Джейс взглянул на руины Гарда, черным шрамом уродующие холм.
– Вряд ли кому-то нужны еще напоминания. – Джейс ясным, серьезным взглядом посмотрел на Люка. – Я тебе кое-что скажу, но это между нами.
– Зачем же мне? – Люк не сумел скрыть удивления. – Скажи Лайтвудам.
– Ты здесь по-настоящему главный, сам знаешь.
Люк не спешил отвечать. Глядя в бледное, изможденное лицо Джейса, он внезапно – позабыв о собственной усталости – ощутил, как в сердце рождается сочувствие. Захотелось доказать пареньку, которого столько раз предавали взрослые, что эти самые взрослые не все одинаковы.
– Ладно, говори.
– Я доверяю тебе и потому, что ты сумеешь все объяснить Клэри.
– Объяснить?
– Мой поступок. – В широко раскрытых глазах Джейса отражалось восходящее солнце, отчего парень выглядел моложе своих лет. – Я иду за Себастьяном, Люк. Буду преследовать самозванца, пока он не выведет меня к Валентину.
Люк пораженно выдохнул:
– Ты знаешь, как выследить его?!
– Еще в Бруклине Магнус показывал, как использовать следящее заклинание. Мы при помощи фамильного перстня хотели найти моего отца. Ничего тогда не получилось, зато…
– Ты не маг. Заклинание тебе не дастся.
– Это всего лишь руны. Инквизитор примерно так же следила за мной, когда я отправился на корабль к Валентину. Для работы понадобится лишь нечто, принадлежащее Себастьяну.
– После Себастьяна ничего не осталось. Он тщательно прибрался в комнате. Видимо, знал, что его попробуют выследить.
– Кое-что есть: нитка, пропитанная кровью. Немного, но для поисков хватит. Заклятие действует, я проверил.
– Нельзя вот так просто срываться в погоню, Джейс. Я не пущу тебя.
– Не выйдет, Люк. Сначала побей меня прямо здесь, на крыльце. Однако побить меня ты не сумеешь. – В голосе Джейса звучала странная смесь уверенности и отвращения к самому себе.
– Понимаю, хочется побыть героем-одиночкой…
– Я не герой, – безо всякой интонации произнес Джейс, словно констатируя простейший из фактов.
– Даже если с тобой ничего не случится… Ты о Лайтвудах подумал? О Клэри?..
– По-твоему, о Клэри я не подумал? И о семье тоже? Почему тогда я решился на слежку?
– Как будто мне не было семнадцать лет! Кажется, что у тебя есть сила спасти мир… и ты в ответе за планету…
– Взгляни на меня. Взгляни и скажи, что я обычный семнадцатилетний парень.
Люк тяжело вздохнул:
– Ты далеко не обычный.
– Теперь скажи, что я задумал невозможное. – Люк не ответил, и Джейс продолжил: – Не спорю, твой план хорош: собрать нежить и гнать демонов до самых врат Аликанте – это лучше, чем покорно позволить им растоптать себя. Но Валентин того и ждет. Сопротивлением его врасплох не застанешь. А вот слежки за Себастьяном он не предвидел. Нам выпал шанс, который нельзя так просто отбрасывать. Сейчас любой шанс – подарок.
– Может быть, – согласился Люк. – Однако для одиночки эта миссия слишком опасна. Даже для тебя.
– Как ты не поймешь, она по плечу лишь мне! – В голос Джейса закрались нотки отчаяния. – Если Валентин и почувствует слежку, меня он подпустит достаточно близко…
– Близко для чего?
– Чтобы убить его. А ты как думал?
Люк посмотрел на паренька сверху вниз, стараясь разглядеть в нем черты Джослин. В Клэри они проступали отчетливо, однако Джейс всегда и везде оставался самим собой: замкнутый, сдержанный, одинокий.
– Силенок хватит? – спросил наконец Люк. – Отца-то убить?
– Хватит, – далеким и глухим, словно эхо, голосом ответил Джейс. – Ты, наверное, скажешь: нельзя убивать Валентина, потому что он мой отец, а отцеубийство – непростительное преступление?
– Нет. Я скажу: ты должен быть стопроцентно готов. – Внезапно Люк ощутил, как какая-то часть его смирилась и приняла решение Джейса. – Нельзя оборвать все связи здесь, погнаться за Валентином, настигнуть его и сдать перед последним барьером.
– О, я не сдам. – Джейс отвернулся, глядя на площадь, которая еще до вчерашнего утра полнилась трупами. – Мой отец сделал меня таким. Ненавижу его за это и потому убью. Пусть себе «спасибо» скажет.
Люк покачал головой:
– Твое воспитание, Джейс, не имеет над тобой власти. Ты поборол его. Валентин не сумел очернить твою душу…
– И не надо было. – Джейс посмотрел на небо, на полосы синего и серого; в роще вокруг площади начинали просыпаться птицы. – Мне пора.
– Лайтвудам передать что-нибудь?
