Такое развитие событий в партии и Афганском государстве обеспокоила ЦК КПСС. Через партийных советников, других советских представителей, а также в ходе личных бесед с Б. Кармалем руководители КПСС прилагали максимум усилий для того, чтобы ликвидировать фракционные устремления новых лидеров НДПА. В январе 1980 г. этому вопросу было посвящено специальное обращение ЦК КПСС.
В результате этой работы внутрипартийные разногласия внешне «уменьшились» и стали проявляться в завуалированной форме только при кадровых изменениях. До конца изжить их так и не удалось. Это отмечало командование 40-й армии в своих докладах в Москву: «Процесс нормализации обстановки осложняется отсутствием должного единства в рядах НДПА. Расстановка сил в партийных организациях характеризуется усилением фракционной борьбы. Представители фракции «Хальк», занимая выжидательную позицию или оказывая сопротивление, зачастую саботируют выполнение важнейших мероприятий партии и правительства Афганистана.
Линия на постепенное вытеснение халькистов с основных руководящих должностей, которую неофициально, но последовательно проводят парчамисты, могла бы иметь положительное значение в деле стабилизации положения в стране в случае соблюдения принципов законности и внутрипартийной демократии. Однако нередко действия парчамистов на местах приобретают негативный характер, выливаясь в сведение личных счетов, борьбу за руководящие посты и материальные выгоды…» (г. Кабул, 1981 г.).
Надо сказать, что и военно-политическая обстановка, вопреки надеждам, не улучшилась, а, наоборот, налицо была твердая тенденция к ее ухудшению. Шок первого месяца после ввода наших войск у оппозиции быстро прошел, и она начала действовать более активно.
Руководство ДРА во главе с Б. Кармалем находилось в состоянии эйфории, убежденности в скорой победе. Оно, равно как и советские советники, упустило время, не воспользовалось благоприятной ситуацией, сложившейся благодаря вводу ОКСВ, когда афганский народ тепло встречал наши войска.
Но с населением надо было работать еще в большей степени, чем до ввода войск. Ведь уже в феврале обнаружилось, что большая часть населения ДРА настроена если не агрессивно (а в последующие годы так и было), то достаточно жестко против наших войск (беспорядки в Кабуле). И хотя к этому времени был развернут институт советских советников (партийных, экономических, военных, при органах безопасности и МВД ДРА), который представлял из себя довольно многочисленный аппарат, располагавшийся практически во всех городах и в провинциях ДРА, его деятельность в силу различных причин оказалась малоэффективной.
Ввод советских войск в Афганистан, как быстро выяснилось, не привел к спаду вооруженного сопротивления оппозиции, на что надеялось руководство СССР. И это было не удивительно, ведь в оценках ситуации в ДРА преобладали европейские и субъективные подходы, а Афганистан — Азия с массой тонкостей и тысячелетних традиций.
Здесь еще раз следует отметить, что главной особенностью афганца является то, что он мусульманин и живет двойной жизнью — замкнутой (или интимной) и открытой (или официальной). Никто не вправе касаться его интимной жизни. Его семья, женщины и дети — замкнутый для окружающих мир. Здесь очень подходит выражение: «Мой дом — моя крепость». И действительно, дома у афганцев, как правило, обнесены высоким каменным или глинобитным забором, а все окна выходят во внутренний дворик. Если человек беден, то «его вторая половина» живет внутри хижины, но в закрытом углу. Если это знатный человек, то она живет в отдельном доме или сакле, отдельном помещении. Поэтому отношения с афганцами должны ограничиваться только общением с мужским населением. Нельзя даже поинтересоваться или делать попытки проникнуть на другую половину, более того, надо делать вид, что будто бы и не подозреваешь, что там живет «вторая часть рода человеческого». В бытовом отношении это играет большую роль. Считается неприличным, например, спрашивать у афганца, как поживает его жена, или передавать ей привет, а также поздравлять с днем рождения дочери (особенно оскорбительно это воспринимается, если в семье нет сыновей). Такая невежливость может обидеть афганца и как мужчину, и как представителя мусульманского мира.
