А во дворце Юсуповых вовсю шла подготовка к покушению. Кроме доктора Лазоверта, яд достал и сам Юсупов. Он воспользовался услугами небезызвестного господина Маклакова, который передал ему смертоносный препарат через какого-то студента.
В тот вечер, когда Распутин составлял прощальное письмо или пророческое завещание, как принято его называть, в нижней комнате, где и должно было состояться убийство, заговорщики обсуждали план Юсупова по заманиванию жертвы во дворец.
– Я сам поеду к Гришке и скажу, что моя жена Ирина очень хочет встретиться с ним. Мол, у нее какая-то женская болезнь и она желает поговорить с Распутиным, так как только его видит в роли своего спасителя и лекаря. Гришка приедет, – сказал Феликс.
– Но ведь ваша жена в Крыму! – воскликнул великий князь.
– Да, Ирина там вместе с родителями, но Распутин этого не знает. Я говорил ему, что она приедет раньше отца и матери. Так что Гришка отправится со мной. Он знает о неприязни моей родни к нему и согласится и на сохранение визита в тайне.
– Вы уверены в этом? – спросил Пуришкевич.
– Абсолютно. В общем, Распутина мы доставим сюда. В этой комнате я предложу ему подождать Ирину, которая якобы занята приемом неожиданно приехавших гостей, предложу пирожные и вино. Вы же все будете находиться наверху. Как только яд сделает свое дело и Гришка умрет, я поднимусь к вам. Потом доктор Лазоверт констатирует смерть, и мы приступим ко второму этапу плана.
Тут голос подал фронтовик, поручик Сухотин, прежде молчавший:
– Господа, к чему все это театральное представление? Пирожные, вино, яд? Не проще ли нам всем вместе войти в комнату и расстрелять старца из наганов? Подвал, стены толстые, городовой на улице ничего не услышит, а лишних людей во дворце не будет. Так гораздо проще и надежней.
– Нет-нет, – Юсупов махнул рукой. – Стрельба нам не нужна.
Лазоверт проговорил:
– Конечно, лучше обойтись без шума, но надо учитывать и тот вариант, что Гришка откажется от пирожных и вина.
– Тогда я сам, лично пристрелю его в этой комнате, – воскликнул Юсупов.
– А сможете, князь? – спросил поручик Сухотин. – Вы когда-нибудь стреляли в человека?
– Нет, но это не имеет значения. Я смогу убить Распутина.
Поручик пожал плечами.
– Хорошо, если так, но думаю, что нам наверху надо будет держать оружие наготове.
– Вы оскорбляете меня, Сергей! – резко проговорил Юсупов.
– Ни в коем случае. Просто впервые выстрелить в человека не так легко, как кажется. Люди в данной ситуации часто теряются. А если вы не сможете выстрелить в Распутина, то положение усугубится. Следует учитывать и необыкновенную живучесть этого старца.
– Я буду стрелять не в человека, а в исчадие ада.
– Успокойся, Феликс! – Великий князь Дмитрий приобнял друга. – Конечно же, ты выстрелишь, но, с другой стороны, поручик прав. Подстраховаться не мешает. Это лишним не будет.
– Хорошо, я согласен. Оружие должно быть у всех и готово к стрельбе. Но я уверен, что разделаюсь с Гришкой сам.
– Вот и договорились, – сказал Пуришкевич. – Теперь, господа, нам следует назначить дату покушения.
Юсупов взглянул на Дмитрия Павловича:
– Этот вопрос решать тебе. Ты у нас самый занятый человек.
Великий князь ответил:
– У меня будет свободным вечер шестнадцатого декабря.
– Тогда, значит, и проведем акцию, – как бы поставил точку князь Юсупов.
Никто ничего не имел против.
Заговорщики приступили к обсуждению последнего вопроса: куда девать труп? Они предлагали вывезти тело в лес и бросить там или утопить где-нибудь за городом.
Тут вновь высказался поручик Сухотин:
– Почему вы все усложняете, господа? Зачем ехать за город, когда утопить труп можно в Петрограде. К примеру, около деревянного моста через Неву, у Каменного острова, имеется приличных размеров полынья. Я буквально сегодня был там и видел ее. Вода в Неве замерзла, а под мостом – нет.
– Это знак свыше! – заявил великий князь и поднял глаза к потолку.
– Знак или нет, не знаю, – продолжал поручик. – Но лучшего места для избавления от тела не придумаешь. Бросим труп с моста, течение затащит его под лед, и поминай как звали Гришку Распутина.
Никому из присутствующих и в голову не могло прийти, что поручик всего лишь повторял то, о чем накануне его просил сказать Станислав Лазоверт.
Великий князь и Пуришкевич поддержали этот план. Согласился с ним и князь Юсупов. Все вопросы были обговорены, дата покушения назначена, способ устранения трупа определен.
