— а если у кого-то будет помесь двух видов, лося и, скажем, носорога, такой трехрогий толстый волосатый свин получится, такое возможно?
— такого не может быть.
— почему?
— потому что лось не может родить от носорога, поэтому нет души предназначенной для этого тела.
— зря, было бы очень интересно, а звери передаются по кровной линии?
— иногда, чаще всего нет, однако существуют несколько родов, зверь в которых передается от родителя из такого рода ребенку.
Десять дней пути пролетели в один миг, Волчий Дух был у себя дома и без проблем обеспечивал пропитанием и себя и своего спутника.
— ты не думал остаться с нами? Я вижу твое разочарование во внешнем мире.
— а чем здесь лучше, чем там?
— хотя бы тем, что здесь нет голода, мы чтим природу, мать нашу, и поклоняемся старейшинам, отцам нашим, мы не берём больше чем должны, и живём в мире, а как живёте вы? Постоянно воюете, крадете друг у друга, поклоняетесь каким-то странным богам, даже ваша аристократия, считающая себя лучше других только по праву рождения.
— ты видишь только чёрное друг мой, у моего мира не мало достоинств.
— например?
— например, наша наука, имперские учёные известны во всем мире, даже в Пустынях восхищаются знаниями, которые собраны в столичной Великой библиотеке, а также магия.
Волчий Дух фыркнул.
— безусловно вы являетесь непревзойдёнными мастерами школы Кинетики, но в остальных видах ваши знания хромают, Созидание, Восприятие и Становление у вас практически не развивалось, только Потенциал развит достаточно хорошо, но всё-таки далёк от уровня наших храмовников.
Волчий Дух подавил свою обиду.
— ну тут ты прав Первый, в нашей стае плохо развиты эти школы, но ты ведь не видел остальных, лучшие наши лекари находятся среди стаи воды, это единственный наш народ, который не патрулирует границу, однако уважения от этого не теряет ни на грамм.
— кстати о других стаях, на пире ты упомянул посланника.
— да, гонец огненных, у нас с ними сейчас случился раздор, раньше они ссорились одинаково со всеми, а с того момента, как мы не приняли тебя с твоим другом, ссорятся только с нами, как ты безусловно понимаешь и ссоры стали серьезнее.
— вы ведь действовали по указанию старейшин, это они причислили меня к вам.
— так оно и было, воля отцов наших — закон, поэтому остальные приняли это решение, но не огненные, они никогда не давали мирного житья остальным, так что это уже стало ещё одной традицией, у нас есть даже поговорка "нет мира без огня".
— странная поговорка.
— это означает, что при любом принятом общем решении при девяносто девяти процентов голосов "за", всегда найдется один "против", который не даст житья остальным.
Перед ними возвышалась величественная гора, казалось, ее вершина пронзает само небо. Максвелл во второй раз находился так близко к этому монолиту, и во второй раз не мог отвести взгляд. Перед паломниками зияла огромная дыра, вернее, по очертаниям это была скорее дверь, Максвелл знал, что это природное образование, но что-то внутри него хотело верить, что этот проход появился здесь не просто так, словно какой-нибудь гигант, живший здесь до эпохи людей, каждый день приходил сюда чтобы поспать, или приготовить пищи на ужин. Перед проходом не было леса, и они стояли на просторной поляне.
— вот и пришли, ты готов Первый?
— нет, я не готов, мы можем вернуться и сказать, что все сделали и теперь я член племени?
На этот раз его друг шутку не оценил, он кинул на Максвелла презренный взгляд, тот понял, что пора быть серьезным.
— ладно, шутки в сторону.
Он снял с пальца кольцо и снова вручил его Волчьему Духу.
— кстати вот ещё плюс нашего мира, ювелирные изделия, красота да и только.
— лишнее материальное развращает ум побуждая проклятые желания.
Максвелл улыбнулся, он все такой же не преклонный.
— пожелаешь мне удачи?
— удачи не существует, только судьба.
Максвелл двинулся в сторону прохода.
