Все это она рассказывает абсолютно спокойно. Я и слушаю – совершенно спокойно. Одного за другим они убили тридцать семь человек. Это больше, чем числится за мной. Что теперь… да ничего, наверное.
Я тоже рассказываю, что могу. Про то, как мы убирали подозреваемых в терроризме… я уже рассказывал, как именно. Про то, что меня больше не принимает церковь, – я ничего не чувствую, находясь в ней, – а раньше чувствовал. И потому не хожу.
Я не знаю, зачем нужен этот душевный стриптиз. В конце концов, все это… не для публики, понимаете? Но почему-то – мне хорошо с ней. Она та, с которой я могу не притворяться. Совсем. Быть самим собой.
А это уже – немало.
Но сегодня наша культурная программа внезапно прервалась. Едва только сели на скамейку – появился Викинг. В дурацком халате и с обязательным для посещения больницы пакетом фруктов.
– К тебе? – она сразу все поняла.
– Да. Сиди… разберемся сейчас.
Викинг неловко положил на скамейку фрукты, показал глазами – отойдем, дело есть. Я посмотрел… аж киви. Сунул Иришке… ее кстати Ирина зовут. Красивое имя.
– Подожди, хорошо…
Отошли в сторону.
– Жениться не собираешься? – вдруг спросил Викинг
– На ком? – ошалел я
– Ну… мы в ответе за тех, кого приручили, верно?
Я вгляделся в Викинга… прикалывается, что ли? Но он был совершенно серьезен.
– Не… знаешь же… какая у нас семья.
– Знаю. Но к ней присмотрись.
Я начал соображать
– Знаешь ее?
Викинг достал сигаретную пачку, задумчиво покрутил в пальцах – и сунул обратно.
– Бросаю, – сообщил он
– Это хорошо…
– Хорошо-то хорошо… короче, рейд принято считать успешным.
– О как!
– Только что получили инфу – жив он. Изъяли – перед самым нашим выходом. Передумали отдавать американцам.
– И?
Само по себе – очень подозрительно. Возможно, слили. Хотя с другой стороны, если бы слили – нас бы там в асфальт закатали… висели бы на Майдане на виселице как живой пример империалистических устремлений русских спецслужб.
– Перекинули во Львов. Там будут работать. Как – ты знаешь.
Знаю…
– …задача операции остается, нам нужно вытащить Кубу любой ценой. Второго посла – нам не нужно. Так что – вставай на ноги.
– Есть.
Викинг вздохнул
– Кому есть. А кому… клювом щелкать. Врачи-то что говорят?
– Говорят, неделю лежать и месяц с ложечки кушать. Но мне до их слов…
– Ну… поправляйся.
Викинг хотел уходить, да остановился.
– А… ее я знаю. С отцом вместе учились, в Минской школе. Давно было. Отец ее где – не знаю. Спроси – если сможешь. И давай, вставай на ноги…
Я посмотрел в спину уходящему Викингу. Назойливый мотив переигрывался в жаркой тени лип…
А у нас облом, вечная зима,Снег да снег кругом, серые дома.Ах, Фидель, Фидель, я схожу с ума.Закрою глаза и мигом —Все вокруг такие мучачос,Все вокруг такие амигос,Открою глаза – и плачу.Раз, два, Куба,Куба далеко.Три-четыре, Куба, Куба, Куба рядом.Раз, два, Куба,Куба далеко,Три-четыре, Куба и Куба рядом.Только верю я, что наступит день:И уйдет зима, и придет апрель.И тогда мы покажем им всем, Фидель.И бомбой взорвется румбаОт Бреста до Магадана,И будет такая Куба,Одна сплошная Гавана.
И тогда мы покажем им всем, Фидель… обязательно покажем.
Месяцем ранее
Где-то в Киеве
Секретная тюрьма «СДБ»
Июнь 2020 года
Белый «Гранд-Чероки» – отличная, кстати, машина, и проходимая, и комфортабельная – свернул с дороги, захлябал по лужам. Натоптанная «КамАЗами» дорога вела к стоящей на отшибе базе, знававшей и лучшие времена: на заборе был один мат, половина лампочек выбита, на железнодорожной ветке шпалы заросли травой. Глядя на это место – можно было подумать, что это еще одна брошенная база, памятник куда более благополучным и сытным временам. Мало кто предполагал, например, что заболоченное место было создано искусственно, а лужи не пересыхали, потому что в них подавалась вода. Среди своих это место было известно как «Киевская Крыивка» – оно было предназначено и для содержания заключенных, каких нельзя было содержать в обычных тюрьмах, и как «запасной аэродром» на случай оккупации Киева. Даже в секретной части Провода – об этом месте знал не каждый…
Джип, поднимая фонтанами грязную жижу, подкатил к воротам, требовательно просигналил. Через какое-то время двери открыли похмельные, похожие на бомжей грузчики. По крайней мере – при их виде складывалось именно такое впечатление, а оружие они носили скрытно.
