– Конечно, план, при котором мы двоих оставим в живых, имеет недостаток – ведь тут возможна ошибка. А это совершенно неприемлемо. Не сомневаюсь, что у тебя есть собственные профессиональные стандарты. Значит, проблему следует решить другим способом. Подойти к ней с иной стороны. Нам нужно найти способ получить деньги. Помоги мне.
– В доме нет денег, – сказал Эван.
– Доктор, я не прошу тебя платить за собственную казнь. Это было бы слишком. Я хочу, чтобы ты нашел другой подход. Как я и мои партнеры можем получить компенсацию в данном случае?
Эван ничего не ответил.
– Подойди к проблеме творчески. Расслабься. Попробуй мыслить нестандартно. Если не деньги, то что?
Ответа не последовало.
Громила посмотрел на Эмили.
– Как тебя зовут, милая?
– Нет, – сказал Эван.
Парень взглянул на Чан.
– И ее? – сказал он.
Эмили поплотнее запахнула рубашку, подтянула колени к груди и отодвинулась к спинке дивана. Эван наклонился вперед, закрывая ее телом. Стоявший посередине парень посмотрел на него и сказал:
– Если ты будешь хорошо себя вести, мы застрелим тебя первым. Если нет, оставим в живых и заставим смотреть.
Трое громил равномерно распределились по четверти круга. Как раннеры[15] на трех базах. Только гораздо ближе друг к другу – они ведь находились в комнате, а не на стадионе. В просторной комнате, но все же. Парень на первой базе справа – примерно в семи футах от Ричера. Третий, тот, что слева, дальше всего – на расстоянии примерно в пятнадцать футов. Парень на второй базе стоял посередине между ними, в двенадцати футах на прямой линии между Ричером и дверью; именно он вел разговор.
Три головореза. Прокурор округа Марикопа, вне всякого сомнения, назвал бы их поведение нарушением границ частной собственности. Скажем так: вчерашнее вторжение в частный дом в охраняемом коттеджном поселке, находящемся к северо-востоку от города, закончилось трагически. В одиннадцать начнется трансляция фильма. Полицейские назовут их преступниками. Адвокаты – клиентами. Политики заявят, что они подонки. Криминалисты скажут, что они социопаты. Социологи – что их неправильно поняли.
А в 110-м подразделении военной полиции их назвали бы ходячими мертвецами.
– Пора приниматься за работу, – сказал громила на второй базе.
Эмили изо всех сил вжалась в спинку дивана, в клетчатое шерстяное одеяло, поджала колени к груди и обхватила руками щиколотки. Сейчас она казалась совсем маленькой. Чан также ничего не пыталась сделать. Она застыла на месте, упираясь руками в диван, ноги выпрямлены, зашнурованные туфли впереди, каблуки в буквальном смысле вонзились в ковер, как у бегущего персонажа из мультика, решившего резко затормозить.
– У меня кончается терпение, – сказал парень на второй базе.
Влажные губы.
Бегающие глаза.
Нетерпение.
Никакого ответа.
Затем Ричер выдохнул и успокаивающе поднял руку с открытой ладонью – не стреляйте. Он слегка приподнялся, медленно и спокойно, без малейшей угрозы, оставаясь вполоборота к парням с пистолетами, и вполоборота к группе на диване.
– Брось, Эмили, давай покончим с этим. Они в любом случае до тебя доберутся. Не стоит все усложнять.
– Что? – сказала она.
Он наклонился мимо Эвана и схватил Эмили за запястье. Ее отец тут же вскочил, чтобы ему помешать, к нему мгновенно присоединились Чан и сестра Маккенна, они запаниковали и начали задыхаться, не в силах поверить своим глазам. Внезапно все пятеро оказались на ногах, на ковре, лежащем перед диваном; все двигались, толкались, испуганно озираясь по сторонам.
Момент истины.
Трое парней ничего не стали предпринимать. Самым разумным было просто начать стрелять, ведь ситуация у них на глазах полностью выходила из-под контроля. Но они слишком верили в собственный план, в выбранную процедуру, в обещание предстоящего удовольствия, ведь два основных компонента столь близкой нирваны уже сбились в толпу, сопутствующие потери становились неизбежными, но они не хотели, чтобы жертвы пострадали. Во всяком случае, сразу. Им нужно было, чтобы спектакль продолжался и они могли наслаждаться гладкой загорелой кожей, бикини, футболкой и низко сидящими джинсами. Они не стреляли. Они не думали. Во всяком случае, не использовали свой мозг.
Пока все шло хорошо.