Лазоверт попросил у Юсупова яд, переданный ему Маклаковым:
– Дайте мне его, Феликс. Я сделаю такую адскую смесь, которая сможет свалить как минимум двадцать таких людишек, как Распутин.
Юсупов передал военному врачу колбу. После чего дворец тайно покинули все, кроме, естественно, его хозяина.
Феликс еще долго ходил по комнате и раздумывал, как будет говорить с жертвой, предлагать пирожные, вино. Он даже тренировался, старался как можно быстрее выхватить из-за пояса револьвер.
В этот вечер князь легко нажимал на спусковой крючок. Патронов в барабане не было.
Наступило утро 16 декабря. Во дворец Юсупова прибыли все заговорщики и собрались в нижней комнате. На столе уже стояла тарелка с пирожными.
Юсупов спросил у Лазоверта:
– Станислав, яд готов?
– Конечно, я же обещал.
– Тогда можно заняться пирожными и вином.
– Я сделаю. – Военврач надел перчатки, соблюдая осторожность, достал емкость с порошком, всыпал изрядную дозу под верхний слой каждого пирожного и проговорил: – Я кладу гораздо больше яда, чем необходимо для смерти одного человека.
После этого он всыпал яд в бутылку и встряхнул ее. Порошок мгновенно растворился, и вино вновь заискрилось рубином.
Заговорщики поднялись наверх и вновь обсудили весь план покушения. Им казалось, что они ничего не упустили, все предусмотрели.
Юсупов позвонил Распутину.
Тот сам поднял трубку. Сегодня он был в приподнятом настроении, собирался в баню, приготовил новый костюм и рубашку.
– Алло, Распутин!
– Добрый вечер, Григорий Ефимович.
– Князь Юсупов? Здравствуй, Феликс! Чего надо?
– Дело такое, Григорий Ефимович. Я хотел бы вечером заехать и поговорить с вами. Это возможно?
– Ну чего ты выкаешь, чай, не чужими стали. – Распутин рассмеялся так, что спина князя похолодела. – Что за нужда, Феликс?
– Попросить хотел об одолжении.
– Ладно, приезжай.
– Но я смогу подъехать поздно, Григорий Ефимович. Часов, скажем, в одиннадцать или даже потом.
– А хоть глубокой ночью. Для таких знатных гостей дверь моя всегда открыта.
Юсупов подумал, что проклятый старец ерничает, издевается. Но ничего, недолго осталось терпеть.
– Благодарю, я подъеду.
– Подъезжай!
До вечера все оставались на местах. Поручик Сухотин под гитару пел романсы. Великий князь и Пуришкевич пили легкое вино. Время тянулось медленно. Лазоверт читал какой-то журнал, ему тоже предложили выпить, но он по понятным причинам отказался. Ему предстояло исполнять роль шофера.
Только князь Юсупов сильно нервничал. Он то заходил в комнату, то спускался вниз, туда, где должно было состояться убийство.
Вернувшись в очередной раз в комнату, где находились заговорщики, Феликс попросил великого князя:
– Дмитрий, дай мне свой браунинг.
– У тебя же есть револьвер.
– Браунинг надежнее.
Пуришкевич посмотрел на Юсупова:
– У вас жуткий вид, князь. По вашему лицу можно прочесть все, что вы задумали. Вы сильно нервничаете, Распутин заметит это. Вам необходимо успокоиться. Выпейте вина.
– Нет, не хочу вина, выпью лучше водки.
– Но немного, – предупредил Лазоверт. – Не хватало еще, что вы в самый ответственный момент будете не в состоянии сделать то, что от вас требуется.
– Не надо меня учить! – взорвался Юсупов, но тут же взял себя в руки: – Извините, господа, действительно что-то нервы шалят.
Он налил себе рюмку водки, залпом выпил. Это немного успокоило его.
Наконец часы пробили одиннадцать. Настало время отправиться к Распутину.
Юсупов и Лазоверт поднялись, оделись и прошли во двор, где стоял автомобиль. Военный врач сел за руль и повел машину на Гороховую.
Все заговорщики, оставшиеся в доме, поднялись на второй этаж. Поручик Сергей Сухотин завел граммофон, чтобы создать впечатление гуляющей компании. Это было предусмотрено планом. Так Юсупов мог бы предложить Распутину спуститься в нижнюю, подвальную, комнату.
Лазоверт остановил автомобиль у ворот. Юсупов тряхнул головой, перекрестился и направился к нужному подъезду. Через минуту он уже стоял у квартиры старца.
Дверь открыл Распутин.
– Это ты? Проходи. Так что за надобность привела тебя сюда?
– Григорий Ефимович, у моей супруги обнаружилась какая-то женская болезнь. Сейчас с ней вроде все нормально, но я хотел бы, чтобы вы осмотрели ее. К тому же Ирина давно хотела познакомиться с вами.