Джип прокатился по не менее запущенной территории, где лениво грузили машину и какая-то толстая тетка в крик пререкалась с кладовщиками. Подкатил к зданию конторы – обшарпанному, двухэтажному, сделанному из пеноблоков, еще и недостроенному.
Двойное дно проявилось, когда уже открылась дверь, – она была изнутри стальная, из хорошей бронестали. И за дверью – был небольшой тамбур, выход из которого перекрывала уже открыто броневая дверь. И в ней была бойница.
Дорош передал документы. Их проверили.
– Слава Украине! – парубок, стоявший на дверях, с лязгом отодвинул засов. Он был коротко стрижен и цивильно одет – никакого, присущего, к сожалению, киевскому Проводу «вышиванства», никаких чубов и оселедцев.
– Героям слава… – буркнул Дорош, проходя мимо.
На втором этаже его уже ждали.
За новым назначением – место освободилось после убийства генерала Мельника – его вызвал сам глава Информационной службы Провода «УНА-УНСО» генерал Виташ Маса. Наполовину прибалт, он был ветераном движения и еще полтора десятка дет назад организовывал в Прибалтике тайные тренировки для бойцов, договаривался с местными властями о стажировках, тренировках, нелегальных поставках орудия, укрытии на случай чего. В Прибалтике люто ненавидели Россию и одновременно боялись ее – поэтому на просьбы украинских националистов откликались очень охотно. Два года назад он стал новым проводником Секретного провода – тайной военизированной структуры, созданной в составе украинского националистического движения с такими же целями, с какими большевики в свое время создавали ВЧК. Секретный провод занимался борьбой с саботажем, разведкой и контрразведкой, официально – он всего-то занимался охраной съездов партии и проверкой прошлого тех, кто в нее желал вступить, – чтобы не допустить москалей и агентов ФСБ. В реальности же – он занимался тем, что по официальным каналам провести было невозможно. Тем, что шло в разрез с интересами даже ближайших союзников Украины.
Кабинет был полупустым и заплеванным, с мутными стеклами и ободранной мебелью. Проводник поднялся Дорошу навстречу… он был типичным финно-угром, с носом уточкой и блекло-серыми волосами. Но тот, кто шел против него, долго на этом свете не задерживался.
– Слава Украине!
– Героям слава!
– Слава нации! – проводник решил приветствовать полным приветствием
– Смерть ворогам…
Сам Дорош знал Масу довольно долго – еще с тех времен, когда они организовывали подрывную сеть на сепаратистском Юго-Востоке. Маса тогда был обычным купцом-прибалтом, возил продукты.
– Мельник убит, – без предисловий сказал проводник.
– Знаю, – кивнул Дорош, – слышал. Как его угораздило?
– У клуба. Подскочила какая-то б… У нее пояс шахида оказался.
– Пояс шахида? – переспросил Дорош. Несмотря на то что на Украине в последние годы творилось немало всякого лиха – пояса тут были не в ходу.
– Именно. Пока там разбираются… но взрывчатка уже какая-то новая.
Проводник внимательно смотрел на своего подчиненного, предлагая ему додумать ситуацию самому.
– Пиндосы? – сказал Дорош
– Они самые, – кивнул Проводник, – больше некому. Они же рулят вахами. А ты сам знаешь – сколько их тут сейчас.
На самом деле – в это сложно было поверить, но взрыв у клуба был не более чем трагической случайностью… если такое можно было назвать случайностью. На Украину, особенно восточную, большая часть которой опустела во время Похида за единистью – начали переселять беженцев из Европы… Евросоюз платил на обустройство каждого беженца в твердой валюте, а занять Восток было жизненно необходимо – чтобы русским было просто некуда возвращаться. Из Европы переселяли тех, кого там не рады были видеть… цыганские таборы, беженцев из Афганистана, Сомали, Йемена, Египта, Ливии. Казалось бы – в чем проблема – богатейшая земля, брошенные черноземы – живи. А проблема была в том, что беженцы эти нормально жить и работать не хотели. Вместе с ними на Украину проникли салафизм и ваххабизм. Странная и злая закономерность… ваххабизм шел рука об руку с русофобией и национализмом. Поляки получили свой ад вместе с чеченскими беженцами, которых они приютили в девяностые и начале нулевых. В Грузию ваххабизм проник вместе с чеченцами в Панкисском ущелье. Теперь и на Украине был ваххабизм.
