Историки Робертс и Сиполс считают, что советское движение к пакту о ненападении было просто результатом неопределенности положения и пассивности. Однако неизменным в их аргументации остается положение, что нацистско-советский пакт явился результатом провала англо-франко-советских переговоров1000. Ванситтарт: «Мы никогда не оказывали им нашего доверия, не стремились установить с ними близкого контакта; именно этот факт и объясняет развитие изоляционизма, который набирает силу в России»1001. М. Карлей: «Советский Союз не мог отказаться от пакта о ненападении с нацистской Германией, когда французское и британское правительства отвергали «всеобъемлющий» альянс, а Польша просто до самого конца плевала на предложения о советской помощи?»1002
По мнению У Манчестера, война была крайне не выгодна Советскому Союзу, который только что встал на ноги, не знаю какой степенью наивности надо обладать (если не сказать большего), чтобы обвинять И. Сталина, этого прагматика до «мозга костей», в желании войны с Германией. «Россия нуждалась в мире, каждый знал это, но (западные) демократии проявили нечувствительность». По мнению А. Тэйлора: «Советская Россия стремилась не к захватам, а к безопасности в Европе. Объяснение этого очевидно. Советские государственные деятели… не доверяли Гитлеру. Для них союз с западными державами представлялся более безопасным делом… Советское правительство повернулось в сторону Германии только тогда, когда удостоверилось, что заключение этого союза невозможно»1003.
Русские историки, активные критики сталинизма эпохи перестройки, Р Медведев и Д. Волкогонов, тем не менее также пришли к выводу, что Запад не оставил советскому правительству иного выбора, кроме как заключить пакт о ненападении с Гитлером1004. Известный английский историк и публицист А. Верт рассуждая о «пакте» безоговорочно утверждал, что «у русских не было другого выбора»1005.
«Если Москва сблизится с Берлином, — писал бывший американский посол в СССР Дэвис Рузвельту, — она пойдет на это, только исходя из своих потребностей по безопасности, а также из-за нежелания англичан и французов считаться с Советским Союзом…» Советские товарищи, утверждал Дэвис, это честные люди, которых англичане и французы безрассудно изолировали… После перевода в Брюссель в апреле 1939 г. Дэвис даже предложил, чтобы его послали обратно в СССР со специальным заданием по подготовке российско-британского соглашения о ненападении1006.
В начале 1980-х «Гардиан» писала: «Из опубликованных документов 1939 года ясно, что Вторая мировая война не началась бы в этом году, если бы правительство Чемберлена прислушалось к совету русских. Союз между Англией, Францией и СССР предотвратил бы войну, ибо Гитлер не мог тогда решиться на конфликт с великими державами на двух фронтах». Почему же все-таки тогда не состоялся такой союз? Газета отвечает так: «Англия могла бы иметь приемлемый союз с Россией, если бы Чемберлен и его министры хотели этого. Россия нуждалась в союзе и хотела его. Англия нуждалась, но не хотела»»1007.
Альтернативы
Мы обхаживали Сталина, говоря ему о чести, справедливости, свободе. Он ответил, что не хочет «таскать каштаны из огня» ради нашей выгоды. Германия говорила ему о войне, разделе территорий, революции: это язык, который он понимал.
А. Фабре-Люс, французский журналист1008
А что было бы, если бы Сталин не заключил пакта с Германией? Помогло бы это избежать мировой войны или хотя бы уменьшить ее последствия?
К этим вопросам историки обращались неоднократно. Так, например, М. Семиряга склонялся к мысли, что «без пакта о ненападении с СССР Германия в это время вероятнее всего не рискнула бы напасть на Польшу»1009. А. Некрич категоричен: Сталин «оказался недостаточно смелым и проницательным, чтобы остаться в августе 1939 года «вне игры», то есть не заключать соглашений ни с одной из сторон»1010. МИД Франции в 1939 г. шел еще дальше, он рассчитывал, что даже сам факт заключения англо-франко-советского политического соглашения напугает Гитлера. В ответ французский посол в Москве Наджиар замечал: «Это ребяческая идея устрашить Гитлера пустыми словами, без каких-либо более веских доводов, которые могут заставить его задуматься: например, согласие Польши на военное сотрудничество с Россией»1011.
