Если бы я не видела этого собственными глазами, я никогда бы не поверила в то, что Миллисент Хардинг-Пост может стать ещё больше, чем она уже была, однако это произошло - её тело просто раздулось от того комплимента, который она только что получила, и она стала похожа на распушившегося довольного павлина.
Снова раздался этот странный хихикающий смешок Миллисент, она махнула рукой на Корину.
- Какая чепуха, дорогая. Вы так очаровательны, в самом лучшем смысле этого слова!
- Как это любезно с вашей стороны, Миллисент.
- Я просто сказала правду, Корина, - выведя нас в коридор, она указала нам на довольно неприглядную кушетку, которая стояла в странном углу рядом с огромным камином, занявшим практически всю стену. - Не хотите ли присесть? Я бы предложила вам экскурсию по дому, но, боюсь, эта мерзкая зима сделала нечто ужасное с комнатами наверху. По крайней мере, в течение месяца они будут просто непригодны ни для человека, ни для животного!
Корина сочувствующе кивнула.
- Я абсолютно всё понимаю, Миллисент. Ваше гостеприимство - слишком дорогой для нас подарок, - она села на кушетку, являясь просто образцом королевской вежливости.
Стоя рядом с ней, я задавалась вопросом, что же лучше, сесть рядом с такой высокопоставленной особой или стать на колени рядом с ней, как лакей, несущий её скипетр и корону. Она посмотрела на меня, в её глазах был еле заметный намёк на то, что она развлекается.
- Пожалуйста, садись, Тайлер. Ты обижаешь нашу хозяйку.
Даже при том, что она говорила это шутя, я почувствовала, хоть и ложный, упрёк в невежливости и быстро села, опустив глаза к полу.
- Да, мадам.
- Хорошая девочка, - ответила она, гладя мою руку.
Я взглянула сначала на Корину, потом на Миллисент.
Оо, как же мне хотелось стереть эту самодовольную ухмылку с ее рожи!
Топором!
Сомневаюсь, что кто-нибудь заметил бы разницу.
Корина, должно быть, почувствовала моё напряжение, потому что она на мгновение сжала мою руку перед тем, как отпустить меня, и сложила свои руки на коленях.
- Не хотите ли чаю? - спросила Миллисент.
- Только если это не доставит вам больших неудобств, дорогая.
- О, никаких неудобств! Я как раз собиралась пить чай, когда вы только вошли. Сейчас молнией сбегаю за ним.
Я выдержала тишину в течение некоторого времени после того, как она ушла, прихватив всю вонь и её ах-самый-чистый воздух с собой. Затем я начала медленно поворачиваться, пока Корина не оказалась полностью в поле моего зрения.
- Можно ли мне поблевать прямо в этот горшок с пальмой, миледи?
Корина засмеялась, всё её тело тряслось от смеха.
- Терпение, дорогой Ангел. Чтобы вырастить хороший сад, нужно сначала посетить пастбище, на котором пасутся коровы.
- Да, но я же ношу сандалии.
- Расслабься и предоставь всё мне.
Я вздохнула:
- Я попытаюсь. Но это будет нелегко.
Она улыбнулась.
- Я в тебя абсолютно верю, Ангел.
Несмотря на цель её утверждения, я всё-таки лучше себя не почувствовала.
Миллисент вернулась достаточно скоро, везя серебряную тележку, на которой позвякивали чайные чашки, которые подпрыгивали, когда колёсики тележки переезжали от одного коврика к другому.
Остановив телегу недалеко от нас, она начала разливать чай и вручать нам чашки из тонкого фарфора, с тёмной, кружащейся в воде заваркой.
Корина сделала маленький глоток и одобрительно улыбнулась. Я, в свою очередь, тоже сделала глоток, но этот вкус чая не смог смыть ощущения желчи в моём горле.
Довольная молчаливым одобрением Корины, Миллисент налила и себе чашечку, а затем села в кресло по другую сторону от камина. Падлс быстро вскочил на её просторные колени и начал лакать чай, повизгивая от удовольствия.
- Итак, - сказала Миллисент после того, как убрала свой чай подальше от Падлса и быстро допила его, даже не задумавшись о том, как это должно было выглядеть со стороны, - что привело вас сюда, Корина? Здесь нет, конечно, пейзажей. Или добрых людей, - последнюю фразу она сказала с заметной дрожью.
- Моя племянница, - коротко ответила Корина.
Брови Миллисент удивлённо поднялись. Мои тоже не остались на месте.
- А?
- Да. Тайлер очень любит свою семью, но, боюсь, в последнее время им стало несколько тяжело быть с ней, - она наклонилась ближе к Миллисент, как будто доверяла ей самую сокровенную и страшную тайну. - Сбежала прямо с алтаря. Мой брат убит горем. Просто убит горем.
