— Так что же ты от нас хочешь? — змее я явно не нравилась, но заставить себя исправить положение было слишком трудно. Проблема заключалась в том, что и змея категорически не нравилась мне.
— Как бы наивно это ни звучало, — иронично тяну, — но образумить вас. И договориться.
Змея вопреки ожиданиям смеяться надо мной сразу не стала, лишь улыбнулась скептично и в то же время понимающе.
— Ты истинная дочь своей фамилии, — произносит негромко, — всё что угодно, лишь бы не война, да?
— Мы в патовом положении, — снова развожу руками, — воевать со своей бывшей охраной нам не с руки, согласись. Но и вам с нами связываться не слишком то выгодно. В конечном итоге выиграем всё равно мы.
— А разве мы намерены воевать с вами? — змеюка снова усмехается. — Заметь, мы не касались вас и пальцем, пока ты сама не влезла к нам, нарушив клятву, данную твоими предками при признании нас независимой частью змеиного общества.
— Я была у вас как сопровождающее лицо, — пожимаю плечами, лукаво улыбаясь. — Но и вы после моего похищения тоже нарушили все мыслимые и немыслимые договоренности. Впрочем, я вполне понимаю, зачем вы это делали. Но исполнение… топорно.
— Мы не были готовы к встрече с тобой, увы, — змея делано покаянно опускает голову, — ты оказалась несколько… иной. Далекой от наших представлений.
— Плохо же вы собирали информацию, — иронично пеняю.
— Отчего же, наоборот, хорошо. Но ты ведь не склонна оправдывать ожидания окружающих, верно?
Это точно.
— Вы, впрочем, тоже меня изрядно удивили, — признаю, — после того, как я обо всем узнала, после того, как получила полное право объявить вам войну, вместо того чтобы затаиться, как я и ожидала, вы продолжили убивать. И кого? Дедушку моего жениха. Зачем?
— Всё же считаешь его своим женихом? — змея насмешливо прищурилась.
— Зачем? — не даю сбить себя с мысли.
Глаза моей собеседницы внезапно сверкают обжигающим холодом.
— Показать тебе, что мы не намерены останавливаться. Хочешь сообщить обо всем своей семье? Сообщай. Гарантирую, что лично перережу большую часть твоих драгоценных родственничков, прежде, чем они заберут меня с собой в могилу. Или… отойди, Аршадаш. Дай нам самим разобраться с теми, кто незаслуженно считает себя лучше нас. Кто столетиями притеснял наш род. Кто давно заслужил своей кары.
— Нда, смена вида деятельности с боевых искусств на заключение нерушимых браков явно не пошла на пользу вашей кровожадной психике, — криво усмехаюсь, вглядываясь в блестящие бешенством глаза. — И стоило ли оно того? — спрашиваю тихо.
И вопрос я задавала скорее себе, чем ей.
Стоило ли оно того, дорогие предки?
Существование змеиного королевства само по себе парадокс, и чем больше многочисленные историки и социологи узнают нашу расу, тем больше задаются вопросом, как вообще возможно какое-либо государство у таких непостоянных, взбалмошных, безответственных по своей природе тварей. Тварей-индивидуалистов, большая часть которых не способна подчиняться правилам и жить в социуме.
Тот факт, что мы до сих пор не вымерли, и даже имеем некое подобие экономики уже поражает тех, кто хоть немного понимает в основах государственного устройства.
Но мы не идеальны. Мало того, что разделенные по подвидам змеи почти неуправляемы, так еще и стабильность — основа благополучия любого общества — нашему королевству недоступна, так как змеи в принципе не склонны к стабильности, особенно если она подразумевает под собой проявление силы воли, необходимой для работы и заработка. В итоге немалая часть нашего населения попросту голодает, а примерно половина находится на пороге бедности.
Но и это еще не все.
Мир не принимает нас такими, какие мы есть. Если бы не колоссальные усилия моего рода, нас давно перебили бы по одной или низвергли до статуса низшей расы. Десятки сводов самых разнообразных жестких правил, связанных с взаимодействием с другими расами, вбиваются в головы каждой змейки с рождения.
Не провоцировать войну — вот суть любого нашего закона.
