— Вот как? — задумчиво протянула я. — А он как-нибудь это объяснил?
— На мой прямой вопрос сообщил, что если Вэйд на самом деле мой друг, то сам об этом расскажет. Потом поспешил свернуть тему и заговорил о делах, по которым я, собственно, и прибыл в Бармин.
— И это все? — разочарованно вздохнула я.
— К сожалению, — тоже вздохнул темный эльф. — А реакцию Вэйда вы сами видели.
Я лихорадочно размышляла о возможной разгадке этого странного сходства. Может, герцог — родственник Вэйда? Но тогда почему напарник относится к нему враждебно и не пользуется своими связями? Ведь герцог мог бы помочь сделать головокружительную карьеру, тем более что у Вэйда есть все данные для этого. С его-то талантами грех прозябать в Бармине, когда можно устроиться при императорском дворе.
Хотя, зная болезненную гордость Вэйда, подозреваю, что именно в этом может быть причина. Желает всего добиться сам, а не с помощью влиятельных родственников. А потом и вовсе похолодела. В памяти всплыл рассказ Марибет об их с Вэйдом прошлом. Она ведь упоминала о том, что у них разные отцы. И об отце Вэйда они вообще не говорят. Может ли такое быть, что герцог?..
Предположение было настолько шокирующим, что на некоторое время я забыла как дышать. По возрасту вполне такое могло быть. Но как-то тяжело было представить, что такой влиятельный аристократ, как герцог Баниан, связался с простолюдинкой. Но пусть даже и был в его жизни этот инцидент, тогда почему он не позаботился о сыне? Позволил ему жить в нищете и бросил на произвол судьбы вместе с бывшей любовницей? Если этим и объясняется враждебность Вэйда по отношению к герцогу, то я его понимаю. Такое нелегко простить.
Тут же вспомнила о том, что говорил Риаган. Герцог ведь предлагал Вэйду обращаться к нему, если что. Как-то не вяжется одно с другим. Будь ему плевать на незаконного сына, не стал бы проявлять интерес к нему.
Все сильнее запутываясь в этих размышлениях, я почти не слушала того, что говорит Риаган. Только один его вопрос произвел эффект холодного душа, заставив вынырнуть из собственных раздумий:
— Вас с Вэйдом связывает что-то, помимо деловых отношений?
Я даже не знала, как ответить. Но здраво рассудив, что Риаган мне не подружка, чтобы откровенничать с ним о своих чувствах, сухо откликнулась:
— Мы просто напарники. И, я надеюсь, друзья.
Почему-то мой ответ очень обрадовал Риагана. Он даже подозвал официанта и заказал еще одну бутылку самого дорогого вина. Я подозрительно глянула на него. Неужели я и правда ему так понравилась? Подозрения окрепли, когда услышала следующий вопрос:
— Не сочтите за нескромность, но могу я спросить, не связаны ли вы обязательствами с кем-нибудь другим?
— Нет, — не видя смысла обманывать, ответила и, добавив: — И в ближайшее время не собираюсь. Меня сейчас интересует карьера, — мстительно улыбнулась при виде помрачневшего лица.
— Жаль, что такая очаровательная девушка забывает о других сторонах жизни, — наконец, прокомментировал он, обворожительно улыбаясь. — Но может, вам пока просто не встретился тот, ради кого вы бы пересмотрели приоритеты?
Уж не на себя ли намекает? С трудом скрыла улыбку.
— Все может быть, — философски заметила, отхлебывая из бокала и отдавая должное великолепному напитку. — А вы сами как познакомились с Вэйдом? — перевела разговор на более важную для меня тему.
— О, это крайне интересная история, — оживился Риаган. — И, хочу отметить, что если бы не Вэйд, мы бы с вами сейчас не разговаривали.
Из расспросов Марибет я вскользь уже знала, что напарник спас ему жизнь. Но сделала вид, что ни о чем не знаю, и деланно удивилась:
— Вот как? И что же произошло?