- О, это так печально, - ответила Миллисент, сочувствующе кивая головой и посмотрев на меня так, словно у меня только что выросли клыки, как у вампира, и я собиралась её укусить. - Однако он справляется с этим горем?
- Боюсь, не очень успешно. Её мать заболела, как этого и следовало ожидать, и всё, что он может делать, это уговаривать её по утрам вставать с кровати. У них было столько надежд на этот брак. Это был бы идеальный брак. Идеальная пара, знаете ли.
- Имеются ли виды ещё на кого-нибудь?
- О нет, нет, - она обратилась ко мне и улыбнулась. - Тайлер всегда была немного упрямой. В наше время много таких детей, независимо от того, сколько любви и наставлений дают им их родители.
- Это очевидно, - добавила Миллисент с видом всемогущего Бога.
- Хорошо, если дело в этом. Она заявила - как вам это нравится? - что хочет сначала увидеть мир, прежде чем осесть где-то на одном месте и стать прилежной женой преуспевающего молодого человека. Я тоже была когда-то молодой и могла бы понять ее желания. Если бы не узнала позже, что это были за желания.
Миллисент снова посмотрела в мою сторону и её лицо приняло то самое кислое выражение, которое я просто не переваривала.
Корина улыбнулась:
- Вижу, вы уже встречались с ней.
- Разумеется не для того, чтобы поговорить,- ответила надменным тоном Миллисент. - Так, мимо проходила.
Крайне примитивна и без всякого намека на благочестивость.
- Да , но у нее есть особой дар, магнетизм, который притягивает таких молоденьких девочек, как Тайлер. Даже я ненадолго поддалась на это.
- Правда?
- О да. У неё есть власть. Власть, данная демонами, но, тем не менее, всё-таки власть. И, не имея того опыта, который есть у нас с вами, бедная Тайлер была просто бессильна против такого внимания со стороны. Иногда это случается даже с лучшими из нас.
- Они их совращают в свои ряды - опять авторитетно заявила Миллисент. Она снова посмотрела на меня, внимательно оглядев меня с головы до ног. - И ваша племянница - как раз тот тип девушки, на который они так любят охотиться. Молодая. Невинная. Слегка привлекательная.
Лишь быстро сжавшая моё запястье рука Корины остановила меня от того, чтобы вырвать у этой женщины язык и швырнуть его в неё.
- Серьёзно? Я нахожу её весьма привлекательной. Она даже немного напоминает мне меня в молодости.
- О, я не хотела вас обидеть, Корина, - торопливо сказала Миллисент, не желая потерять расположения Корины, без сомнения. - Очень удивительно такое сходство в семье, насколько я могу судить. Очень удивительно. При другом освещении вас вообще можно было бы принять за сестёр.
Нет, тут определенно паслось стадо коров!
Корина улыбнулась, как будто этот комплимент был чистой правдой.
- Вы очень любезны, Миллисент, - вздохнула она. - Одна из самых печальных истин жизни - это то, что возраст изменяет внешность. Я использую все известные мне средства, чтобы отсрочить эти изменения на максимальный срок.
- И у вас это отлично получается, Корина. Просто великолепно. И я очень удивлена, что у вас нет кучи ухажёров, кружащих вокруг вас, как птицы возле фонтана. Даже в этом Богом забытом месте.
- Ну, кое-какой интерес ко мне проявляли. Но честно говоря, что-то не представляю я себе жизни рядом со стареющим работником бензозаправки
В яблочко!
- О, только не он. Он - ужасный маленький человечек. К тому же немного извращенец, уж простите меня за такие выражения. Я просто не знаю, как ещё его можно описать.
- Ничего-ничего, я не возражаю, - разумеется, это было далеко от правды. Корина не показала этого внешне, но я почувствовала маленький внезапный разряд, никому кроме меня не заметный, прошедший по её телу.
- Он плохо поступил по отношению к вам, Миллисент?
- Нет. Ну, не совсем. Но каждый раз, когда я его вижу, он словно раздевает меня глазами, - она задрожала.
Я почти проглотила свой язык, представив всё это.
Я почувствовала, как Корина тихо трясётся рядом со мной, отчаянно пытаясь сдержать приступ смеха. А он почти прорвался.
- О, это просто ужасно, моя дорогая, бедняжка, - сказала она наконец голосом, совсем не похожим на обычный её голос. Находясь в доле секунды от потери самообладания, она повернула свою голову, чтобы выглянуть в окно, пытаясь убрать широкую улыбку, сломавшую спокойные черты её лица.