При встрече, начиная разговор, никогда не переходя сразу к делу, а обычно долго и подробно расспрашивают о здоровье, самочувствии и т. д. За каждую услугу мало просто поблагодарить, а принято платить деньги или преподносить сувениры (бакшиш). Торговец останется недоволен, если у него покупают товар не торгуясь, пусть даже по высокой цене. Это расценивается как неуважение. Соблюдение традиций торга, где сам процесс продажи доставляет дуканщику удовольствие и возвышает его в собственных глазах, само по себе очень важно для афганца. И так во всем… При общении с ним надо было учитывать своеобразие Афганистана, но понимание этого пришло значительно позже.
Оказывая военную помощь афганским демократическим силам, советские руководители вопреки мнению военных экспертов переоценили возможное влияние самого фактора ввода в ДРА Ограниченного контингента советских войск (ОКСВ). Они недостаточно учли и тот факт, что в результате многовековой борьбы с различными завоевателями в сознании каждого афганца прочно утвердилось представление, что иностранные войска, вошедшие в страну, пускай даже с «благими» намерениями, — это иноземные оккупанты, с которыми надо сражаться.
На протяжении тысячелетий пуштуны сохранили в неприкосновенности свои племенные структуры и традиции, унаследованные, как принято считать, от арийских прародителей, пришедших с севера. В их основе лежит господство племенного и феодального сепаратизма. В сущности, афганская система самоуправления имеет своей целью местную автономию при возможно меньшем вмешательстве со стороны национального правительства. При такой системе политические проблемы носят непосредственный и конкретный характер, а лояльность строится на личностной основе. Афганец может быть верным члену семьи, другу, деревенскому старейшине или даже иногда вождю племени, но это личная приверженность одного человека другому, а не верность какому-то абстрактному делу или идеологии. Однако такая поддержка никогда не будет оказываться чужакам, это требование непреложных кодексов религии и чести, которые каждый афганец усваивает и охотно соблюдает всю жизнь. Основной закон предков обязывает их защищать свою вотчину. Поэтому допустить оккупацию своей земли иностранцами означает для них полное бесчестие. Я уже давал характеристику войнам, которые велись пуштунами. Добавлю к этому, что каждая семья, каждое племя выделяло ополченцев («лашкара»), которые образовывали отряды от десятка до нескольких тысяч человек. Создавались также межплеменные формирования, куда входили самые опытные, сильные и смелые воины. Нередко они также выполняли роль простых наемников. Именно эти отряды племен стали ядром вооруженных формирований оппозиции в борьбе с регулярными частями афганских и советских войск. Действия вооруженных отрядов щедро оплачивали зарубежные покровители оппозиции, которые снабжали их всем необходимым.
В связи с экстренным доукомплектованием частей и соединений за счет людских ресурсов республик Средней Азии первоначально в составе мотострелковых войск, введенных в Афганистан, был большой процент (более 60 %) военнослужащих — узбеков, туркменов, таджиков и казахов. На первый взгляд, воины данных национальностей должны были найти большее понимание у родственных народностей Афганистана. Однако на деле это имело обратный эффект. Пуштунские племена, ставшие основой мятежного движения, исторически всегда враждовали с национальными меньшинствами севера в своей собственной стране. Появление же в Афганистане иностранных представителей этих национальностей явилось только дополнительным фактором возбуждения их шовинизма.
С вводом советских войск в ДРА главным объединяющим идеологическим и политическим лозунгом антиправительственных сил стал призыв к священной войне («джихад») с неверными. Следует признать, что этот призыв мулл нашел понимание многочисленной части афганского населения, чему способствовали вековые мусульманские традиции, а также деятельность исламских авторитетов.
Причем оппозиция умело играла на национальных и религиозных чувствах афганцев, заблаговременно готовя их к возможному вмешательству СССР во внутриафганский конфликт. В частности, еще при Н. М. Тараки, задолго до ввода советских войск в Афганистан, например, среди жителей Кандагара распространялись ложные слухи и листовки подобного содержания.
Листовка
«Срочная информация!
К сведению истинных мусульман!
Программа Тараки, или то, к чему он стремится:
