Будучи уверен в моральном духе боевого товарища, Федор поспешил к лесенке, и ушлый Жрадк – за ним. Наверху он цепко ухватил комиссара за полу плаща и потребовал, сверкая зубами:
– Задаток!
Федор скрепя сердце отсыпал колдуну половину монет. Тот скинул мешок, достал пузырек со снадобьем, взболтал его и посмотрел на просвет: вдоль коридора горело три слабых кристалла.
– Приготовься воспрянуть для любовного сражения, сир! Я знаю, что лучшая девушка всегда находится в последней комнате. Это может быть самка дроу, гоблина или человека. Но красивая однозначно. И все, что нужно для пылкой любви, у нее имеется. Пей!
Комиссар вынул притертую стеклянную пробку. Действительно, проверить силу колдовского снадобья следовало до того, как отправиться в комнату Фундис. Никто же не помешает Федору силой воли обуздать похоть прямо сейчас и вернуться в расположение армии.
– И все? Выпил и готово?
– Нет, – отрезал колдун. – Еще нужно присутствие девы и мое заклинание.
– Слишком много условий, – проворчал Стволов, но опрокинул пузырек в глотку. Вкусом снадобье напоминало одеколон. Федор поморщился и пошел за карликом.
В последней комнате мерцал всего один слабосильный кристалл, да и тот прикрывала полупрозрачная алая ткань. На широкой кровати в соблазнительной позе возлежала пышная дева в маске дроу. Судя по существенным объемам ее прелестей и нежному пушку на всем теле, это была гоблинша.
Не дав клиенту опомниться, Жрадк прошипел что-то нечленораздельное в кулак и совершил несколько неуклюжих прыжков, дрыгая ножками. Федор уже приготовился гневно потребовать обратно задаток, как почувствовал напряжение в паху. Руки сами собой метнулись закрыть причинное место.
– Работает! – вскричал он.
Неудержимая сила повлекла Федора к деве, но он уперся обеими ногами и повернул стопы к двери. Однако напоролся животом на ладошки гениального карлика.
– Необходимо испытать заклятие, а то все испортишь, сир.
– Ну иди же ко мне, любимый, – прозвучал страстный голос куртизанки.
Федор едва не подпрыгнул от удивления и обернулся.
Дева приподняла маску, высунула язык, чтобы обвести им губы, и плотоядно улыбнулась – видно, именно так Пунай представляла себе ритуал соблазнения. А от ее разгульных телодвижений Федор едва не зарыдал. И тут со стороны коридора послышался пронзительный голос:
– «Живые» трусы! Заговоренное белье! Эротические смазки и благовония!
Шаркающий шаг приближался. Стволов, будто парализованный жезлом Отожа, повернулся к выходу и смотрел на дверь, Пунай и Жрадк также словно окаменели в неестественных позах – и в глазах у них застыл беспредельный ужас. Голос был Федору знаком – он не раз говорил с его обладателем в Срединном мире.
– Кому «живые» трусы? Покупаем верное средство от бессилия! Оптовые цены, прямые поставки из Агухха!
Дверь распахнулась. На пороге с лотком в руке, заполненным любовным товаром, стоял тощий гоблин с сальной ухмылкой на мерзкой физиономии. Несколько секунд он вглядывался в полумрак, пока не обозрел всю диспозицию. Наконец его взгляд сфокусировался на центральной фигуре всей сцены.
– Квакваса! – взревел Федор и выхватил орочий клинок. – Будь ты проклят, скотина ушастая! И здесь меня настиг, лжепогонщик!
За спиной заверещала влюбленная дева Пунай. Этот вопль послужил стартовым сигналом для карлика – он кинулся вон, по дороге сшиб торговца и был таков. Квакваса тоже пришел в себя и с топотом ринулся за колдуном. Под слаженным бегом коровичей загрохотала лесенка.
От «боевой готовности» не осталось и следа. Федор мигом сообразил, что оставаться в борделе не имеет смысла, и помчался вдогонку за гнусными типами. На ходу комиссар подхватил лоток Кваквасы с привязанным к нему товаром. Преследуемый бурным плачем обманутой в чувствах девы, Федор побежал к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, загрохотал вниз. На ходу он без всякого почтения растолкал троицу пьяных эльфиек, которые уже вовсю исследовали устройство скрытых от глаз агрегатов Люсьена. Гаркнув «За мной, солдат!», Стволов выскочил наружу.
Они настигли моховиков в нескольких шагах от заведения. Те вцепились друг в друга мертвой хваткой и были не в состоянии разбежаться. Оба яростно пыхтели, пинались и мычали, а Жрадк еще и кусался. Вес у маленького, но полного чародея и тощего лжепогонщика черепах был примерно равный.