"Скажи это тому мальчику с рынка рабов"
Был закат, заходящее солнце светило ему прямо в спину, освещая длинный и высокий тоннель, по форме не отличающийся от входа, прямоугольник с треугольником наверху. Когда-то абсолютно ровный пол был покрыт трещинам и бесчисленными обломком камней, обвалившиеся с верхних сводов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
"Это точно искусственное образование, Волчий Дух что-то скрывает"
Никакого освещения не было, Максвелл все шел, гулким эхом отдавался каждый его шаг. Он начал напевать знакомую песенку с нижнего города чтобы тихое гудение пустого тоннеля не сводило его с ума.
Чтож ты Клара как шалава
Сумочку мою украла
Было в сумочке моей
Десять тысяч векселей
А в голове вертелась мысль.
"Кто придумал этот бред?"
Солнце практически село за горизонт, последние лучи отражались от матовых стен пещеры, Максвелл сел на камень поприличнее и стал ждать, скоро все свершится, он не знал, чего ожидать, поэтому очень волновался. И вот наконец последний луч исчез с лица земли чтобы вновь вернуться на заре следующего дня. Максвелл оказался в полной темноте, был слышен только гул огромного тоннеля, ветра не было совсем. Он ждал, прошло десять минут, ничего не происходило. Максвелл уже начал скучать.
"Интересно, а Нирия боится темноты? Она ведь охотница, наверное, не должна"
— Максвелл…
Он вскочил, голос раздался будто над самым ухом, словно его имя прошептал прямо в него. Максвелл напрягся, в прошлый раз такого не было, может тут обитают не только хранители?
Откуда-то сверху начал литься белый ровный свет, Максвелл обнаружил что стоит в кругу, исписанном различными письменами на языке, которого он не знал.
— что тебе нужно?
Голос раздавался со всех сторон, но сколько бы он не вглядывался, никак не мог различить говорящих.
— я пришел, чтобы соблюсти традиции и заслужить право стать членом стаи жизни, прошу вас рассмотреть мое прошение.
— кто ты такой чтобы просить нас?
— ты уже был здесь, мы пощадили тебя.
— ты хочешь ещё раз испытать судьбу?
Он ответил.
— я не хочу испытывать судьбу, я бы сюда не пришел если б ваш народ не настоял на этом.
В голову Максвеллу будто вбили очень тонкий гвоздь, он упал на колени не в силах устоять на ногах.
— мы видим твои мысли, знаем, чего ты желаешь.
— ты обманываешь себя.
— но не смей обманывать нас.
Он вновь поднялся на ноги.
— ладно, правда в том, что я не знаю зачем пришел, мой друг освободил девушку, она должна была сопровождать нас до тех пор, пока я не отдам долг старому знакомому, потом я решил, что могу ей помочь, привел ее в ваш лес, и вот теперь я здесь, помогаю той девушке.
— зачем ты помогаешь ей?
— а что, вы сами не видите?
И снова боль в голове, на этот раз Максвелл устоял на ногах.
— я помогаю всем, кому могу.
— зачем?
— хочу найти смысл продолжать жить в этом поганом мире.
— ты противоречишь сам себе.
— вспомни, сколько человек ты лишил жизни.
— вспомни момент, когда ты шагнул за эту грань.
Старейшины замолчали, Максвелл чувствовал, как они плавают среди его сознания, бессовестно ощупывая самые потаённые его воспоминания.
— то что я такой же урод, как и все, было понятно и без вас, отпустите меня или убейте уже, но не нужно меня судить.
— так просто ты отсюда не уйдешь.
— дальше все зависит от тебя.
— что зависит?
Максвелл почувствовал, как проваливается в пропасть, земля улетела из-под ног, и он потерял сознание. Очнулся в пустой комнате, из интерьера впереди стояло три стула, два были заняты скелетами, а третий пустовал, комнату освещала одна единственная свеча. Максвелл знал, что это за комната. Сзади послышался спокойный голос.
— привет Максвелл.
Он вздрогнул и обернулся на голос, перед ним стоял он сам, руки были сцеплены за спиной, а на лице не было заметны ни единой эмоции.
