- Да, очень. Меня всего трясло.
- Это не обязательно связано с температурой воздуха. И вот, значит, пошел снег.
- Да.
- Снег сразу пошел? Я хочу сказать, сразу после того, как вы с женой вышли из дома?
- Теперь я это уже не помню точно.
- Может быть, снежинки падали вам прямо на лицо и вы удивлялись?
- Да, может быть. Но я не удивлялся.
- Нет? Не удивлялись, что в конце сентября вдруг ни с того ни с сего пошел снег?
- Да, насколько я помню, я не удивлялся.
- А ваша жена тоже не удивлялась?
- Наверно, нет. Она не проронила ни слова. Шла рядом со мной, но мы не разговаривали.
- Гм! Ваша жена, значит, шла рядом с вами. И куда вы оба шли?
- То есть как - куда?
- У вас была определенная цель? Или вы хотя бы придерживались определенного направления?
- Мы просто шли вперед.
- Вперед? Если учесть местоположение вашего дома и входной двери, то вы, значит, шли по направлению к озеру. Я правильно говорю?
- Да, возможно, так и было.
- Итак, вы прошли через палисадник, а потом направились по дороге к парку на берегу?
- Да, возможно, так и было.
- Ну а что вы увидели, когда подошли к озеру?
- Я не обращал особого внимания на окружающее. Наверно, озеро замерзло.
- Но это уж и вовсе невероятно. Как вы заметили сперва, что идет снег? Увидели? Почувствовали?
- Заметил, вот и все. Это сразу заметно. Не могу сейчас объяснить почему.
- Лежал ли снег, к примеру, на ваших плечах или на плечах жены?
- Да нет же. Впрочем, может, он и лежал у нас на плечах. Разве такие мелочи запоминаются?
- Ваш костюм был совершенно сухой... Я говорю, конечно, об утре следующего дня. Чем вы объясняете такой феномен?
- Чем я могу это объяснить? Бывает, наверно, и такой снег.
- Странный снег, так мне по крайней мере кажется, - сказал председатель суда. - И несмотря на все эти несообразности, вы по-прежнему утверждаете, что шел снег?
- Никаких несообразностей не было. Позже вы это сами поймете.
- Позже? - спросил председатель суда.
- В один прекрасный день. Может, уже тогда, когда вернетесь домой.
- Сомневаюсь. Кроме того, задача суда - разобраться в данном деле сейчас. Хотелось бы, чтобы вы нам помогли по мере сил. Рассказывайте дальше.
- Что мне рассказывать?
- О том, как шел снег.
- Большие хлопья, очень большие, и снег шел густо. Он падал отвесно, очень медленно и совершенно бесшумно. Очень густой снег. Ветра совсем не было. Да, конечно, ведь ветер не мог проникнуть туда.
- Куда?
- Туда, где шел снег.
- Ну ладно. А как вы вели себя?
- Как я себя вел? Мы шли дальше, жена рядом со мною. Мы не произносили ни звука. Гробовая тишина. Даже собственные шаги не были слышны. Чрезвычайно приятное чувство.
- Но почему же? Я хочу сказать, почему вам казалось это таким уж приятным?
- Не слышать самого себя всегда приятно. А потом вокруг все вдруг стало мягким, может быть, поэтому.
- Следственно, и на земле уже лежал снег?
- Ну конечно же! Я же говорю: шел снег. И какой! При ходьбе надо было разгребать ногами, как ребятишки делают. Снег был совсем рыхлый. И идти оказалось нетрудно.
- Но ведь у вас и обувь была совершенно неподходящая для такого стихийного бедствия.
- Да, вы правы. Об этом я еще не подумал.
- Вот видите. Тем более плохо пришлось вашей жене. Дамы любят надевать легкие, вырезанные со всех сторон туфельки. Часто даже без пяток. Если снега, правда, намело столько, сколько вы говорите, то, уж во всяком случае, у вашей жены сразу должны были промокнуть ноги.
- Да, вполне возможно.
- Прошу прекратить смех! - раздраженно крикнул в зал председатель суда.
- Они несколько разнервничались, - сказал подсудимый, кивком головы показывая на зрителей.
- По-моему, это не ваше дело. Скажите лучше, что было с обувью и промокли ли у нее ноги?
- Забавная штука. Но на такие вещи человек иногда не обращает внимания.
- Вы хотите сказать, когда он решил уйти совсем?
- Да, примерно так.
- А улиц там не было?
- Улиц?
- Да, улиц или дорог? Ведь в большинстве случаев люди ходят по дорогам. Вы, очевидно, тоже. Ну а если там не было улиц, может, вы заметили дома? Или деревья? И еще что-то другое? Возможно, также фонарные столбы или садовые решетки. Или живые изгороди. Безразлично какие предметы.
Подсудимый покачал головой.
- Да, вот что мне как раз сейчас пришло в голову. Ведь была ночь и шел снег, небо, значит, было затянуто тучами. Одним словом, на земле воцарился абсолютный мрак. Как вы вообще могли разглядеть снежинки?
- На самом деле странно.
- Да и нам это кажется странным.
