— Ну, что сказать? Для этого нужна немалая отвага! — провозгласил он. — Ни одна девушка со мной так не поступала. Какая же она эксцентричная! Какая отважная!
— Вы принесли портрет Матушки?
Пружинка в позвоночнике Лорда Тедди резко дернулась.
— Э-э, — протянул он. — Если честно, нет.
— Ох!
В воображении Азалии совершенно непроизвольно возник портрет Матушки, но на этот раз — с заштопанными губами. В животе закололо, и Азалия невольно прислонилась к перилам мезонина, хватая ртом воздух, чтобы не стошнило. Она всячески стремилась стряхнуть образ из мыслей.
— Э-э, — лорд Тедди запнулся, глядя, как она задыхается. — Э-э, собственно говоря, с вами все в порядке? Цвет вашего лица… я не хочу сказать… что… Эй, кто-нибудь? Кто-нибудь, говорю? Здесь вообще есть слуги?
— Мне уже лучше, — выдавила из себя Азалия. — Просто… нужно выйти на воздух.
Неуверенной поступью Азалия пошла вниз по лестнице, но стены ходили ходуном, и она, опершись лбом о холодный железный столбик, присела на верхней ступеньке. Лорд Тедди изо всех сил старался приободрить спутницу. Он угостил ее карамельным жгутом, декламировал лимерики[17], угадывал ее любимые танцы и рассказывал о своих танцевальных предпочтениях. В конце концов, Азалии удалось прогнать изображение из головы и улыбнуться, наблюдая как лорд Тедди жонглирует монетками, и они приземляются ему на макушку.
— …понятия не имею, где Кловия, возможно, в саду, помогает старине Тому. Последнее время она туда зачастила… Жас, что?
По коридорам разносился голос Брэмбл. Собиравший на ковре монетки лорд Тедди, выпрямился, и впервые Азалия увидела, как он замер. Из-за угла, окруженная едва поспевающими, а потому, почти бегущими младшими сестрами, явилась Брэмбл. Девочки, завидев лорда Тедди, дружно взволновались и стадом черных юбок бросились к нему.
— Лорд Тедди! — вопила Айви.
— Ворд Тедди! — кричала Кейл. Она совсем недавно начала говорить и за всеми повторяла.
— Эй там! — отбивался лорд Тедди. — Эй! Что вам всем вдруг понадобилось? — сияя от счастья, он подпрыгнул. — А? Ой… ну хорошо, хорошо!
Он выудил из кармана перевязанные лентой сладости. Визжа, девочки без запинки распределили угощение между собой, снимая обертки и вдыхая карамельно-мятный аромат. Одна Брэмбл осталась на своем месте, выпятив челюсть и сжав руки.
— А Брэмбл фкафала, что вы фбежали в леф ф бабочками, — заявила Айви, заглядывая в карман жилета лорда Тедди в надежде найти еще конфетки. Она шепелявила с тех пор, как у нее выпали два передних зуба.
— Я был в лесу с бабочками, — подтвердил лорд Тедди. — Но решил вернуться к чаю.
— Чай мы пили целую вечность назад! — воскликнула Ева. — Вы, почитай, проголодались!
— О! Практически нет! — воодушевленно успокоил ее лорд Тедди. — Я мало ем! Достаточно кусочка ветчины и одну или две конфетки — и я бодр и свеж как огурчик!
Нависла тягучая тишина. Айви виновато посмотрела на зажатые в кулачке сладости.
— У нас есть хлеб, — произнесла Брэмбл. Голос ее гулким эхом раскатился по коридору. — И сыр. Сожалею, если мы недостаточно хороши для вас.
Лорд Тедди окинул взглядом старое, не раз штопанное платье Брэмбл, и на малую толику секунды радость его погасла. Однако тут же загорелась снова. Мочки ушей окрасились пунцовым.
— Обожаю хлеб! — возликовал он. — Обожаю хлеб с сыром и сыр с хлебом! Постоянно так кушаю! Не удивлюсь, если превращусь в гигантский сырный шар, настолько я его люблю!
Брэмбл отвернулась от него. Уши у нее также побагровели. Когда она подняла взгляд, то на верхней ступеньке заметила Азалию, спрятанную за кринолинами и юбками. Брэмбл протолкнулась через толпу и кинулась к Азалии.
— Аз, — позвала она, падая и на колени и хватая руку Азалии. — На тебе лица нет! Что случилось? Что этот с тобой сделал?
— Ничего, правда ничего, — Азалии пришлось удержать сестру, так как последняя уже рвалась покалечить порда Тедди. В ее глазах пылал желтый огонек. — Успокойся, он здесь ни при чем.
Брэмбл еще раз испепелила взглядом лорда Тедди, но, когда она посмотрела на Азалию, радужка ее спокойно переливалась зеленым. Поймав выбившуюся прядку старшей сестры, она заботливо заправила непослушный локон за ухо.
— Это из-за брошки? — спросила она.
Азалия крепко сжала пальцами железный парапет. Края балясины кололись. Брэмбл скорчила гримасу.
— Кловия говорила, что Хранитель не вернет брошь, подлый ворюга, — рявкнула она. — Зашибенно. Король придет в бешенство, узнав о нашей потере.
— Кого заботит Король? — отозвалась Азалия. — Если придется, сама сообщу ему о пропаже. Но… сначала надо кое о чем позаботиться, — она покосилась на лорда Тедди. Тот доставал монетку из черной шевелюры Жасмин, девочки при этом хихикали, а Жасмин широко улыбалась.
— Расскажу тебе обо всем ночью, — пообещала Азалия. — Когда нашего гостя не будет рядом.
Тем вечером после распития кофе в библиотеке, где лорд Тедди объяснял младшим девочкам правила игры c пером и старыми чернилами, сестры отправились наверх мимо корзину с отремонтированными пуантами. Дельфиния уселась в уютное креслице и, проводя пальцами по волнистым светлым волосам, любовалась своим отражением.
— Я решила выйти за него замуж, — сообщила она. — За лорда Тедди.
— Не дури, — осадила ее Брэмбл, разбрасывая на кровати подушки. — Тебе он нравится, только из-за денег.
— Ну и что? — ввернула Дельфиния. — Я очень даже хорошенькая. А он, если перестанет рифмовать невпопад и научится одеваться по-человечески, и еще начнет сдерживать свой глупый смех, то через пару-тройку лет мы…
— Он вычислит твой расчет. Так что попридержи коней, курочка. Такие как он не женятся на нищих. — скрестив руки, Брэмбл плюхнулась на один из потертых пуфиков.
Продолжая расчесываться, Дельфиния поджала губы. Азалия воспользовалась паузой и положила на стол, дотоле покоившиеся в кармане, сахарные зубы. Девочки в испуге отшатнулись.
Убедившись, что щипцы не двигаются, а лишь иногда позвякивают, сестры осторожно приблизились к столу. Сейчас сахарные зубы не напоминали злостного нарушителя спокойствия, и, увидев, что они вывернуты наизнанку, девочки зашептались.
— Кто мог… сотворить такое? — возмутилась Кловия, ласково поглаживая несчастную кухонную утварь.
— Разумеется, Хранитель! — выпалила Азалия. — Конечно же он!
Брэмбл выхватила из стоящей на столе вазы засушенную розу и отломила бутон.
— Мерзавец, — процедила она, отрывая листики. — Когда я его увижу, я покажу ему кузькину…