– Нет. Они тебя возненавидят за то, что отпустил меня. Я им записки оставил – сами все поймут.
– Тогда зачем…
– Зачем я рассказал тебе о задумке? Чтобы ты был в курсе. Составляя план действий, помни: я слежу за Валентином. Найду – пришлю весточку. – Джейс бегло улыбнулся. – Такой вот запасной вариант.
Люк пожал ему руку:
– Будь твой отец другим, он бы гордился тобой.
Удивленный на мгновение, Джейс покраснел и одернул руку:
– Знал бы ты… – Он прикусил губу. – Ладно, забудь. Удачи, Люциан Грэймарк. Ave atque vale.
– Надеюсь, не прощаемся.
Солнце быстро поднималось над горизонтом. Джейс прищурился от резкого света, и на его лице вновь появилось выражение упорства и покорности.
– Ты напоминаешь мне одного давнего знакомого.
– Ну да, – горько улыбнулся Джейс. – Валентина.
– Нет, – удивленно проговорил Люк, но тут Джейс отвернулся, и призраки воспоминаний отступили. – Не Валентина я вспомнил.
* * *
Клэри проснулась. Она еще не открыла глаза, но уже знала: Джейса рядом нет. Рука ее была пуста.
Чувствуя, как сжимает в груди, Клэри медленно села.
Джейс, должно быть, ушел через окно; сквозь занавески на кровать падали косые столбики яркого света. Судя по тому, как высоко стояло солнце, время перевалило за полдень. И как Клэри не проснулась от света в лицо? Голова тяжелая, веки набрякли… Видимо, в отсутствии кошмаров организм решил наверстать упущенный сон.
Только поднявшись, Клэри заметила на прикроватном столике сложенный лист бумаги. Улыбаясь – все-таки Джейс оставил записку, – девушка взяла его, и на пол соскользнуло нечто тяжелое. Клэри отпрыгнула – а вдруг оно живое?
У ног лежало кольцо. Фамильный перстень Моргенштернов на цепочке. Джейс редко снимал его… Внезапный ужас охватил Клэри.
Она развернула записку и прочла первые строки:
«Как бы дорого ни было для меня это кольцо, я могу его бросить. Не могу я бросить тебя, однако выбирать не мне. Перстень же от сердца отрываю сам».
Остальная часть письма слилась в неразборчивую массу букв. Пришлось перечитывать несколько раз, прежде чем смысл окончательно прояснился. Понятно, почему Джейс вчера излил душу и сказал, что одна ночь вместе ничего не изменит. Легко изливать душу тому, кого больше никогда не увидишь.
Позднее Клэри не могла вспомнить, как приняла следующее решение и наскоро собралась, но помнила, как сбежала вниз по лестнице, облаченная в боевой костюм, сжимая в руке письмо и повесив на шею цепочку с перстнем.
В гостиной было пусто, и огонь в камине перегорел до золы, однако из кухни доносились голоса и запах… оладий? Неужели Аматис умеет готовить?!
Оказывается, Аматис и не умела. Клэри вошла в кухню, и глаза у нее полезли на лоб: у плиты – в фартуке, собрав волосы в узелок на затылке, – шаманила Изабель, а Саймон сидел на столе, поставив ноги на стул. Как ни странно, хозяйка и не думала просить его сесть по-людски. Она смотрела на молодых, облокотившись на кухонную стойку, и явно радовалась.
Изабель приветственно взмахнула ложкой:
– С добрым утром, Клэри! Завтракать будешь? Время, правда, в сторону обеда.
Не в силах вымолвить ни слова, Клэри посмотрела на Аматис. Та лишь пожала плечами:
– Они взяли и пришли. Сказали, что хотят позавтракать, а из меня повар никудышный.
Вспомнив бурду, которую Изабель выдавала за суп, Клэри поежилась.
– Где Люк?
– В лесу, со стаей. Что-нибудь случилось, Клэри? Выглядишь немного…
– Диковато, – закончил предложение Саймон. – В чем дело?
На какое-то время Клэри вновь утратила дар речи. «Они взяли и пришли…» – сказала Аматис. Значит, всю ночь Саймон провел в доме у Изабель. Оглядев друга, она не заметила никаких перемен.
– Со мной все хорошо, – ответила наконец Клэри. Сейчас не время интересоваться любовными похождениями Саймона. – Мне надо поговорить с Изабель.
– Ну так говори, – сказала дочь Лайтвудов, тыча ложкой в бесформенный кусок теста на сковородке. И вот это она называет оладьей?! – Я вся внимание.
– С глазу на глаз.
Изабель нахмурилась:
– Давай чуть позже. У меня почти все.
– Нет, – сказала Клэри таким голосом, что Саймон удивленно выпрямился. – Сейчас.
Саймон слез со стола:
– Ладно, поворкуйте пока. Мы пойдем посмотрим детские фотографии Люка. – Он обернулся к Аматис: – Вы о них столько рассказывали.
Обеспокоенно глянув на Клэри, Аматис все же покинула кухню.
