— Милый, — проворковала Настя, — тут мужчина не понимает.
Дальше все произошло быстро. Мужчина, явно не ожидавший особой прыти от престарелого профессора, не успел среагировать. Сокол в два шага оказался рядом, единственным движением оторвал его руку от плеча Насти и вывернул назад. Мужчина заорал. Его друзья кинулись на помощь. Финист пнул одного в живот, отбрасывая назад, другого захватил свободной рукой и стукнул головой о бильярдный стол.
Настя поморщилась: она не любила насилие.
— Извинись перед дамой, — рыкнул Сокол.
Из уст старикашки в очочках и бабочке это прозвучало неожиданно раскатисто и грозно, а потому еще более впечатляюще.
Мужчина может быть и рад бы был извиниться, но боль не давала, он выл, скулил и пытался вырваться из захвата. Его товарищи явно передумали его спасать. Немного очухавшись и здраво оценив ситуацию, они поспешно отползли в сторонку.
Настя бросила взгляд на дальний стол. Бугаи с интересом наблюдали за разворачивающимся спектаклем, из чего она сделала вывод, что все-таки ошиблась, и это не охрана. А вот интересующая их парочка забыла про бильярд и явно решила сматываться.
Мужчина, которого удерживал Финист, все-таки сподобился что-то проблеять, но это явно были не слова извинений, потому что Финист скрежетнул зубами, а виновник торжества заорал уж совсем громко.
Настя на секунду отвлеклась на крик, а когда повернулась, парочка уже спешила на выход.
Она выругалась про себя и легким движением выпростала из правого рукава три ножа. Тонкие, словно бритвы, с укороченными невидимыми под одеждой рукоятками, они были совсем небольшие — по пять сантиметров в длину, — но больше ей было и не нужно. Настя не смогла сдержать улыбку, ощутив в руке их вес.
Первый посланный нож пригвоздил к стене рукав одного из беглецов, второй — ручку сумки в руках у другого, третий — его штанину.
— Они уходят! — крикнула Настя.
— Понял! — рявкнул Сокол.
Он отпустил незадачливого пикапера, и тот кулем свалился на пол, не прекращая подвывать. Финист обернулся, достал из кармана железный гребень и кинул под ноги любителей цветочков. Гребень упал на пол, звякнул о плитку, и на его месте выросли железные прутья, образуя вокруг них клетку.
И в этот момент в зал влетели двое из сумы. В два метра ростом каждый, шире любого нормального мужчины минимум в полтора раза, они отличались развитой мускулатурой и полным отсутствием мозгов. В руках у них было по дубинке. Настя оценила ситуацию и одним прыжком взлетела на бильярдный стол. В программу дуболомов вряд ли была заложена установка не бить женщин, а вот о сохранности инвентаря хозяин вполне мог подумать. Перекаченные парни за четвертым столиком тоже поняли, что что-то пошло не так, а единственный выход перекрыт, но в отличие от Насти решили поступить наоборот и полезли под стол. Вчетвером им там было явно тесновато, но подобные неудобства не шли ни в какое сравнение с возможными последствиями близкого знакомства с местными вышибалами. Двое у стены тоже явно пришли к выводу, что в данном случае быть внутри клетки куда предпочтительнее, чем снаружи, и перестали пытаться вырваться.
Дуболомы тоже оценили ситуацию, определили главного зачинщика беспорядков и двинулись на Финиста. Тот широко улыбнулся, снял с запястья браслет в виде тонкой цепочки, стал раскручивать, и на глазах цепочка стала увеличиваться, расти, обернувшись вполне себе оружием с шаром-утяжелителем на конце. В этот момент за открытой дверью, в которую вошла сладкая парочка, мелькнула тень. «Хозяин, — поняла Настасья, — уйдет!» И пока дуболомы, туповато усмехаясь, надвигались на ее мужа, она спрыгнула со стола, обежала соседний и нырнула в дверь, на ходу доставая из петли в голенище сапога еще один нож — уже подлиньше.
