бы вести себя с ним уважительно, а не так, как вы.
— А что мы? — искренне удивился Леха. — Вроде не буяним, не дебоширим, не свинячим. Чего еще надо?
— А сколько раз вы речку ругали, сколько раз слова всякие обидные говорили, зубоскалили? Может, и впрямь теперь стоит прощения попросить, покаяться?
— Приехали! — закатил глаза Сергей. — Ты что, на солнышке перегрелась? Или в самом деле предлагаешь тут спиритический сеанс устроить с ритуальными плясками?
— А что ты хохмишь? Ты к жене своей хочешь вернуться или нет?
— Разумеется, хочу. Но как этому помогут танцы с бубном?
— Да с каким бубном?! — взъерошилась Юлька. — Тебе что, трудно попробовать? А если и в самом деле поможет? Что за упрямый скептицизм?
— Воспитание такое, — буркнул старпом. Хотя в душе признавал, что и в самом деле готов пойти на что угодно, лишь бы вновь быть вместе с Аней.
А тут еще Леха встал на сторону Юльки.
— Серый, а может, и правда попытаться? Чего ты ерепенишься? От тебя ведь не убудет, — и он многозначительно подмигнул, как бы давая понять: я и сам, мол, не верю в эту хиромантию, но давай сделаем поблажку нашей боевой подруге, раз уж пошел такой замес?
Сергей устало выдохнул, махнул рукой.
— Воля ваша, как скажете. Займемся спиритизмом... Итак, каков будет первый шаг? Что прикажет верховная жрица? — он кинул насмешливый взгляд на штурманшу.
— Посерьезнее к делу относиться, — строго блеснула очками сестра. — Без сарказма и без шуточек дурацких.
— Слушаю и повинуюсь...
Юлька посмотрела на него как на безнадежного пациента психиатрической клиники.
— Ладно, ладно, — взяв себя в руки, проворчал Сергей. — Что делать-то надо?
— Да не знаю я... Попробуем просто попросить у речки прощения. Только искренно, без зубоскальства. Это в наших же интересах.
— Я готов, — сказал Леха.
— Разверни лодку, — велела Юлька. — Хочу на носу сидеть.
Гребец повиновался. Все трое пересели лицом вперед.
Штурманша поерзала, устраивая коленки среди рюкзаков, наконец выпрямилась, сделала глубокий вздох, как будто готовилась к медитации.
— Я сейчас буду говорить... а вы потом тоже что-нибудь от себя добавьте, — сказала она, не оборачиваясь. — Только, ради бога, не надо устраивать балаган. А то уж лучше вообще не начинать...
— Да поняли мы, Юлико. Не волнуйся, всё будет путем.
Юлька еще раз глубоко вздохнула. И медленно заговорила:
— Дух реки... Если мы тебя чем-то рассердили, то просим у тебя прощения... Мы самые обычные люди, простые смертные... Мы пришли в твои владения без злого умысла, мы просто хотели проплыть по твоей речке до Оби... Если мы что-то сделали не так или чем-то тебя прогневали — прости нас, пожалуйста, мы не нарочно, честно слово... Просим у тебя только об одном: не сердись... Отпусти нас, пожалуйста, позволь нам добраться до села, до людей... Нас ждут дома родные и близкие, они волнуются, они переживают... Отпусти нас... Пожалуйста, отпусти... Если тебе что-то нужно взамен — дай нам знать, мы всё сделаем, что ты хочешь... Только не гневайся... Отпусти нас... Спасибо тебе...
Юлька умолкла и слегка повернула голову, давая понять, чтобы спутники тоже что-нибудь добавили. Сергей видел, как напряглась Лехина спина.
— Прости нас, дух реки, — раздался хрипловатый голос друга. — Мы по глупости нарушили твой покой, не надо было нам сюда соваться. Не сердись, отпусти нас, дай вернуться домой... Мы все тебя об этом просим...
Леха оказался немногословным — замолк и больше не произнес ни слова.
Сергей понял, что настал его черед. Он был рад, что сидит позади всех и его никто не видит. В этот момент ему и в самом деле искренне хотелось, чтобы дух (или кто он там есть) услышал мольбы и внял им. И все-таки было как-то неловко произносить молитвенные речи перед спутниками. Но Сергей пересилил себя и заговорил полушепотом, стараясь подавить предательское смущение:
— Прости нас... дух... Позволь нам уйти... Обещаем больше никогда тебя не беспокоить... Меня дома ждет Аня... это моя жена... она места себе не находит, потому что... потому что я обещал вернуться максимум через четыре дня, а прошло уже две недели!.. А ей нельзя волноваться, она ребенка ждет... Пожалей ее, прошу тебя... Опусти нас...
Он умолк, чувствуя, как в висках жарко стучит кровь.
Какое-то время все хранили молчание. Наконец Юлька проговорила:
— Ну вот. Я думаю, наши слова услышаны. Теперь всё зависит от нас: если мы и дальше будем вести себя как положено, дух реки нас отпустит... — Она обернулась. — Молодцы, хорошо получилось. Умеете ведь, когда захотите.
— Старались, — чуть смущенно кивнул Леха.
Сергей промолчал. В голове засело одно: лишь бы помогло, а там хоть трава не расти... Поначалу, когда он только начинал свое обращение к «духу», то чувствовал себя несколько глупо; но стоило ему завести речь об Ане, как в душе всколыхнулось отчаянное желание во что бы то ни стало добиться результата, пусть даже столь экстравагантным путем...
— Ну всё, разворачивай меня обратно, — сказала Юлька Лехе.
Но гребцу явно было по душе, что дама его сердца сидит прямо перед ним и ею можно беспрепятственно любоваться, пусть и со спины. Поэтому он предпринял робкую попытку воспротивиться:
— Юлико, а может, побудешь впередсмотрящей?
Дама замотала головой:
— Мне дневник надо писать. И маршрут еще зарисовывать. Мы ведь и дальше будем за направлением следить?
— Естественно, — подал голос с кормы Сергей. — И зарубки будем ставить. Мы хоть и принесли покаяние, но расслабляться пока рано.
— Это правильно, — немного поколебавшись, все-таки признал капитан. — Как гласит народная мудрость, на духа надейся, а сам не плошай.
— Ну так разворачивай, — потребовала Юлька.
Ее тайный обожатель сдержал вздох и вынужден был повиноваться...
Оставшуюся половину дня они плыли, всё так же старательно вычерчивая маршрут и после каждого нового поворота нанося метки. И до самого вечера не заметили ни малейшего намека на то, что речка опять шутит с ними шутки. Русло у Юльки в блокноте выходило хоть и по-прежнему извилистым, однако теперь уже ни разу не перехлестывалось. Сделанные ранее зарубки тоже не попадались. Путешественники ощутимо приободрились, повеселели. Неужели и в самом деле дух реки смилостивился? Сейчас они готовы были поверить во что угодно, ухватиться за любое, даже
