– Если я не ошибаюсь, где-то должен быть семилетний мальчик, ее и Джордана Бреннера?
Вольфер присвистнул и откинулся в кресле. Он мгновенно принялся разрабатывать в уме самые разные версии, не исключив и того, что существует некий злодей, который занимается продажей новорожденных детей.
– Возможно, мы имеем дело с врачом, который ворует и тайком продает детей, – сообщил он, в ту же минуту подумав о докторе Лейне – но не исключены и другие варианты.
– Собственно, я подумал о том же, и именно поэтому мы не можем сказать Натали правду. Во всяком случае, пока. Такая новость способна добить ее окончательно.
Решая дилемму, двое мужчин не знали, что подсознание Натали само начинает расшифровывать тайну.
Доктор Парат оказался прав, хотя Натали Парнелл находилась в коме, она многое слышала из того, что происходило вокруг нее в течение последних семи лет. Ее организм пострадал, и каждая травма отпечаталась в глубинах подсознания, не оживавших даже во сне.
Но сейчас все изменилось. С помощью гипноза доктор Парат выпустил на волю призраки, таившиеся в самых потаенных отделах мозга, которым раньше не давала вырваться из укрытия плотная оболочка. Он сумел разрушить укрытие, и видения выпорхнули наружу, как бабочки из коконов.
После сеанса Натали Парнелл не проснулась, и воспоминания на пути к сознанию вторгались в мир ее снов. Сны становились правдивыми, как сама действительность.
В комнате появился человек, и она узнала его.
– Я знаю вас, – попыталась сказать Натали, но слова никак не желали слетать с языка, существуя пока лишь в мыслях.
Комната вдруг исчезла, и Натали очутилась в другом месте. Она разглядела, что симпатичный юрист, Джордан Бреннер, сидит в своем кабинете. Кабинет почему-то был в клубах пара и повсюду кишмя кишели насекомые. Натали видела их странные щyпальцы и нити паутины.
Гигантский жук пытался вонзить изогнутое острое жало прямо ей в шею, а она никак не могла отогнать его.
К ней приблизился Джордан, но, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, насекомое оттолкнуло его. Другие, более мелкие мошки вились и громко жужжали, но она услыхала, что он выкрикнул ее имя:
– Натали-и-и-и!
Потом она плыла по воде. Кровать покачивалась посреди озера, и во рту у нее был шланг, который наполнял ее водой. Ее живот постепенно увеличивался в размерах, и она точно знала, что потом он раскроется.
К ней обращался Джордан:
– Я... просто не могу больше выдержать... видеть тебя каждый день... говорить с тобой и знать, что ты меня не слышишь...
Натали смотрела на него сквозь переплетение странных нитей и трубок.
– Я слышу тебя, это ты меня не слышишь, – ответила она.
Джордан взглянул на нее.
– Если бы ты только могла подать мне знак...
Натали не ответила. Пыталась заговорить, но не могла.
Джордан покачал головой.
– Я уезжаю, мне надо самому во всем разобраться... я люблю тебя, Натали.
– Джордан...
Она лежала совсем беспомощная, душа ее рвалась к нему, и Джордан наклонился, чтобы ее поцеловать.
Но оказалось, что это не Джордан. Когда он подошел ближе, она увидела, что это врач, но почему-то одетый в халат и колпак пекаря.
Кругом собирались люди, тоже мельтешившие и гудевшие как насекомые. Они кого-то ждали, только она не знала – кого.
– Я, наверное, оши6лась, – произнесла Натали.
– Нет, ошибка исключена, живот у вас полный.
Она увидела свой живот, который высился перед ней словно гора.
– Я, наверное, выпила слишком много воды из озера.
Доктор рассмеялся.
– Это не вода, моя милая, посмотрите внимательней.
Она снова оглядела себя и поняла, что доктор прав, дело вовсе не в том, что живот полон воды – перед ней был красивый, огромный именинный торт.
– Я начинаю оперировать.
Натали испугалась.
– Сейчас, прямо при всех?
– Да, сейчас. Я должен прооперировать вас здесь, перед публикой.
– Прошу всех оставаться на местах, пока не закончится представление, – крикнул доктор и огляделся вокруг.
– Где музыканты? – спросила она.
– Это не обязательно, – пояснил доктор. – А теперь не шевелитесь. Сейчас начнется небольшой концерт.
Но тут представление окончилось, и толпа зааплодировала.
«Не успело начаться – и сразу конец», с недоумением подумала Натали.
Все рукоплескали стоя.
Натали с любопытством поглядела на зеленое небо у себя над головой.
«Непонятно, – это они хлопают, или я слышу водопад?»
Сквозь плеск воды, похожий на хлопанье в ладоши, Натали расслышала тонкий звук слабой сирены.
Она снова увидела, как вокруг доктора столпились люди и с любопытством разглядывают именинный торт, который он поднял на руки.
Они совсем не обращали внимания на Натали. Только Джуд Райкен подошел близко и улыбнулся ей, но улыбка у него получилась недобрая.
– Ты все еще жива?
Натали улыбнулась в ответ.
Он оглядел стоявших вокруг людей.
– Она все еще жива!
Подошел доктор и пощекотал ее, но ей почему-то совсем не было щекотно.
– Мы совершили ошибку.
– Заткнитесь.
Теперь торт держала в руках медицинская сестра. Ладно, хоть она-то была за нее рада, раз уж Джуд и доктор сердились.
– Поздравляю, Натали, – сказала она и показала ей торт.
– Он очень красивый, – прошептала Натали и потянулась к нему, но ее рука повисла в вязкой пустоте.
Больше она ничего не видела и, проснувшись через минуту, удивилась, что держит перед собой вытянутые руки, хотя то, к чему она тянулась, исчезло.
Она была в испарине с головы до ног, сердце ее судорожно билось, а простыни сползли с кровати на пол.
Натали оглядела комнату, надеясь, что вид знакомых предметов поможет ей поскорее очнуться.
«Сон, – поняла она, – это был дурной сон». Натали хотела пойти переодеться, потому что ее одежда насквозь пропиталась потом, но вдруг заметила на ночном столике магнитофон. Поколебавшись немного, она осторожно взяла его в руки и постаралась последовательно восстановить в памяти то, что видела. Картины были не реальными, но все же, видимо, символическими.
Она включила запись и медленно заговорила:
– Я плыла на обитой кожей кровати по озеру, кругом жужжали насекомые, а Джордан Бреннер прощался со мной.
Задрожав, Натали, выключила магнитофон.
Она вспомнила про гипноз. А она-то считала, что это пустяки, и не верила, что у доктора Парата что-нибудь получится. Однако у него получилось, и сейчас она была в этом совершенно уверена.
Снова включив магнитофон, она продолжала: – Был день рожденья. – Она остановилась, чтобы подумать. – Нет, не день рожденья, но праздник. – Она улыбнулась. – Все были счастливые. И это я подарила им счастье.