В соседнем зале было тихо. Бармен за стойкой отсутствовал, охранник с выхода тоже куда-то делся. Сбоку раздался скрип, Настя метнулась туда. За занавеской скрывался коридор, судя по всему, ведущий в приват-комнаты. Она успела заметить, как закрылась последняя дверь. Настя пробежала по коридору, дернула на себя ручку, и та к ее удивлению поддалась. Она нырнула в комнату, назначение которой угадала верно. На сцене за пилоном низенький полноватый мужчина пытался провернуть ключ в замке, чтобы открыть дверь, скорее всего ведущую в гримерную. В левой руке у него была зажата сума. Он обернулся на звук, и при виде его лица Насте почему-то вспомнился мопс Бозе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Кто вы? — зло пискнул толстячок, подслеповато щурясь.
Вообще это был хороший вопрос. Юридически Настя за отделом Сокола закреплена не была и прав на задержание не имела.
— Волонтер, — Настя перекатила нож между пальцев туда и обратно и протянула руку. — Суму.
Мужчина осклабился.
— С какой такой радости?
— Поверьте, — вздохнула Настя, — лучше ее нежно заберу я, нежели за ней придет мой руководитель.
Увы, хозяин заведения голосу разума не внял. Он потряс сумой и засмеялся.
— Для начала твоего руководителя придется собрать по частям.
— То есть вы признаете, что ваша охрана превышает допустимый предел обороны? — спросила Настя.
Мужчина потемнел лицом и свистнул. Настя озадаченно уставилась на него: время для художественного свиста было явно не совсем подходящее. А он вдруг сделал шаг вперед, и Настя по инерции отпрянула. Что-то в его лице и его грузной фигуре ей не понравилось. От него исходила угроза. У нее в руках был нож, но ей не хотелось использовать его без острой необходимости. Она планировала дождаться Сокола. Мужчина тем временем сделал еще шаг и еще, и Настя отступила спиной в коридор.
— Нам с вами лучше договориться по-хорошему, — уверенно сказала она. — Хранение артефакта четвертого уровня является серьезным правонарушением, а использование…
— Не о чем нам договариваться.
— На семь с половиной****! — услышала она вдруг сзади крик Сокола и метнула нож за левое плечо, не задумываясь и не глядя, просто повинуясь его голосу, и тут же ощутила, как холодок пробежал по телу, завязавшись в узел в желудке. Она оглянулась, ожидая увидеть худшее, но худшего не случилось. В шаге за ее спиной стоял, удивленно разглядывая рукоятку у себя в груди, один из дуболомов, а в конце коридора обнаружился Финист, он тяжело дышал и выглядел малость озверевшим.
Двое из мешка не были людьми. По сути они вообще не были живыми. Удачно слепленные куклы, наученные выполнять один, в лучшем случае два приказа, и отличать хозяина от всех остальных. А это значило, что их нельзя было убить или ранить с вредом для их здоровья. Настя шумно и с облегчением выдохнула. Дуболом тем временем попытался вытащить из себя лишний девайс. Однако заговоренный металл так просто выходить из тела не желал. Тогда вышибала взревел и замахнулся битой и, ринувшись на Настю, очертил ею полукруг. Настя успела упасть на пол, а вот хозяин заведения правильно среагировать не догадался. Столкновение с его же собственной охраной не пошло ему на пользу: удар пришелся прямо в солнечное сплетение. Он охнул, согнулся пополам и осел на пол. Настя сделала рывок и выхватила из его рук мешок.
— Двое в суму! — заорала она, едва та оказалась в ее пальцах. Перехват подобного артефакта как правило гарантировал и перехват контроля, и Настя предпочла не думать о том, что будет, если этот случай не попадал под общее правило.
Но ей повезло.
Дуболом мотнул головой и испарился, а мешок в раз потяжелел, словно в него накидали пару килограммов картошки. Нож, лишившись опоры, с тихим лязгом упал на пол. Настя дотянулась до него и вцепилась в рукоять.
— Ты в порядке? — прокричал подбежавший к ней Сокол. — Прости… Там этот чертов самоубийца очухался и в очередной раз выбрал не ту сторону, Горынычу его в пасть. А любители флоры внезапно оказались вооружены. Пока я на них отвлекся, один из парочки и сбежал. Боги, Настя, прости меня, я…
— Не ори, — ответила Настя, все еще пытаясь прийти в себя, — оглохну и тогда точно буду не в порядке. И хватит извиняться, сама подставилась.
