Когда затих ветер, Дарлан бросил камень в маленькое озерцо, поверхность которого превратилась в серебряное зеркало. Понаблюдав недолго за разбегающимися кругами, он поднял взгляд в небо, словно там должен был быть какой-то знак, а потом поплелся в деревню. На поясе у него висел меч, принадлежавший Тристин. Он был легче того клинка, который отнял у нее жизнь. Его Дарлан не пожелал забирать и отнес кузнецу на переплавку перед отъездом из Кордана. Навершие его нового меча украшал черный камень, который Дарлан подарил Тристин, когда покидал Монетный двор, а вдоль самого прямого клинка шли узоры в виде марок времен старой империи. Превосходная сталь, отличная балансировка, а самое главное — память о Тристин. Теперь с ним всегда будет то, что принадлежало ей.
Они похоронили Тристин за чертой города, на холме, вершину которого занимали две осины, тянущиеся друг к другу ветвями. Никаких надгробных камней, чтобы не привлекать внимания случайных путников, способных потревожить ее покой. Закрывая глаза, Дарлан до сих пор видел это место так, словно все еще стоял там, ощущая образовавшуюся внутри рану. Куда бы их с Таннетом не забросила судьба, он поклялся перед богами, что когда-нибудь еще вернется под эти осины, и в тишине будет долго сидеть, вспоминая ту, что научила его любить.
После Кордана, Дарлан потерял свой запал охотника на чудовищ. В какой-то момент, он осознал, что единственное, чего он жаждал, так это бросить все и помчаться во весь опор в орден. Чтобы отомстить, чтобы преподать урок. Если бы ему повезло, возможно, он успел бы отправить на суд Хиемса нескольких магистров прежде, чем его бы убили братья. Но Таннет его образумил, напомнив, что Тристин не вернуть, даже если он сровняет весь Монетный двор с землей. Дарлан был благодарен Таннету. Иллюзионист не пытался убеждать его, что пора закончить траур, он спокойно ждал, когда монетчик сам скажет, что готов продолжать. Поэтому они остановились в деревне с очень подходящим названием — Крайняя. Она располагалась среди горных лугов, окаймленных клыками скал, за вершины которых цеплялись облака. Жители деревни благосклонно отнеслись к внезапному приезду бывшего члена знаменитого братства и мага-иллюзиониста. Они существовали здесь уединенно, редко выбираясь в города. Их почти не посещали купцы, музыканты и бродячие труппы артистов, даже сборщики налогов иной год забывали заезжать сюда. Поэтому, когда деревню почтили своим присутствием такие гости, как Таннет и Дарлан, в их честь устроили небольшой праздник.
Таннет поначалу тут заскучал. В отличие от Дарлана местные красоты вызывали у него только уныние, а знаменитые Облачные горы смогли заинтересовать его лишь на несколько первых дней. Зато вскоре он нашел занятие себе по душе — стал ухлестывать за местной веснушчатой красоткой, которая, несмотря на свое простодушие, умело играла с ним, не говоря ни да, ни нет. Таннет упорно не сдавался, поэтому сегодня монетчик ушел вверх на прогулку в одиночестве. Как сказал, юный маг, он наконец-то придумал способ, как одолеть крепостные стены, окружавшие ее сердце.
Их разместили в свободном доме на задворках, который был мал, но зато с целой крышей и большим очагом, а что еще надо в такие пасмурные дни? Здесь в горах в это время года дожди проливались с серых небес почти ежедневно, а тепло надолго не задерживалось. Частокола вокруг Крайней никогда не возводили, ибо местные считали, что живут в безопасности. Хотя деревня и принадлежала к числу самых отдаленных в княжестве Паранхольм, она не казалась захолустной. Дома здесь выглядели как добротные жилища, а не как разваливающиеся халупы. Свежее сено на крышах, прочная кровля, выбеленные стены, аккуратные заборчики вокруг огородов и маленьких садов. Была здесь и старая на вид, но все еще исправно работающая ветряная мельница, а также пасека — основной источник дохода Крайней. Люди здесь жили приветливые, хотя, как говорится, без своих уродов семье не обошлось. Одного ретивого парня даже пришлось вырубить, когда он стал задирать иллюзиониста. Его мозгов хватало лишь на то, чтобы понимать — монетчика лучше не трогать. Зато, к удивлению, Дарлана, местный глава выглядел немногим старше Таннета. До этого Дарлан привык, что эту почетную обязанность исполнял либо уже кто-то в годах, либо крепкий мужик, способный управлять делами не только словом, но и силой. Но Илиан, так звали старосту, за время, что охотники провели здесь, показал себя только с лучшей стороны. Видимо, за умение быстро и четко решать проблемы, разрешать споры, относясь ко всем с должным уважением, его и избрали на эту должность. Вряд ли Илиана назначил Фарвик, как ближайший наместник. Тот пекся только о судьбе Кордана, предоставляя отдаленным поселкам право определяться самостоятельно. Интересно, что на это бы сказал князь, если бы ему донесли?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
День уже перевалил за середину, когда Дарлан вошел в их с Таннетом обиталище. Как ни странно, юный маг уже вернулся со свидания. Он понуро восседал на сундуке, куда они сгрузили все свои вещи.
