Открываю глаза и вижу перепуганную Брианну. Ладно, можно попробовать и по-другому. Делаю глубокий, успокоительный вдох.
– Э-э… Бри, думаю, тебе стоит вначале обсудить кое-что с сотрудниками отдела кадров, прежде чем продолжать звонить. Могут возникнуть проблемы, связанные с судебными процессами по поводу дискриминации, а это нужно учитывать, принимая людей на работу.
Если до этого Бри казалась испуганной, то теперь она просто пришла в ужас.
– Успокойся, ничего страшного не случилось. Просто нужно убедиться, что у нас расставлены все точки над «i» и черточки поперек «t», вот и все.
Она едва заметно усмехается при моей слабой попытке пошутить, но это уже хоть что-то, и я продолжаю ободряюще улыбаться, пока Бри не покидает пределы мое го кабинета. Затем начинаю ритмично биться головой о стол. Для чего, ну для чего я стала начальницей?
26
Брианна
Либретто – отпечатанный текст оперы
Черт возьми, ты всего лишь пытаешься отнестись по-доброму к одному-двум претендентам на рабочее место, а в результате – принудительный визит в отдел кадров.
Я знала, что Кирби просто хотела помочь, но все равно чувствовала себя наказанной, когда она отправила меня в отдел кадров, чтобы мне там объяснили, почему ни в коем случае нельзя звонить людям домой.
Слова вроде «дискриминация» и «судебный процесс» не внушали мне радости и уверенности в себе. Я прожила долгий, мучительный день, а впереди меня ожидало одно из самых сложных дел недели.
Нужно было позвонить будущей свекрови.
Я вздыхала и теребила корешок записной книжки, потом страничку с номером Элинор и пыталась оправдать промедление со звонком ей. Чем? Ну, например, лунным затмением, или появлением голубой луны, или похолоданием в… Мексике. Не могу сказать, что эта женщина вызывала у меня страх. Просто я ей не очень нравилась и она не особенно стеснялась это показывать.
Совсем не стеснялась.
Никогда.
А Лайл совершенно не замечал ее отношения, и это создавало между нами определенную напряженность. Он постоянно старался свести нас, чтобы мы могли «заняться женскими штучками», как он это называл. Я пыталась, но у нас было очень мало общего, за исключением любви к Лайлу. При этом Элинор была убеждена, что любит его гораздо сильнее, и обращалась со мной так, будто я недостойна ее любимого сыночка.
Ее единственного сыночка.
Ее единственного ребенка.
Я долгое время беспокоилась, размышляя о том, что это не являлось хорошей основой для взаимоотношений свекрови и невестки. Но, к сожалению, самоанализ не помог мне наладить с ней понимание.
Наконец я вздохнула, сняла трубку и набрала номер.
– Алло?
– Здравствуйте, Элинор, это Бри. Как у вас дела? Лайл сказал, вы хотели поговорить со мной, поэтому я решила поймать вас до обеда.
В ответ – ее тихий дребезжащий смех, который, если быть совсем честной, всегда немного меня бесил. Знаю, не хорошо раздражаться, когда кто-то смеется, особенно если это ваша будущая свекровь. Конечно, я понимаю, она ничего не может с этим поделать, но факт остается фактом. В последнее время я была не очень хорошей девушкой, и это проявлялось во многом.
«Кроме того, держу пари – Элинор сильно заинтересовал бы тот факт, что я почти поцеловала парня, который не является ее сыном».
Я съежилась и попыталась сосредоточиться на ее словах.
– … после церкви?
– Ой, простите… э-э… меня отвлек мой босс, и я пропустила фразу. Что там насчет церкви?
В голосе на другом конце провода появился лед. (Элинор не выносит, когда ее игнорируют.)
– Я сказала, что в воскресенье, после церкви, ты и твоя мама обедаете у нас. В час дня. Не опаздывайте!
– Но… – В воскресенье у меня назначена репетиция, и я ничего не знала о маминых планах.
Моя мама тоже не испытывала особо теплых чувств к матери Лайла, так что обед на территории Элинор обещал быть напряженным.
– Нет, нет, нет. Ничего не хочу слышать. Нам нужно заняться планированием свадьбы, она ведь уже не за горами! Увидимся в воскресенье. Я расскажу тебе о своих идеях насчет твоего платья и платьев подружек невесты. Захвати бумагу, чтобы записывать. Пока!
– Но…
Щелк.
Да уж, мое участие в разговоре было весьма существенным. Вот так я и оказалась приговоренной к воскресному обеду с мамой и будущей свекровью, где мне придется наблюдать за их поединком. А еще Элинор низвела меня до уровня секретарши при планировании моей собственной свадьбы.
«Что может быть приятнее? Впрочем – вдруг мне повезет, и до воскресенья я успею поскользнуться на льду и сломать бедро. Надежда умирает последней».
Когда я собиралась домой, зазвонил телефон. Начальник бухгалтерии? А, наверное, по поводу финансовой сметы на вибраторы «два в одном».
– Брианна слушает.
– Пожалуйста, не вешай трубку. Бри, нам нужно поговорить, – произнес Джейми.
– Джейми? Я думала…
– Знаю, я пробрался сюда, чтобы позвонить, поскольку ты не отвечаешь на мои звонки, не замечаешь меня, когда мы сталкиваемся в коридоре, и делаешь вид, что чрезвычайно занята, если я останавливаюсь у твоего стола.
Он был прав. Я старательно от него скрывалась, желая избежать беседы на тему «давай обсудим то, что едва не случилось у ксерокса».
– Бри? Пожалуйста. Мне действительно нужно поговорить с тобой. По крайней мере позволь принести извинения. Может, выпьем кофе или что-нибудь в этом роде? – Мольба в его голосе остановила автоматическое «нет», уже почти готовое слететь с моих губ.
– Ладно. Только без спиртного. У нас и так хватает проблем, чтобы еще и сдабривать их алкоголем. Как насчет чашки кофе внизу через десять минут?
– Хорошо. Прекрасно, Бри. Огромное тебе спасибо. Через десять минут. – В его интонации улавливалось неимоверное облегчение, и это лишь усилило мое чувство вины.
Должна ли я встречаться с Джейми? Вдруг это только подогреет его?
Или меня? Ведь не он один был участником несостоявшегося поцелуя.
Я теребила в руках салфетку. На столе передо мной стояла нетронутая чашка латте. Джейми пристально смотрел на меня своими большими глазами. Как несправедливо, что он так невероятно красив! Должно быть, в детстве ему сходили с рук любые проделки. Ни одна мать не смогла бы устоять перед таким личиком.
Я вздохнула, вспомнив, что примерно тоже думала о Лайле, когда у нас все было хорошо, пока не обнаружила, с каким пренебрежением он относился к моим мечтам, и решила, что буду встречаться только с некрасивыми мужчинами.
С уродливыми, как жабы. Джейми наконец поставил свою чашку и прервал неловкое молчание:
– Слушай, я проигрывал все это в голове множество раз, но иногда так трудно заставить себя произнести вслух то, что хочешь сказать. Я прошу прощения за то, что воспользовался твоим настроением и попытался поцеловать тебя. – Задумчиво взъерошил волосы, и на его лице появилась болезненная гримаса. – Ты одна из моих лучших друзей, Бри. Я могу говорить с тобой обо всем. И мне очень не хотелось бы думать, что я разрушил нашу дружбу.
