Он поднял «Довод». Полизарядник начал нацеливаться на полускрытую деревьями фигуру.
— Я тебя кончу, — пообещал Кадар Кею. — Я тебя, а не ты меня.
— Да, я ошиблась, — отозвалась от окна старуха. — Кей убьет булрати, не тебя. А хочешь увидеть, как погибнешь ты?
Ее тон был убедительнее слов. Кадар повернулся, пытаясь направить полизарядник на Генриетту. Увы, интеллектуальный блок, едва успевший нацелиться на Кея, его не понял. «Довод» упрямо выгнул ствол, отслеживая прежнюю мишень.
— Вот так, — заключила старуха. Что-то сжатое в ее пальцах, похожее на короткий карандаш, тихо щелкнуло. Тонкая струя пламени ударила в лицо Кадара.
Он кричал, пока у него еще оставалась гортань. Но это длилось недолго.
— Не должно оружию быть умнее человека, — задумчиво сказала Генриетта, крутя в руках горячий пиропатрон — древний инструмент террор-групп Империи. — Впрочем, быть умнее его — несложно.
Она бросила пиропатрон на обезглавленное тело Кадара, к истерически дергающемуся «Доводу-36». В одноразовом огнемете не было ничего ценного — тонкий керамический корпус, пирогель, фокусирующая форсунка и запал. Когда-то их выпускали даже на макаронных фабриках — если для Империи оружие становилось важнее макарон.
— Прежде чем я тебя убью, — сказал булрати, — кто ты, Кей Дач со Второй планеты Шедара?
— Супер.
Булрати оскалился:
— Это осложняет…
Не договорив, он двинулся вперед. Просто, без всяких обманных движений и выпадов — четверть тонны мышц, жесткой шерсти и отточенных эволюцией инстинктов.
Так же легко и незатейливо Кей провел короткую серию ударов в корпус, беспокоясь в первую очередь не об эффективности, а о скорости. Два удара достигли цели — булрати не обратил на них внимания.
Но Кей на это и не рассчитывал.
— Ктар, — сказал булрати. Он медленно теснил человека с поляны. Среди деревьев, несмотря на внушительные габариты, он обрел бы решающее преимущество — его предки жили в лесах.
Кей Дач остановился. Похоже было, что предельное оскорбление вывело его из равновесия. Булрати оскалился и перешел на бег. Те предсмертные удары, что мог нанести самоуверенный человек, его не страшили.
Удар был один-единственный, в стык реберной пластины и левой опорной мышцы живота. Булрати сделал еще шаг и остановился. Распахнутые для смертельного объятия лапы начали мелко подрагивать.
— О-о-о-о… — простонал-пропел булрати.
Кей секунду смотрел на него. Потом легонько толкнул в грудь. Булрати тяжело повалился на спину. Тело его били судороги.
— Хорошо? — присев над поверженным противником, поинтересовался Кей.
— Лим… — прошептал булрати.
— На кого ты работаешь?
— Нрап-по.
Кей не знал, кто такие «Бдящие днем», но догадаться было несложно. На всякий случай он уточнил:
— Кто взял Артура?
— Изабелла Каль… СИБ Инцедиоса…
Кей присвистнул. Белокурая стерва отыскала их след за полсотни парсеков, через дарлоксианский плен и десант силикоидов.
Сбежавших из-под пассивного наблюдения так энергично не ловят.
— Браво, Кей, браво.
Он обернулся. Старушка одобрительно кивнула:
— Давно не видела такого милого обращения с чужими. А про шоковые точки ты знаешь?
— Знаю. — Кей встал, потому что подергивания булрати стали уж слишком размашистыми. — Где второй?
— В «аТане»… или нигде. Почему-то мне кажется, что нигде.
Булрати перестал биться.
— Это не я их привела, Кей, — сказала Генриетта. — Я не веду дел с чужими… и теми, кто берет их в свою команду.
— Был еще кто-то?
— Меклонец. Девушка-механистка, изрядно трансформированная. Твердолобый толстячок. И светловолосая девица в роли командира… Ты будешь отрезать уши?
— Что? — растерялся Кей.
— Уши. Ушки медвежьи. Законный трофей… ценный талисман. Говорят, у мужчин потенцию увеличивает.
— Мне хватает. Черт!
Кей пнул булрати и побежал туда, где лежала Рашель.
4
— Терпи, — сказал Кей девочке. Он держал ее голову на коленях, а Генриетта суетилась, стягивая одежду и накладывая на раны повязки. Диван, где уложили девочку, покрылся бурыми пятнами.
— Вот ведь зверь, зверь чужой… — бормотала Генриетта. — Ребенка изодрал… не стесняйся, маленькая. И не бойся ничего. Булрати сдох, совсем сдох. Дяденька Кей его убил, неповадно будет.
— Тетенька тоже не дремала, — глядя на обугленный косяк двери, заметил Кей. Они вытащили труп и сбросили в яму с компостом, но запах еще оставался.
— Ничего, ничего, — продолжала ворковать Генриетта. — Ранки-то неглубокие, даром что на вид страшные. За неделю затянем, а потом будем шрамики рассасывать. Тетя Фискалоччи умеет лечить, будешь красавицей, как раньше.
— Это обязательно? — спросил Кей. — Сюсюканье? Я замечал за вами и другой лексикон.
— Дядя Кей грубый, — сообщила Генриетта. — Грубый, хоть и хороший. У нас планета тихая, мы таких людей пугаемся. Мы здесь мирные… старички, детишки…
— Да, потому что молодежь обычно служит в Имперских силах, — уточнил Кей. Подмигнул девочке, терпеливо сносившей как перевязку, так и болтовню старухи. Та подмигнула в ответ — довольно-таки свободно. Оглушение проходило.
— И последний пластырь… — вздохнула Генриетта. — Травкой бы лучше, целебной, да хрен она поможет при таких ранах.
Кей лишь покачал головой. Спросил у девочки:
— Говорить не пробовала?
Та облизнула губы. Прошептала:
— Рашель.
— Что?
— Рашель. Меня зовут так.
— Я Кей. Спасибо за «поводок».
— Вы Артура выручите?.. Ой!
Генриетта виновато отдернула руку. Покачала головой:
— А ведь ребрышко сломано. Терпишь небось?
— Терплю, — призналась Рашель. — Вы не спешите с врачами, если надо время потянуть. Я понимаю.
Кей и Фискалоччи обменялись взглядами.
— Вот такие у нас рожали между рейдами, — сказала Генриетта. — Потому что Империи нужны были солдаты. А потом лезли под выстрелы.
Маленькие сучки вечно лезут под дюзы…
Кей Дач тряхнул головой, словно пытался вытрясти память. Сказал:
— Мне надо идти. А вам — вызывать врачей.
Генриетта заколебалась:
— Рашель, девочка моя, ты потерпишь пятнадцать минут?
— Хоть час.
— Только четверть. Кей, тебе нужно выпить кофе.
— Ну, если нужно. — Кей опустил голову девочки на подушку и сказал: — Артура я спасу. Будь уверена.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