– Ну, упыри, готовьтесь отдать свои кишки предсказателям, – зловеще сказал Стволов. – А тела загоню некромантам, у них такие уроды в почете.
– Это он виноват во всем! – прорычал колдун и ущипнул Кваквасу за жилистую ляжку.
– Нет, это ты отбиваешь у меня клиентов! – провыл в ответ гоблин и хлопнул Жрадка по уху.
– Так, разбираться будем по порядку, – строго заявил комиссар и с грохотом швырнул лоток под ноги. Затем оторвал колдуна от соперника и встряхнул за ворот плаща. – Что у тебя за магия такая, сволочь ты мелкая? Она ж не работает как ты обещал. Сутки только начались!
– Все работает как полагается! Но только до тех пор, пока твой «клинок» не увидит кто-то посторонний, кому это не предназначено… Если такое случится, он сам «спрячется в ножны», – витиевато ответил жалкий недомерок, суча ножками в попытке вырваться. – Не в счет лишь я и дева!
Комиссар выпустил чародея и навел палец на пронырливого Кваквасу.
– А тебя-то какая нечистая сила принесла со своим поддельным дерьмом?
– Это не подделка, – возразил тот дрожащим голосом.
– Наср, лучше уж молчи, а то я не сдержусь и начну махать настоящим клинком! Двигаем от этого вертепа. Я хочу эля, покрепче и побольше. И вы, подлецы, мне его оплатите.
* * *
В знакомой таверне возле постоялого двора протирали штаны и пропивали флорины все те же персонажи. Или такие же точно – то есть потрепанные жизнью уборщики навоза в коралях и подметальщики грязи в шапито. Старик за стойкой как будто вовсе не утомился от долгой смены.
– Я от хоббитки и темного эльфа родился, прямо в той комнате, где твоя Пунай лежала, – рассказывал колдун. Эль в его кружке убывал с отменной скоростью. Наверное, потому, что оплачивал вечеринку Квакваса, с грустным видом сидевший тут же. Свой несчастный лоток гоблин пристроил на коленях, чтобы товар не растащили посетители. – В шапито выступал долго, в группе карликов… Между боями. У нас престидижитатор был ого-го! Мастер от Паучьей Королевы. Своим умом магию постигал. В Доме ему, как мужчине, только мешали.
Федор бросил в рот сразу горсть сушеных грибков с перчиком. После пережитых волнений аппетит разыгрался не на шутку, но серьезной еды комиссар брать не стал. Наращивать живот наподобие заковского желания не было.
– Вот он и подался на вольные заработки. Прибился к нашей труппе. А я уже у него нахватался премудрости. Парень я с детства был сметливый! – похвалился Жрадк.
– Сколько тебе Пунай заплатила за это представление с проверкой и заклинанием?
– Ваша девушка бедна, поэтому я взял с нее самую малость. – Дроу-полукровка, борясь с собой, протянул комиссару десять флоринов, в довесок к уже возвращенному задатку.
– Она не моя, запомни, – проворчал Стволов, забирая деньги. – Небось от самого лагеря за мной следил?
Чародей уклончиво хмыкнул.
– Хорошо дела шли… А потом этот тощий моховик стал трусами на моей территории торговать. Свалился на мою голову прямо с неба!
– У меня тоже лицензия есть, – парировал Квакваса. – На торговлю товарами интимной гигиены.
Гнусный гоблин, выпивший немало крови у Федора в бытность его воином ОАТ, сидел на скамье смирно и постоянно макал нос в кружку. Конечно, он посматривал по сторонам в поисках путей для побега, но присутствие гомункулуса и мысли о бренности мира его останавливали. Куда убежишь, если с одного бока сидит знаток всей его подноготной – карлик Жрадк? А с другой – скалой возвышается универсальный солдат Люсьен? От судьбы не убежать, читалось на костистой физиономии лжепогонщика черепах Кваквасы.
За дальнейшей неторопливой беседой выяснилось следующее. Первое и печальное – повторить процедуру лечения не получится. Вообще на фармакологии придется поставить крест. Потому что состав был подготовлен особенный, и сутки надо было с ним прожить в романтической, хм, обстановке. С обнаженной девою в зоне доступа. А раз таковое не произошло по причине разрушения заклятия этим паскудным, Ллот его порази, подонком Кваквасой, то и спроса теперь со Жрадка никакого нет. Форс-мажор!
Хуже того, повторный прием любой любовной настойки попросту уничтожит всю эректильную функцию комиссара не только магически, но и медицински. И ничто и никогда больше не оживит мертвый «клинок» комиссара Стволлута.
– Разве что некромантское зелье, но о том лучше не упоминать всуе! – на этой ноте уродливый карлик осушил кружку и постучал ею по столу, требуя у кравчего добавки.