- Впрочем, может быть, это не так уж и странно. Прошу вас, господин председатель суда, подумайте вот о чем: откуда проникает свет, когда человек видит сон? Это ведь тоже неизвестно, и все же ты различаешь предметы совершенно отчетливо, иногда даже отчетливей, чем среди бела дня.
- Иными словами, было как во сне?
- Да, очень похоже. Но только, когда видишь сон, потом просыпаешься, и все оказывается на своих местах.
- Вы совершенно уверены, что это все же не был сон?
Подсудимый опять покачал головой, слегка улыбаясь.
- Из-за сна я навряд ли стоял бы сейчас в этом зале перед вами, сказал он.
Председатель суда, как видно, слегка растерялся.
- Да, правильно. Задавая эти вопросы, я хотел помочь вам вспомнить те необычайные события, которые с вами приключились. Ну хорошо, когда вы шли, увязая в снегу, вам не казалось, что вы можете встретить других людей? Во время сильного снегопада иногда случается, что вдруг перед вами вырастает какая-то неясная фигура. Человек чуть ли не сталкивается с другим путником.
- Нет, мы никого не встретили.
- Жаль. Хорошо было бы, если бы у вас нашелся хоть один свидетель. Ладно, ну а о чем вы, собственно, думали? Вы ведь должны были о чем-то думать в такой ситуации? Нельзя же просто так идти неизвестно куда. И к тому же с женщиной. Либо у человека есть какое-то намерение, либо определенная цель, либо... Да, либо он должен встревожиться. Ведь при таких обстоятельствах легко заблудиться, не найти дорогу обратно. Видите, я изо всех сил стараюсь представить себе эту снежную вьюгу.
- Но это невозможно, господин председатель суда.
- Помогите же мне, пожалуйста. Вы взяли свою жену под руку?
- Нет, мы шли рядом, на известном расстоянии.
- Жена ваша могла споткнуться.
- Мы шли по ровной земле. По широкой бескрайней равнине. Она была похожа на замерзшее озеро.
- На озеро? Очень интересно. Почему вам на ум пришло озеро?
- Наверно, потому, что где-то поблизости было озеро, пусть раньше. Я просто привел сравнение. Может, это и не было замерзшее озеро. Просто равнина, широкая равнина, у которой не видно ни конца ни края. Так мне кажется.
- А ваша жена не испугалась?
- Навряд ли. Когда женщины решаются на что-то, они менее пугливы, чем мужчины. Впрочем, мы не разговаривали друг с другом.
- Не сказали ни слова. Почему же?
- Слова уже были не нужны.
- Но послушайте, подсудимый, предположим, я очутился бы в вашем положении, а жена моя шла бы рядом... Нет, это невозможно представить себе. Неужели вам не кажется, что это было жестоко?
Подсудимый не отвечал. Он напряженно думал, лоб его прорезали морщины.
- Вы это признаете? - спросил председатель суда, помолчав немного.
- Признаю? Что?
- Что это было с вашей стороны жестоко.
- Вот оно что. Нет. Или да, признаю. Может быть, немного жестоко. Но разве от этого есть средства... Похоже, как при головной боли. Глотаешь таблетки, когда нет сил выдержать, и тогда кажется, что тебе стало легче. Но головная боль все равно осталась. Притаилась где-то в глубине. И ты это чувствуешь очень хорошо, но, поскольку благодаря таблеткам острота прошла, надеешься, что избавился от своего недуга.
- У вас часто бывают головные боли? - быстро спросил председатель суда.
- Не чаще, чем у других людей.
- И тогда вы принимаете таблетки?
- Конечно. Зачем же мучиться?
- А сейчас у вас тоже болит голова?
- Нет, по я немного устал.
- А как было в ту ночь? У вас болела голова? Вы принимали таблетки?
Подсудимый улыбнулся.
- Ах, господин председатель суда, даже проводить аналогии мне и то не разрешается, меня сразу ловят на слове. Ведь правда? Но не все же можно перевести на язык юриспруденции. Если настаивать на этом, недоразумений не оберешься. Да и обычный язык не в силах многое выразить: слова подобны таблеткам от головной боли. Просто мне кажется, что нам с женой уже не было необходимости беседовать. Мы оставили позади мир с его головной болью - словами. И то была не моя заслуга, а заслуга жены, ведь я оказался несостоятельным. Все равно, снег был само совершенство: прохладный, мягкий, бесшумный и одинокий! Ах, боже, как легко довериться снегу! Нет, не надо было бояться, что ты встретишься с кем-нибудь и столкнешься с ним. Вот в чем дело. Но я оказался несостоятельным, еще не созрел для счастья. Я оглянулся, сам не знаю почему. Впрочем, может быть, знаю, ведь у меня теперь появилось много времени, чтобы осознать свое тогдашнее поведение, хотя осознание плохо помогает, - наверно, мне тоже следовало до этого плакать по вечерам. Тогда и от меня остался бы лишь носовой платок со следами слез. Но я был чересчур труслив, чтобы открыто отказаться от всяких страховок. Вот почему я нахожусь здесь и причиняю вам столько хлопот, - сказал подсудимый, улыбаясь. - Люди, которые оглядываются назад, по справедливости садятся на скамью подсудимых.
