Тут меня осеняет: ближайший понедельник отличный день для встречи с доктором Уоллесом.
Оказывается, нет ничего невозможного в том, чтобы съесть пять видов мяса за один ужин. Стив только что доказал это.
– Здорово! Это мой самый… интересный ужин за последнее время. А третий сорт мяса был определенно… занятным. – Пытаюсь вести светскую беседу, но нелегко общаться с человеком, который то беспрестанно щебечет, то молчит, будто подавился.
Кроме того, я ощущаю некоторые угрызения совести – на самом деле он милый парень, и каждый его взгляд исполнен надежды.
Вот как сейчас. Стив смотрит на меня и улыбается:
– Я уже очень давно так здорово не проводил время. Это самый приятный вечер за последние, наверное, лет десять. А как вам это? – Он усмехается, забрасывает в рот небольшой кусочек мяса и глотает. – Спасибо, что согласились со мной поужинать, Кирби. Знаете, как только вы позволяете человеку проникнуть за завесу вашего устрашающего вице-президентского образа, становится ясно, что вы очень ми… м-м… хыик-к-к…
– Я «м-хыик»? А, ясно – это, наверное, профессиональный жаргон, которого я не знаю. Может, расшифруете? – Широко улыбаюсь, затем понимаю, что не вижу ответной улыбки.
Он смотрит на меня, выпучив глаза, и издает странные клокочущие звуки.
Ой, зря я подумала, что он подавился…
– Что такое? Что с вами?
Стив начинает колотить одной рукой по столу, другой показывать на горло. Его лицо наливается красным цветом, вызывающим большую тревогу и совершенно не подходящим к цвету рубашки.
О Господи! Задыхается! Он же действительно подавился!
– Вы подавились?
Стив судорожно кивает, обхватив шею обеими руками и подпрыгивая на сиденье.
– Держитесь! – Я вскакиваю, чувствуя, как безнадежно рвутся колготки, зацепившись за неровность виниловой обшивки, огибаю стол и поднимаю его с сиденья.
Резко отворачиваю от себя, лицом к остальным столикам, и обхватываю за туловище.
Затем сцепляю руки и мгновенно давлю вверх, прямо под грудиной. Раздается странный глухой шлепок, а за ним – женский крик. И тут я слышу и чувствую глубокий, на грани кашля, вздох Стива, а все посетители аплодируют и издают радостные возгласы.
Только одна женщина продолжает вопить. Выглядываю из-за плеча Стива и вижу Фрэнси, которая прыгает и кричит:
– Волосы, мои волосы! Вытащите это из моих волос!
Восхитительно. Полусъеденный кусок мяса. Ей понадобится очень хороший шампунь.
Стив поворачивается ко мне, при этом, правда, избегая смотреть в глаза.
– Спасибо, – бормочет он.
Его лицо все еще горит, но мне кажется, этот оттенок красного разительно отличается от того, что я видела перед этим.
Я касаюсь его плеча:
– Стив, ничего страшного не случилось. Если бы ты знал, сколько раз я давилась едой! Собственно, из-за этого я и решила научиться приему Хеймлича.
Он продолжает смущаться и не спешит сесть обратно.
– Э-э… ну да. Спасибо. Нам, наверное, пора. У меня с утра лекция, и все такое. – Сгребает со стола счет и направляется к кассе, оставляя меня в растерянности созерцать его быстро удаляющуюся спину.
Здорово. Просто прекрасно. Я только что спасла человеку жизнь – и вот как он себя ведет в ответ.
Схватив сумочку, следую за ним через весь ресторан, на ходу бормоча «спасибо» в адрес людей, уступающих мне дорогу, и вдруг вспоминаю, что именно Стив пытался сказать перед катастрофой со Смертоносным Куском Мяса. Он хотел назвать меня милой. Магазин дешевой обуви – ерунда по сравнению с таким невезением.
28
Кирби
A che ora finisce? (Когда все закончится?)
Все формальности завершены! Я взяла сотрудников на три вакантные должности, включая своего заместителя. При желании могла взять и больше, благодаря проделанному Бри тщательному изучению резюме и наведению справок. Она не шутила – лучшие шесть кандидатов действительно были оставлены на сегодня; жаль только, у меня не нашлось шести вакантных мест.
Откидываюсь на спинку кресла и забрасываю ноги на стол, ощущая небывалое облегчение. Первый раз за весь день чувствую себя превосходно, особенно после переживаний за бедного Стива из-за вчерашнего случая. Он и так сильно нервничал, еще до злополучного летающего куска мяса. Три раза пыталась ему позвонить, но неизменно включался автоответчик. Оставила сообщение, причем очень короткое, поскольку в тот самый момент Бри позвала очередного кандидата. Сказала Стиву: «Было приятно пообщаться, надеюсь – у тебя все в порядке».
Ведь, к моему собственному изумлению, мне действительно было с ним приятно. Довольно здорово просто расслабиться и не вступать в игру под названием «Кто красивее, богаче, активнее, популярнее или в большей степени трудоголик». Пришлось лишь оправиться от шока, вызванного блюдом из семи видов мяса, а дальше я искренне веселилась. Общение было не из разряда «не терпится поскорей увидеть тебя без одежды», а скорее что-то вроде «ты отличный парень, давай будем дружить».
Парни, правда, обычно не стремятся к таким отношениям. Вот облом!
А теперь, хоть эта мысль и высасывает из моей души всю радость, нужно готовиться к сегодняшнему свиданию. (Да, я назначила три свидания на три дня подряд: наверное, в тот день перепила таблеток.)
Встаю, приподнимаю юбку, чтобы проверить, все ли в порядке с колготками, и тут распахивается дверь кабинета. Ну конечно. Никто не объявляется, когда я говорю с мамой по телефону, а вот если я стою с задранной до неприличия юбкой – вот они, тут как тут.
Мгновенно поворачиваюсь спиной к визитеру, поспешно опуская юбку, и гавкаю через плечо:
– Неужели во всей компании никто не приучен стучаться в дверь?
В ответ слышу голос Бэннинга, выражающий приятное удивление:
– А зачем мне стучаться? Чтобы упустить возможность посмотреть, как ты… э-э… выполняешь такой красивый разворот?
Закатываю глаза. Ну конечно, кто же это еще мог быть!
Поворачиваюсь, складываю руки на груди и вызывающе смотрю на него:
– Тебе что-то нужно? Или ты просто слышал, что я взяла трех сотрудников, и зашел поздравить меня?
– Серьезно? – Он удивлен, но старательно пытается это не показывать. – То есть я хотел сказать – да, конечно. Я слышал об этом. Замечательно. У тебя еще есть целых две недели перед отпуском, чтобы обучить их. Здорово, правда?
Я киваю, потом плюхаюсь в кресло и бормочу:
– Да, все отлично, за исключением того, что один раз, когда меня назвали хорошим человеком, не считается, а другой был прерван изгнанием из организма куска мяса.
– Какое еще мясо? О чем ты? Кирби, позволь спросить из самых лучших побуждений: ты, случайно, не принимаешь какие-нибудь лекарства?