— Опять неудача? — участливо спросил монетчик, снимая плащ и перевязь с ножнами.
— Ну, я выяснил, что ей нравлюсь, она прямо так и сказала. — Иллюзионист почесал мочку уха и добавил: — Только вот она знает, что я рано или поздно отсюда уеду, поэтому и нос воротит. Мол, если останусь, возьму в жены, тогда-то все у нас и будет.
— Остаешься?
— Очень смешно. Стоп, наш угрюмый укротитель монет внезапно пошутил? Неужели ему стало легче? Ты смирился со смертью Тристин?
— Стало легче, — согласился Дарлан. — Но с ее смертью я никогда не смирюсь, просто задвину мысли об этом подальше. Я бы пожил тут еще пару дней, а потом можно снова выйти на дорогу.
— Слава богам, а Веснушка пусть потом локти кусает! Чур, теперь моя очередь выбирать куда отправимся.
— Веснушка? Помнится, почти так же назывался один бордель, в котором ты однажды хорошо повеселился.
— Проклятье, а молчаливым ты мне нравился больше!
— Ладно, я перегнул палку, согласен. И куда же мы отправимся?
— Скоро зима, а я страсть как не люблю снег и холод. — Таннет соскочил с сундука, чтобы размять затекшие ноги. — Ты же хотел изначально в южные королевства? Вот туда и путь будем держать. Ну, до самого юга до заморозков не успеем, но хотя бы до королевства Юлария доберемся. Говорят, там зима мягкая, а снега почти не выпадает.
— Юлария, так Юлария, — не стал спорить монетчик. — Там много чудовищ?
— Гораздо больше, чем в княжествах, куда не плюнь — обязательно попадешь в какую-нибудь тварь, придуманную воспаленным разумом элоквитов. Да и некроманты там пошалили заметнее. Вроде даже по весне на восточной границе Юларии до сих пор постоянно на кладбищах восстают мертвецы, так что нам, профессиональным истребителя нежити, будет где разгуляться.
Пока Таннет ушел справляться об ужине, Дарлан, чтобы отвлечься, решил полистать его хваленый бестиарий. От многообразия чудовищ разбегались глаза, большинство страниц внушительного тома было оформлено яркими картинками, на которых неведомый художник достаточно вольно изобразил тех или иных тварей. Но зато текст содержал их подробные описания, и судя по тем монстрам, что охотникам довелось встретить на пути, они точно соответствовали действительности. Когда Дарлан изучал раздел про кровососов, в дверь громко постучали.
— Войдите, — пригласил он.
На пороге возник Илиан, а на его лице читалось неприкрытое волнение.
— Что-то случилось? — спросил Дарлан, захлопнув книгу.
— Дети мельника до сих пор не вернулись, — сказал молодой староста. — Они утром ушли наверх, чтобы собрать ягод, и с тех пор их никто не видел. Жена мельника в слезах, скоро стемнеет. Мы собираемся их искать. Знаю, что у монетчиков иная работа, но ваши способности нам бы пригодились, мастер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Сколько их?
— Трое, два мальчика и девочка. Старшему парню уже тринадцать, места он хорошо знает, заблудиться они не могли. Вы поможете, господин Дарлан?
— Конечно!
— Тогда найдите вашего друга, мы будем ждать вас у дальнего столба! — Илиан убежал.
