Мадам Иноземцева не сводила с меня своих задумчивых коровьих глаз. Она рассматривала меня с каким-то нездоровым мстительным интересом. Как назревший лиловый прыщ на носу своей самой заклятой подруги.
– Говорят, что ты с этой девкой в койке был, когда тот бандит в квартиру влез? – стылым голосом, с вкраплениями болезненного ехидства, поинтересовалась Юля. – Не стыдно тебе, Корнеев?! Ну вот почему вы, мужики, все такие скоты и подонки? Даже задержание бандита готовы использовать, чтобы на чужую бабу залезть! – Юля почти с ненавистью прожигала меня своими глазищами.
А разве они бывают чужими, эти окружающие меня бабы? – вдруг не ко времени и аморально подумалось мне..
– Мерзавец ты, Корнеев! – с горячечной убежденностью сообщила мне Юлия.
Ни хрена себе! Вот чего угодно я ожидал! Какой угодно каверзы ждал от родных внутренних органов, но чтоб такого-этого… Да еще от Юли Иноземцевой! С которой мы всегда были в добрых дружеских отношениях!
– Юль, ты чего? – ошарашенно уставился я на свою возмущенную сослуживицу, – Ты чего вдруг корить-то меня взялась? С какого это перепугу, а, Юль? Ты же мне не жена ни разу! Не любовница и даже не замполит! – я стоял, забыв про стул, на который только что примерился сесть и хлопал глазами, не понимая происходящего.
– Скотина ты, Корнеев! – хлюпнув носом, снова выдала мне очередную аксиому соседка по кабинету и пузом напролом ломанулась в коридор.
Ни хера себе, сходил за хлебушком! Ай да Юля! Нет, беременных баб в декрет надо отправлять еще до зачатия ребенков! С такими гормональными качелями на службе их держать никак нельзя. Это еще, слава богу, что ранее у нас с ней интимной близости не случилось, а то хрен её знает, куда бы она сейчас кинулась! А ну, как в оружейку?! Скорее всего, это она так за свою подругу Лидию Андреевну распереживалась. А может, она что-то из своей нынешней семейной реальности, да на своего супруга Анатолия спроецировала? Хотя, с другой стороны, всякая женщина, она сама по себе есть космическая загадка, а беременная женщина, это загадка вдвойне или даже втройне. Н-да…
– Корнеев, срочно к Данилину! – от дверей звонко прилетело от стоящей в проёме Тонечки, – Тебя там эти ждут! – приглушила она голос, – Москвичи!
Глава 22
Ну вот и началось! – без особой радости, но с некоторым облегчением в душе я начал складывать дела в сейф. С облегчением от того, что появилась возможность оторваться и свалить от нудной писанины.
– Корнеев, ты не понял, что ли? Быстрей шевелись, давай! – возмутилась нетерпеливо и на месте преребирающая своими стройными ногами юная парламентёрша от вышестоящих, – Они там и так злые, как собаки!
– Ты, душа моя, успокойся! И остановись же ты наконец! Антонина, ты просто постой спокойно! Хоть минуту! Чего ты непрестанно ногами сучишь? Не дай бог, еще натрешь себе чего-нибудь там между ними! – машинально произнёс я пошлость, будучи в глубоких тягостных раздумьях относительно предстоящего непростого рандеву.
– Чего?! Да ты…! – возмущенно взвизгнула от двери моментально покрасневшая Тонечка, – Ты совсем дурак, Корнеев, что ли? – с резкой интенсивностью пилорамы возопила она. – Вот правильно про тебя все наши женщины говорят, что ты не только редкостный кобель, но и мерзкая скотина!
И, как юла, крутанувшись на каблуках, Тонечка стремительно вынеслась из моего офиса. В завершение и без того контрпродуктивного диалога громко хлопнув дверью. Почти, как майор Ахмедханов в не таком уж далёком прошлом.
Ну, то, что редкостный кобель, я, пожалуй, еще поспорил бы! Но не буду. А вот, с тем, что мерзкая скотина, то я не согласен категорически! Уж, если и скотина, то никак не мерзкая. Думается мне, что столь неблагозвучный эпитет раздосадованная Антонина добавила лично от себя. В любом случае, прекрасной половине Октябрьского РОВД пока еще не за что корить меня в нанесенных обидах и считать мерзкой скотиной. Уж, как там дальше пойдет, неизвестно, но пока еще я перед ними чист.
