— ответил Леха. — Давай попробуем.
И, прежде чем спутники успели опомниться, приставил ладони ко рту и заорал что было мочи:
— Э-ге-ге-е-е-е-ей!!!
Юлька аж дернулась от испуга.
— Т-ты чего?
— Тс-с! — приложил капитан палец к губам, прислушиваясь.
Но ответом была лишь тишина. Птицы замолкли, а деревья, казалось, до сих пор не пришли в себя, не стряхнули немого оцепенения.
— Еще раз попробовать? — предложил Леха после небольшой паузы.
— Леший, кончай! — воспротивился Сергей. — И так не по себе. Да и всё равно — не слышат они нас.
— А это еще не факт. Вот давайте попробуем вспомнить: мы в тот раз, когда ты поэму эту свою читал, точно ничего не слышали? Нам ведь что-то такое вроде бы мерещилось?
Сергей с Юлькой призадумались.
Да, за время похода им несколько раз казалось, что с берега доносятся чьи-то голоса или даже крики...
— Нет, по-моему, это в другой день было, — не слишком уверенно сказала штурманша. — У меня в дневнике записано — могу посмотреть.
— Ладно, в другой так в другой, — не стал настаивать Леха. — Я вот что думаю: а звук может во времени перемещаться?
— Чего? — замигала Юлька, видимо, не вполне поняв вопрос.
— Ну, до сих пор мы как бы целиком туда-сюда переносились, а в этот раз перенеслись только наши голоса. Может такое быть?
— Да тут что угодно может быть, — хмуро махнул рукой Сергей. — Похоже, у этого театра абсурда богатый репертуар.
— Вот и у меня такое же ощущение. Интересно, сколько увлекательных постановок нам еще приготовили?..
Старший помощник уныло усмехнулся.
— Между прочим, я уже лодку собирался надувать, а тут эта экспериментальная пьеса по мотивам Пушкина... Так что предлагаю вернуться к прерванной теме.
— Поддерживаю. Нет смысла тут торчать. Да же, Юлико?..
...Менее чем через час они уже вновь плыли всё тем же извилистым водным маршрутом. По-прежнему следили за положением солнца, а Юлька угрюмо, но прилежно зарисовывала путь следования. После каждого нового поворота Сергей высматривал подходящий ствол или корягу и брался за топор, а зарубки аккуратно подписывал.
В какой-то момент ему пришло в голову, что они пытаются упорядочить хаос... Древние мифические демиурги искусно придавали месиву из первозданной материи гармоничную форму и структуру — и рождался мир. Но под силу ли подобное простым смертным? Сумеют ли они, цепляясь за шаткие, наугад нащупанные ориентиры, разглядеть в этой пространственно-временной неразберихе хоть какую-то системность, понять, действуют ли здесь какие-нибудь принципы и законы?..
Из философских размышлений его внезапно вывел голос Лехи:
— Тихо!.. Смотрите...
Лодка только что миновала небольшой поворот. Впереди, метрах в тридцати, над водой нависал ствол поваленной сосны, и на его середине стоял и смотрел на людей рыжевато-пятнистый зверь с хищной кошачьей мордой и кисточками на ушах.
— Рысь! — едва слышно дохнула Юлька.
Леха ухватился за корягу, чтобы удержать лодку. Все замерли и стали наблюдать.
Рысь постояла немного, посмотрела на пришельцев, потом не спеша, с чувством внутреннего достоинства, перешла по стволу на другой берег, слегка подергивая коротким хвостом, и скрылась в кустах.
— Неслабо! — проговорил капитан, отпуская корягу. — Надо поосторожнее быть, а то подкараулит такая киска сверху — мало не покажется!
— Да что она, дура, что ли? — возразила Юлька. — Рысь на людей не нападает, сказки всё это. Разве что человек случайно наткнется на логово с рысятами — тогда, конечно, может кинуться защищать потомство.
— А у меня такое ощущение было, что она нас совершенно не боится, — сказал Сергей.
— Да рыси вообще не из пугливых, — подтвердила сестра. — И перед человеком особого страха не чувствуют. Но нападать просто так не станут...
И все-таки мимо того места, где лесная кошка переходила через реку, проплыли не без опасения: вся троица неотрывно глядела туда, где скрылся рыжеватый зверь. Однако это не помешало Сергею задержаться на полминуты, чтобы оставить на стволе пару зарубок с сопроводительной надписью.
— Интересно все-таки, а на здешнюю живность аномалия распространяется? — проговорил капитан, когда рысий «мост» остался позади.
— Чего? — оторвала взгляд от блокнота Юлька.
— Ну все эти бобры, рыси, лоси и кто тут еще живет — они тоже во времени и пространстве постоянно перемещаются?
— Если так, то я им не завидую, — заметил вполоборота старпом. — Особенно бобрам.
— Почему? Может, бобрам, наоборот, круче всего. Для них же Бобровка — дом родной. Не зря же она так называется.
— А что, в этом есть смысл, — фыркнул Сергей. — Бобры — вроде как ее родные дети, плоть от плоти, поэтому она их лелеет и оберегает. А вот на остальных отыгрывается почем зря. И больше всего — на трех идиотах, имевших наглость вторгнуться в ее владения...
— Может, ты и прав, — с неожиданной серьезностью проговорила Юлька. — Мы здесь — чужаки, незваные гости. Возможно, мы что-то не так сделали, как-то неправильно себя повели — вот Бобровка и решила нас наказать. А местные животные тут вообще ни при чем...
— Юлико, ты это серьезно? — глянул на нее Леха. — Ты так говоришь об этой Бобровке, как будто она и в самом деле живая.
— А вдруг так и есть? Вот для коренных алтайцев, например, каждая река — это живое существо, с разумом и душой.
— Ты сейчас об анимизме говоришь, — вмешался Сергей. — Это когда люди одушевляют всю природу — верят в духов рек, гор, деревьев...
— Я знаю, что такое анимизм! — оборвала его Юлька. — Еще неделю назад я бы тоже сказала, что это всего лишь одна из ранних форм религии. А сейчас вот думаю, что, может быть, не всё так просто...
— Погодь, Юлико, — решил уточнить Леха. — Ты клонишь к тому, что здесь обитает некий дух реки, который на нас из-за чего-то осерчал?
Юлька сжала губы, коротко кивнула.
— Да это же ненаучно! — скривился Сергей. — Чего тебя в мистику потянуло? Мы просто столкнулись с какой-то геопатогенной аномалией...
— Называй это как хочешь, — молвила в ответ сестра, — суть всё равно не изменится.
— Как это не изменится? Если во всем виноват дух Бобровки, то надо ему жертвы приносить, прощения у него вымаливать — так получается?
— Для начала надо хотя