Ричер отпихнул Эвана в одну сторону, Чан – в другую и стащил Эмили с дивана. Прижав ее к себе – Эмили отчаянно отбивалась руками и ногами, – он развернул ее и сильно толкнул вперед, в коридор с фотографиями неизвестных родственников в серебряных рамках.
– Спальня там, – сказал Ричер.
Эван рванулся мимо него и схватил дочь, сестра Маккенна почти так же быстро оказалась рядом с Эмили, за ней устремились Чан и парень с первой базы, на лице которого появилась тревога из-за возникшего хаоса. За ним последовал Главарь со второй базы, громила с третьей немного от него отстал. Получилась толпа из восьми человек; все спотыкались, хватались друг за друга, но в результате практически выстроились в очередь, которая устремилась в темный узкий коридор.
Ричер быстро нагнулся, двумя руками подхватил «Питон», чтобы тот не отлетел в сторону по гладкому полу, сжал рукоять, которая удобно и успокаивающе легла в ладонь; указательный палец нашел спусковой крючок. Он поднял пистолет, три фунта веса, положил левую руку на голову Лидии Лейр, заставил ее опуститься вниз, прицелился над правым плечом Чан и выстрелил в центр лица бандита с первой базы.
Существует множество факторов, определяющих точность пистолета. Скорость полета пули и длина ствола – самые важные из них; именно они влияют на такие аэродинамические тонкости, как градус вращения, определяемый нарезом ствола, и все это либо работает, либо нет, в зависимости от пули. Кроме того, имеют значение точность производства, а также качество металла. Но все это отходит на второй план на расстоянии в семь футов. Несколько миллиметров влево или вправо – не принципиально. Человеческое лицо представляет собой достаточно крупную цель, промахнуться на таком расстоянии трудно, и тип с первой базы не стал исключением.
Все было кончено мгновенно, учитывая дистанцию и мощь патрона «магнум». В двадцати футах за головой громилы на стене появился кратер величиной с чашу для пунша, а через жуткую долю секунды ее с влажным шлепком наполнил мозг – красное, серое и пурпурное. Бандит рухнул вниз, словно ступил в шахту лифта, Ричер слегка повернулся влево и напряг плечи, глядя на парня с третьей базы, который находился дальше всех, потому что задняя часть мозга уже сообщила ему, что у него лучшая линия для ответного огня, и он не так сильно предвкушал предстоящее развлечение, как его приятель со второй базы, а потому мог начать стрелять, даже рискуя повредить «товар».
Ричер слегка переместил указательный палец на спуске вперед, почувствовал, как механизм поворачивает шестерни, кулачки и рычаги, легко и без усилий, и пистолет выплюнул пулю – вполне осмысленное действие, короткая пауза после первого выстрела, но в реальном мире все прозвучало как двойной стук, быстрый бум-шаг-бум, мастер делает свое дело, хладнокровно используя врожденный дар.
И снова, неизбежно, неотвратимо пуля вошла сквозь верхнюю губу, вылетела из основания черепа, разбила стекло раздвижной двери и ударила в груду свадебных подарков, лежавших на столике заднего двора. В воздух поднялись куски бумаги, белые и серебристые, точно конфетти. Разбитое стекло рухнуло вниз, словно водопад под действием тяготения, с такой же скоростью, как парень с третьей базы, также подчинившись законам гравитации. Ричер успел проследить приблизительно за дюймом их спуска и резко повернулся вправо, чтобы отыскать громилу со второй базы.
Потому что теперь гонка началась, и Джек проигрывал. Один парень не имел значения, два также не представляли собой проблему, но с третьим могли возникнуть сложности. Бум-бум, случившиеся с его приятелями, должны были заставить его сосредоточиться. И что того хуже, он получил время, чтобы включиться в игру, отреагировать, понять наконец, что о да, у меня в руке пистолет, поднять его, медленнее, чем обычно, из-за толстой трубы глушителя, – ведь сейчас пистолет был в два раза длиннее, чем подсказывала ему мышечная память, и тяжелее, а потому он контролировал его гораздо хуже.
Все это радовало, потому что путь, который предстояло преодолеть Ричеру, был гораздо меньше, чем ему требовалось. Он уже почти находился на месте. Всего в нескольких дюймах. Игра практически закончена. Но Ричер продолжал перемещаться, и ему казалось, что его движение стало безнадежно замедленным, словно тыльная сторона руки проходила сквозь патоку холодного зимнего дня; левый глаз на прицеле «Питона», правый – на конце глушителя, имеющего эллиптическую форму. Глушитель замер в дюйме от цели.