Тоже отпив вина, Риаган охотно принялся рассказывать:
— Это произошло четыре года назад. Я тогда приехал в Бармин впервые. Мне доверили важное поручение — подписать предварительные договоренности нашего клана с Мадарской империей. Осмелюсь заметить, что совершая это, наш клан сильно рисковал. Другие темные эльфы предпочитают сохранять нейтралитет и не вмешиваться в дела людей. Вернее, не поддерживать их в вооруженных конфликтах с орками. Но мой отец придерживается более прогрессивных взглядов, понимая, что такое упрямство глав темно-эльфийских кланов объясняется просто. Извечной неприязнью к светлым эльфам. Раз они поддерживают людей, значит, темные эльфы этого делать не должны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Только из-за этого? — поразилась я.
— Ну, если еще не брать в расчет непомерное самомнение и презрение к человеческой расе, то да. Дроу предпочитают считать себя самой избранной расой в мире, людей же — низшими, ставя их почти вровень с животными.
— Но ваш клан придерживается иного мнения? — уточнила я.
— К сожалению, большинство считает так же. Я и сам, признаться, долгое время имел схожее мнение, — чуть виновато проговорил Риаган. — Пока не стал чаще бывать среди людей и не узнал кое-кого из них достаточно близко.
— Но тогда почему ваш отец захотел заключить мирный договор? — удивилась я.
— Всего лишь руководствуясь позицией выгоды. Ведь мирный договор дает еще возможность торговли и более плодотворного сотрудничества. Наш клан считался не самым богатым и влиятельным. Но с тех пор как мы установили связи с людьми, ситуация изменилась. Другие кланы слишком упрямы, чтобы понять, какие выгоды дает подобное сотрудничество. Многие из эльфов вообще всю свою долгую жизнь не покидают пределов территории клана и о мире могут судить из самых нелепых слухов и того, что им вбивают в голову те, кто стоят у власти. Не поверите, но большинство эльфов убеждены, что люди — это дикие варвары, недалеко ушедшие от порядков первобытных времен. Так что когда попадают в Бармин или другие приграничные города, для них это становится настоящим шоком. Я и сам не мог поверить, что человеческая цивилизация достигла даже большего размаха, чем эльфийская. Первое время ходил и пялился на все едва ли не с разинутым ртом.
— Но почему те, кто увидел, как все на самом деле, не поделятся этим с сородичами? — недоуменно спросила.
— Наиболее консервативные эльфы им просто не верят. Воспринимают, как сказки или вранье. Да и князья поддерживают мнение о том, что люди — что-то среднее между зверями и эльфами. И никогда не смогут достигнуть такой же степени развития.
М-да, и это мои сородичи. Кошмар какой. Упрямые бараны, не видящие дальше своего носа.
— Более того, — с грустью проговорил Риаган. — Есть и те, кто прямо-таки жаждет падения человеческой империи. Считают, что только эльфийская цивилизация имеет право на существование. Но мы отвлеклись от темы. Итак, представьте себе юного, наивного дроу, который оказался на улицах Бармина. Меня перебросили сюда телепортом в сопровождении двух воинов, что уже бывали здесь. Разумеется, перед визитом в Мадарскую империю предупредили о том, с чем могу столкнуться. Но я не верил. Так что первое время просто ходил по улицам и осмысливал увиденное. К счастью, подписание документов прошло успешно, и мы, прежде чем возвращаться, остановились в гостинице. В обратный путь, к сожалению, нужно было отправляться на лошадях. Маг-телепортист в нашем клане только один, и его с нами не отправили. Но я даже радовался тому, что увижу ранее неведомый мне мир и попутешествую. Возбужденный же впечатлениями дня, решил погулять по городу. Воинов брать с собой не стал, самоуверенно считая, что ни один житель Мадарской империи со мной не справится. Эльфов с малых лет убеждают, что нет никого, кто мог бы превзойти наших воинов. За то и поплатился. Позже понял, что за мной следили еще на постоялом дворе. Ждали, пока выпадет удобный случай напасть. И я сам, как безмозглая мышь, ломанулся в мышеловку. Они напали, когда я зашел в какой-то темный переулок. Их было четверо. Трое орков и тарнский маг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
При этих словах я невольно вздрогнула, вспомнив о том, на что способны тарнские маги.