Но были и те, кто с этим оказался не согласен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Те, кто считал, что парадигма «худой мир лучше доброй ссоры» унизительна для нашей расы.
Красные. Самый воинственный и второй по силе подвид змей. Наш щит и наш меч, наши воины и защитницы оказались не готовы к жестким рамкам созданного моими предками мира. И они ушли. Отделились, чтобы создать собственный мир в обмен на публичное отречение от нашего королевства и прав на нашу помощь и защиту.
Вот только мир оказался не готов их принять, а они оказались не готовы справиться с ним в одиночку.
Идея мирового господства не отпустила красных, как мы на то надеялись, а лишь захватила еще сильнее, выродившись в бунт, который мы едва не пропустили, хотя ждали его, предполагали его появление. Но если бы сами заговорщицы не попали в ту же ловушку, из которой постоянно выбираемся мы, если бы не непостоянство собственных соратниц, сейчас никто бы и не знал о готовящемся перевороте.
Вот только я знаю.
И от того, что в их сознании это ничего не меняет, холодок по пальцам пробегает все чаще.
— Конечно же, стоило, — возвращает меня из размышлений уязвленный голос, — это вы никогда не понимали очевидного: именно змеи самая сильная раса этого мира, именно мы должны быть здесь главными, нам должны поклоняться те, кто пренебрежительно воротит сейчас нос! — от переизбытка чувств змея вся подалась мне навстречу, словно в желании вбить свои убеждения в мою голову силой. Ее глаза сверкали яростью уязвленного самолюбия, острые зубы вытянулись и обнажились, наглядно демонстрируя, почему именно этот подвид когда-то заменял нам армию. Жаль, что агрессия вкупе с импульсивностью в свою очередь зачастую заменяла красным любые зачатки интеллекта и сообразительности.
Вот как править в таких условиях? Тут же буквально каждый первый подданый — звезда без выключателя.
— Заканчивайте, — говорю, всем видом показывая, что шутки кончились, — не связывайтесь с нашей семьей. Если мы отпустили вас однажды, это не значит, что с тех пор мы ничему не научились.
— Привлечь в качестве охраны демонов-наемников — это ваши способы обучения? — змея демонстративно расхохоталась. — Надежные способы, ничего не скажешь! Вот только не надо сравнивать нас с вашими жалкими собачками, уж тебе ли не знать, Аршадаш, нашу силу, признаваемую даже твоими предками!
Ой ли.
На самом деле, тогда, после окончания столетней войны с драконами, измотавшей нас больше, чем кто-либо мог представить, отпустить от себя самую нестабильную и агрессивную часть общества казалось хорошей идеей. Ослабленным предкам нужно было заново учиться жить в реалиях бедности, разрухи и полного непонимания, как вообще строить эту самую жизнь. Воины, так и не признавшие смутных итогов войны, нашей семье были уже ни к чему.
По забавному стечению обстоятельств мы получили гарантию отсутствия каких-либо нападений на нас, и армия временно потеряла свою актуальность. А вот мир и покой, наоборот, как никогда возросли в цене. Поэтому предки скорее выдохнули с облегчением, когда красные решили уйти, чем опечалились от потерянной военной мощи.
Да и не слишком принципиальная часть демонов почти сразу с радостью приняла наше предложение о защите и полной конфиденциальности в обмен на дозы яда, стоившие на алхимическом рынке баснословные суммы. Нам и самим приходилось порой на этот рынок выходить, чтобы хоть как-то закрыть дыры в бюджете страны, паталогически неспособной зарабатывать деньги.
— Мы знаем вашу силу, Сиршэ, — впервые обращаюсь к змее по имени ее рода, — но неужели ты думаешь, что ее хватит на нас всех?
— Мы не боимся смерти!
— А кто говорит про смерть? — мой голос становится вкрадчиво-угрожающим. — О нет, убивать мы вас не будем, это слишком мягкое для таких дряней наказание. Мы отправим вас пожизненной прислугой к низшим расам, обломав ваши клыки и лишив вас яда. Как тебе такая перспектива?
— Как ты смеешь угрожать мне в моем доме?! — окончательно взбесившаяся змея едва сдержалась, чтобы не бросится к моему горлу. — Я могу убить тебя в любой момент, и никто не узнает!