Действительно, от решения СССР принципиально ничего не зависело, представители нацистской Германии не раз высказывали намерение в любом случае разгромить и ликвидировать Польское государство. Так, заведующий восточным отделом МИД Германии летом 1939 г. заявлял: «Фюрер не позволит, чтобы исход англо-франко-русских переговоров о пакте оказал влияние на его волю в деле радикального разрешения польского вопроса. Германо-польский конфликт будет разрешен Берлином при условии как успешного, так и безуспешного исхода переговоров о пакте»1012. Сам Гитлер объяснял нападение на Польшу неизбежными, объективными, не зависящими от него обстоятельствами: «Решение принять очень легко. Нам нечего терять; мы можем только выиграть. Наше экономическое положение таково, что мы сможем продержаться всего несколько лет. Геринг может это подтвердить. У нас нет выбора, мы должны действовать…»1013. 23 мая 1939 г. на совещании с военными Гитлер заявил, что решение экономических проблем Германии не может быть достигнуто без вторжения на территорию иностранных государств1014.
С другой стороны, договор мог возникнуть де-факто, в случае вступления СССР в войну после нападения Германии на Польшу Эту версию активно проталкивает в своих книгах Суворов (Резун). В ответ В. Грызун замечает, что Суворов требует, «чтобы Советский Союз, не дававший Польше никаких гарантий, не заключавший с ней никаких союзов и договоров, и ровным счетом ничем Польше не обязанный, выполнил работу Англии и Франции, которые… дали Польше свои гарантии… — а затем, кинули ее… »1015. Но перед угрозой войны речь не идет о каких то счетах. Если бы вмешательство Советского Союза смогло остановить войну, отсутствие договоров и гарантий не имело бы никакого значения. Мог ли СССР в одиночку, малой кровью, остановить лучшую армию мира?…
Правда, у России были два вероятных союзника — Англия и Франция. У. Ширер в этой связи указывал, что в
1939 г. в Европе уже потенциально существовал «второй фронт», открытия которого впоследствии так настойчиво добивался Сталин, в лице польской, французской армии и английского экспедиционного корпуса1016. Но мог ли в тех условиях СССР полагаться на потенцию Англии, Франции и Польши? В этом случае сразу возникал вопрос о их добросовестности, поскольку в противном случае союзники в лучшем случае превращались в зрителей, наблюдавших за смертельной схваткой Германии и России.
Даже если отстраниться от субъективного фактора — ярой антисоветской и русофобской позиции английского кабинета и судить только по объективным критериям, Англия со своими десятью дивизиями физически не могла стать сколько — нибудь добросовестным союзником. Гитлер перед нападением на Польшу однозначно считал, что Англия не способна вести масштабную войну. В отличие от 1914 г., полагал фюрер, «Англия не позволит себе участвовать в войне, которая продлится годы… Это удел богатых стран… Даже у Англии сегодня нет денег, чтобы вести мировую войну. За что же воевать Англии? Ради союзника умирать никто не захочет… Англия и Франция в войну не вступят… Нет ничего, что может заставить их вступить в эту войну…»1017.
По словам Р. Картье, Гитлер рассчитывал, что «Англия подвела итоги своего участия в Первой мировой войне, и баланс оказался далеко не утешительным. Она увидела, что работала для восстановления французского империализма. Англия обеднела. Она допустила Америку перегнать себя. Ее империя зашаталась. Она потеряла Ирландию. Она теряла Египет. Ей грозила потеря Индии. Новая война ускорила бы ее упадок и углубила бы зияющие трещины. Империя бы распалась. Южная Африка наверное, а Австралия и Канада вероятно отказались бы пуститься вслед за метрополией в новую авантюру, где им еще раз пришлось бы проливать свою кровь за чужие интересы. Америка — циничная, жадная, хищная — соберет обильную жатву. Англия это знает. Вот почему она не будет воевать, если только ее не принудят к этому.) Доказательство этому Гитлер видел в ее разоружении. Для него, по складу его ума, разоружение было равносильно отречению. Он лучше, чем кто-либо, знал состояние английского флота. Кроме двух линейных кораблей «Родней» и «Нельсон», уже не новых, у них не было крупных современных кораблей. Крейсера не были в достаточном числе и порядком изношены. Армия была сокращена до минимума. Авиация устарела. Что это все доказывало, как не то, что Англия решила оставаться нейтральной?»1018 Мало того, Лондон никогда и ни при каких условиях не вступил бы в войну ради России, тем более Советской.