— Поначалу тарн не вмешивался, лишь направил на меня своих подручных. А учитывая то, что боевая магия на орков плохо действует, мои удары производили на них мизерный эффект. Да и защита на них стояла. К тому времени как я все же расправился с ними, мой магический резерв был почти на нуле. И тут вступил в дело тарн. Вот тут я и понял, что вряд ли смогу уйти живым. Несмотря на всю мою гордость, попытался с ним договориться. Сказал, кто мой отец, и что он может заплатить хороший выкуп. На это тарн лишь рассмеялся и сказал, что моя смерть станет для отца предупреждением: что будет с теми, кто объединится с врагами Тарнии. После этих слов я понял, что мне остается одно — умереть с достоинством. Тарн не стал сражаться честно и драться мечом, вместо этого сразу пустил в меня молнию. Я едва успел увернуться, но удар следовал за ударом. Несколько разрядов меня достали, и я лишь чудом еще оставался в сознании. Когда из-за спины тарна раздался чей-то голос, даже не расслышал слов. К тому времени уже сидел, прислонившись к стене и не в силах даже шевельнуться. Потом увидел Вэйда и разочарованно вздохнул. Решил, что глупый человек, вмешавшись в чужие разборки, только напрасно сложит голову. Мне даже жаль его немного стало. Но то, что я увидел дальше, заставило в корне пересмотреть свои взгляды. Тарн тоже, видимо, решил, что легко справится с человеком, но после обмена первыми же ударами понял, что столкнулся с серьезным противником. Перестав швыряться заклинаниями, перешел в боевой транс и выхватил меч. Когда же Вэйд перешел в боевой транс вслед за тарном, у меня просто челюсть отвисла. И представить не мог, что человек может настолько владеть этим искусством избранных. Тот тарн был хорош, этого не отнять. Сам бы я вряд ли выстоял против него и десять секунд. Но Вэйд ухитрился его проткнуть мечом, сам отделавшись парой царапин. Только вот того, что произойдет в следующий момент, он явно не ожидал. Не успел тарн испустить дух, бросив перед этим, что презренный человек последует за ним, как вокруг него взметнулось пламя. Я заметил лишь, что активировался какой-то артефакт. Видимо, со смертью владельца. Огненный шар лишь чудом не коснулся меня — я был достаточно далеко, и только это спасло. Хотя жар все же опалил кожу. Глядя на стену огня, с грустью и сожалением думал о том, что мой спаситель погиб. Несмотря на то, что он был человеком, я испытывал к нему уважение и симпатию. Для эльфов долг крови не пустой звук. А этому человеку я был обязан жизнью. Каково же было мое удивление, когда он вышел из огня совершенно невредимым. В ответ на мой ошарашенный взгляд Вэйд криво усмехнулся и сказал, что не нашлось еще такого мага, который смог бы его поджарить. Потом спросил о том, кто я, помог подняться и добраться до постоялого двора. На следующее утро я никуда не уехал — необходимо было оправиться от полученных повреждений и восстановить магический резерв. Но я велел воинам отыскать моего спасителя, которого тоже успел вчера расспросить о том, кто он и откуда. Собственно, с этого и началась наша дружба. Я задержался на несколько дней в Бармине и благодаря Вэйду узнал много нового о людях и жизни в Мадарской империи. После этого поддерживаю с ним знакомство и даже горжусь нашей дружбой.
