начнется веселуха, ты к ней готов?
– Какая веселуха?
– Я всегда говорю так. У нас есть ВВП и оккупационная вражеская администрация, на которую ВВП пока находит управу. Если что-то изменится, то Россия окажется в хаосе. И тогда сильнее окажутся те, между кем крепче связи и у кого на руках больше всего оружия.
Мерлин немного помолчал и добавил:
– И помни. Сверхчеловек – это дух. Так называемой физической реальности не существует потому, что весь мир дан нам только в ощущениях, и с нашим уходом весь мир для нас кончится… А он все ближе. Смерть идет за нами по пятам с рождения.
Только к концу встречи Бретёр стал замечать, что Мерлин немного на взводе. Пару дней назад у него в больнице умер отец, и сегодня он встречался с сыном, чтобы тот отвез урну с его прахом в Волгоград, где похоронена мать.
– Я подхожу к нему и говорю: «На! Это дед! Он немного уменьшился в размерах, зато не пи…дит!»
18
Он предчувствовал, что от поездки в Москву не следует ожидать ничего хорошего. Мы получаем не то, что и как думаем, а то, что чувствуем. В поезде он слушал «АукцЫон» и ни с кем не разговаривал. Это был долгожданный новый альбом, записанный с самыми известными и крутыми в мире авангардными музыкантами. Альбом был красивым, шизофреническим, но чуть перегруженным звуками.
Го-голова в петле,А ужин на столе…Ты моя беда!
Го-голова летелаПо параболе,Что за ерунда?
Думать нелегко,Верить тяжело,Все, что не было со мной,Было и прошло-о-о…
Если труден твой путь,То тебя заберут куда-нибудь.
И будет день за днем…Где-то там ты забудешь о нем…
Вскоре плеер накрылся. Бретёр давно замечал, что если начинает злиться, то все восстает против него: другие люди, погода, даже механизмы и электроника. Биополе входит в конфликт со всей Вселенной. Лучше сидеть тихо и не высовываться.
В Москве он заехал в дорогую гостиницу и заказал себе номер люкс, ему хотелось праздника. Он спустился на первый этаж, занырнул в бассейн и пошел греться в сауне. Мрачные мысли никуда не испарились, а, напротив, преследовали всюду. Черные тучи сгущались, как в личной жизни, так и, судя по всему, в жизни политической.
Моргана явилась к нему с опозданием на два часа. Без косметики, в каком-то сером рубище и спортивных штанах. Первое, что пришло на ум: слава Богу, что он в этот день не поехал ночевать и пить вино к Эдуарду. Бретёру было стыдно, если бы к нему приехало такое злобное серое существо. Он вдруг впервые осо знал, что она его старше: ей было уже почти тридцать. Такое впечатление, что Моргана специально хотела вызвать отвращение.
– Что с тобой?
Моргана закурила. Бретёр терпеть не мог курящих, но так и не смог ее отучить.
– Сегодня во сне мне было так плохо. Мне снилось, что ты долго бежал за мной, а потом набросился на меня и стал душить.
– В тот раз я перестарался. Сорри.
Бретёр вдруг почувствовал, что перед ним сидит уже не Моргана, а другой человек. Вся ее колдовская харизма растворилась в едком сигаретном дыму. Декорации трагической оперы рассыпались.
– Эльвира ждет меня в машине! Поехали!
– Я не собираюсь никуда ехать. Я хочу тебя, пойдем.
– Но она ждет. У нас там важные дела.
– Да, хорошо! Только перед этим поднимемся наверх, пошли, подождешь меня там.
