тебя при встрече. Будешь дурак, если упустишь её.
— Не выдумывай! Тебе показалось, — слишком быстро ответил он.
— Я же женщина, я такие вещи чувствую.
— Ерунда.
Дверь в кабинет открылась, впуская Сергея и вместе с ним грохот музыкальных ритмов. Лариса вздрогнула и недовольно сморщила лицо.
— А ты счастлив, Рома? — спросила она, когда дверь закрылась.
— Ты, Лара, не тот вопрос задаёшь и не тому человеку, — ухмыльнулся Сергей. — Он всегда был счастлив, ты просто тогда не обращала внимания на такие вещи. Счастлив, как может быть счастлив младенец в утробе матери. И ему ничего никогда не было нужно, кроме его гитары. Он учился архитектуре, но занимался тем, что ему было интересно. А за спиной у него всегда был кто-то, кто заботился о нём. Как у Пушкина — тридцать три богатыря, которые охраняют покой князя Гвидона. Ночью из моря выходят и вокруг дозором ходят. И сейчас — ты только посмотри: вот эти амбалы, они же любому пасть порвут за него! Вот кто-нибудь, кроме меня, впишется за тебя, если что?
— Я впишусь. Потому что она мой друг, — заявил Рома.
— Ну, тогда я спокоен. А вся эта рать впишется вместе с тобой?
— Впишется. И за тебя впишется, потому что ты тоже мой друг. Только я не Гвидон. Я часть этой рати, — рассмеялся Рома.
— Тогда кто Гвидон? Кого вы охраняете?
— Любой из нас Гвидон, кому вдруг понадобится помощь, — немного подумав, заключил Роман. — Так что все мы и Гвидоны, и богатыри.
— Ой! — вскрикнула Лариса. — Глазам не верю, это что — Наумов?!
Рома вновь повернулся и посмотрел в направлении, куда указывала Лара. Рядом с Михой у барной стойки стоял молодцеватый человека лет сорока в кожаном прикиде и «казаках».
— Он! — коротко кивнул Рома.
— Он же наш партнёр по застройке. Не думала…
— А ты думала, здесь собираются исключительно маргинальные отбросы? — рассмеялся Роман.
— Ну зачем ты так?
Рома поднялся, встал рядом с Ларисой у окна и протянул вперёд руку.
— Смотри, вон адвокат местный, вон чиновник местной мэрии, врач, юрисконсульт.
— Так у вас тут прямо элитарное место.
— Есть немного, — скромно ответил Рома. — Ребята, я оставлю вас ненадолго. Сейчас будет последняя композиция этой группы. Я обещал подыграть им.
Перепрыгивая через две ступеньки, он сбежал вниз и устремился сквозь толпу к помосту с музыкантами. Ребята объявили очередной перерыв и, сбившись в кучку посередине импровизированной сцены, что-то живо обсуждали между собой. Среди них он заметил Лизу, которая держала под руку Димона, довольно тесно прижимаясь к нему. На полпути Рому перехватила Марго. Она ухватила его за локоть, притянула к себе и принялась тихо говорить ему прямо в ухо. Он попытался вырваться, но она жестко держала его и, похоже, не собиралась отпускать.
— Рома, ну подожди минутку, — требовательно затараторила она. — Мужик этот, Миша, он кто здесь?
— Директор, хозяин, — рассеяно бросил Рома и опять попытался вырвать руку.
— А ты тогда кто, если он хозяин? — удивилась Марго, продолжая его удерживать.
— Я тоже! Отпусти!
— Ничего не поняла!
— Короче, он главный здесь!
— Самый главный?
— Главней не бывает.
Рома вдруг сообразил, что интерес Марго к Мишкиной персоне носит отнюдь не праздный характер. Эта девушка никак не подходила под категорию местных тусовщиц, которых Миха периодически таскал в подсобку ресторана. С ней ему придётся строить отношения по-другому, а если она решила просто поиграть с ним, то это может вылиться в очередную проблему.
— Вообще-то он мой друг, и если ты… — начал Рома, качая пальцем перед лицом девушки.
— Если я обижу его? Ты это хотел сказать? А такого разве можно обидеть? — засмеялась Марго.
— Ритка, я тебя предупредил! Он очень ранимый парень.
— А что он заканчивал? Филологический? — продолжила она допрос.
— Достала! Три класса церковноприходской школы! Шучу, конечно, среднее у него.
— А я думала, он филолог… Так и сыплет цитатами!
— Этого у него не отнять. Память, как у компьютера. Да и похоже, он сегодня в ударе, — заметил Рома и совсем тихо, чтобы не услышала Марго, добавил: — И догадываюсь, почему. Короче, отстань! Я тороплюсь! — рявкнул он.
— Женатый?
— Нет, и детей нет! Что ещё?!
Марго нежно чмокнула его в щёку и тут же рванула к лестнице на второй этаж. Рома продолжил свой путь, но через пару шагов упёрся в Михину широкую грудь.
— Ты о чём с ней говорил?
— С кем, Миша? — раздраженно взорвался Рома, предполагая, что тот опять интересуется его отношениями с Дашей.
— С Марго.
— Вы что, с ума тут все посходили? Дай пройти!
— Скажи и вали куда шёл!
— Да о тебе, Миша, о тебе!
Миха довольно растянул рот в улыбке, запустил пальцы в бороду и поиграл ими.
— И что ты ей сказал?
— Сказал, что ты гад, каких свет ещё не видывал! Сказал, чтобы держалась от тебя подальше!
Улыбка медленно сползла с Михиного лица, голубые глаза приобрели стальной оттенок, полезли из орбит, рот ощерился, и у Ромы мгновенно, где-то она уровне подсознания, мелькнула трусливая мысль, что он сейчас очень рискует своим здоровьем.
— Тормози, битюг! — резко выдохнул он. — Я пошутил. Похоже, она на тебя глаз положила. Спрашивала: кто да что, женат, не женат?
— А ты?
Рома опять хотел поиздеваться над ним, отомстить за все его шуточки, но решил не искушать судьбу.
— Сказал, что лучше тебя только Шварценеггер.
— И чем это он лучше?
— Миша! Не тупи. Я всё про тебя правильно сказал.
— А чё она тебя поцеловала? — подозрительно поинтересовался гигант.
— Меня все подряд целуют — только не те, кому нужно.
— Ты про Дашку?
Рома нахмурился, молча кивнул и двинулся дальше. Миха остался стоять на месте, затем повернулся и решительно стал пробираться к столику, где в одиночестве сидел Гена.
Наконец Рома добрался до помоста, вскочил на него и снял со стойки свою гитару. Ребята разошлись по местам, но Лиза так и осталась на помосте. Она отошла чуть глубже, за спины парней, и опустилась на табурет для пианино. Рома по её движениям заметил, что девушка, вероятнее всего, слегка под градусом. Однако мысли о Лизе мгновенно отошли на задний план, когда он увидел Дашу. Она стояла неподалеку, опершись плечом о стену и грустным взглядом смотрела прямо на него.
После сигнала барабанщика Рома вступил, и гитара в руках просто взорвалась его фирменными пассажами. Он чувствовал необычайное вдохновение и играл сейчас только для своей любимой. На последних аккордах композиции он прикрыл глаза, а когда вновь посмотрел в зал, то не увидел Дашу. Он беспокойно огляделся вокруг, заметил проталкивающуюся к выходу спину