Вздохнув от осознания еще одной, на ровном месте нажитой проблемы, я повернул ключ в дверце сейфа. Затем натянув пиджак и без особого энтузиазма, мысленно подгоняя себя, побрел к опричникам милицейского министра СССР.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Сергей! – голосом капитальной женщины неожиданно окликнули меня с лестничной площадки. – Зайди сначала к Дергачеву, он тебя ждет!
Повернувшись вправо, я действительно увидел данилинскую Валентину Викторовну, которая и в амплуа связной-нелегальщицы продолжала выглядеть королевой. Даже осторожно, по-шпионски, выглядывая из-за стены. Такая вот застенчивая аристократка следствия Октябрьского РОВД Валентина Викторовна.
– Иди в кабинет Захарченко, они с Дергачевым там тебя ждут! – вполголоса оповестила меня античная мадам Штирлиц с эталонными сиськами всех времен и народов.
Пожав плечами, я направился в кабинет зама по опер. Когда я вошел, подполковник и капитан сидели друг напротив друга глядя в столешницу. Значит ждали только меня.
– Разрешите, товарищ подполковник? – приостановившись на пороге, в соответствии с субординацией, поинтересовался я.
– Да заходи ты уже, Корнеев! Там у Данилина в кабинете министерские засланцы копытом бьют, тебя дожидаясь, а ты тут взялся почитание демонстрировать! – нервно и совсем не по правилам, поперед батьки влез в разговор капитан Захарченко.
Я быстро прошел в кабинет и присел на указанный молчаливым Дергачевым стул.
– Что там москвичи могли на тебя нарыть? – без каких-либо предисловий наехал на меня главный в РОВД начальник, – Чтоб ты знал, они сегодня в областной прокуратуре дважды были. А сюда прямо из СИЗО приехали и уверенно говорят, что закрывать тебя будут!
– Постановление они вам показывали? – сразу и по делу начал я, поскольку времени у меня на идиотскую игру в наивного дебила уже не было совсем. – Василий Петрович, я имею в виду, санкцию на мой арест вы у них в руках видели?
– Ничего они не показывали! Но их старший группы против тебя настроен очень серьезно! – хмуро смотрел на меня подполковник. – И, чтобы ты понимал, Корнеев, если они тебя действительно сейчас арестуют, то ты имей в виду, тебя отсюда сразу увезут в Москву! Сегодня же увезут, самолетом!
– Да это-то как раз мне понятно! – отмахнулся я от слов Дергачева, уже не заботясь о его реакции на такую свою бестактность, – Я полагаю, что нет у них на меня ничего, товарищ подполковник! – раздумчиво вслух начал я излагать свои мысли. – Если бы у них что-то было, они бы сразу ко мне в кабинет пришли и руки бы мне прямо там заломили. Затем сразу и очень быстро увезли бы на тюрьму и там, в темных казематах, по горячему меня бы и ломали! Они серьёзные ребята, других бы министр сюда не послал. Да он несерьезных на таких должностях при себе не держит! И потому время им сейчас ох, как дорого! А они, я так понимаю, взялись из блохи голенище кроить! Точно вам говорю, нет у них на меня ничего! Бутафорят, суки! – с нарастающей уверенностью в напрягаемом разуме и без оглядки на неуместность такого тона, заявил я оторопевшему Дергачеву.
– Ведь так? – повернулся я за критической оценкой своих измышлений к Захарченко. – Сейчас они наедут на меня в две глотки, что-нибудь наспех смастыренное под нос мне сунут и сразу Нижним Тагилом и черной хатой стращать начнут! – Ну ведь так же, товарищ капитан?! – настырно поинтересовался я у Захарченко, – А мне, в свою очередь, при таких раскладах, надо будет час-другой тупо продержаться и тогда они обязательно сдуются! Ну не будут же они меня по беспределу в это дело запихивать! Думаю, что обоссутся они самого министра за нос водить!
Я продолжал мониторить реакцию на свои рассуждения, глядя в глаза главного опера райотдела. Начальник РОВД Дергачев, он, понятно, тоже не мальчик и в оперских делах свою собаку давно съел. Но, в том-то оно и дело, что уже слишком давно. И сейчас он, как ни крути, но состоит на административно-руководящей должности. А потому, мнение Захарченко, как действующего координатора всех районных оперов, для меня гораздо интереснее.
