преуспели.
— Простите, Федор Михайлович. — перебил я. — А вы это сейчас зачем сказали? Чтобы я держал в голове факт — не буду сотрудничать, меня отдадут на опыты? Я вроде уже дал понять, что я лояльно настроен. Если меня, конечно, не пытаются использовать в темную.
— Как с дочкой разговариваю. — хмыкнул тогда Кузнецов. — Я еще предложение до конца не закончу, а она уже сделает из него три вывода, причем все — неверные. Нет, Денис. Это не намек и не угроза. Мы все равно будем тебя изучать, и Структуру тоже. Но не так, как ты думаешь. Марат, не пояснишь?
— Конечно, Федор. — откликнулся человек, во внешности которого, в отличие от имени, ничего татарского не было. Обычный русак. — Денис, по понятным причинам, я не могу разглашать то, чем именно мы занимаемся, но могу сказать, что потребуется от тебя. Биометрия…
— Исключено! — тут же отрезал я, краем глаза наблюдая, как дернулись в улыбке уголки губ Кузнецова. Забавляло его это все, надо же! — Я не буду таскать на себе ваши датчики.
— На себе и не надо. — легко отмахнулся человек из «Роскосмоса». Причем, с таким видом, будто его, очень важную шишку, совсем не возмутил тот факт, что его грубо перебил какой-то пацан. Пустырника они, что ли, перед визитом напились? И Ледящев подозрительно спокойный. — Мы подсадим тебе небольшую, короткоживущую колонию нанитов, которая будет собирать информацию, и передавать данные исследовательской группе.
— Тем более!
— Они совершенно безопасны…
— Марат Ренатович, я когда слышу про безопасность, сразу же напрягаюсь. — продолжил я гнуть линию упрямого подростка. — Нет, нет и еще раз нет! Никто из моей группы не будет таскать в себе этих ваших нанитов.
— Послушай! — а нет, не пустырник. Вон, злиться начал. Просто маска, значит.
— Это вы послушайте! У нас связь, основанная на эмоциях. Не изученная, нестабильная, вообще непонятная. А вы предлагаете напихать в нас микророботов, и рассчитываете, что все пройдет хорошо?
— Что может пойти не так?
— Да это вообще девиз всех сумасшедших ученых! Все, что угодно! А у вас, напомню, больше нет мышек, которыми можно заменить тех, что сдохнут!
Кузнецов все так же прятал улыбку и не вмешивался. Из чего я понял, что он не вполне разделяет позицию «Роскосмоса», но его попросили его подключить, и он это сделал. Ну раз маршал не смог отмазаться от такого участника, значит и мне стоит дать этому татарину хоть что-то. Но не все, а лишь немножко. Компромисс.
— Без изучения мы не сможем продвинутся, Федор. — подтверждая мои догадки, Марат Ренатович повернулся к военному. Типа, воздействуй на своего пацана! Ага, значит, время пришло.
— Но я могу пойти на замеры традиционными датчиками. — выдал я. — До тренировок, после тренировок, в исключительных случаях — во время тренировок. Речь, конечно, не идет, о том, чтобы таскать их на себе двадцать четыре часа в сутки.
— Думаю, это приемлемо. — тут же подключился маршал, не давая «Роскосмосу» вставить и слова. — Мы обсудим график и, уверен, придем к соглашению, которое всех устроит.
И, в завершение, бросил на татарина взгляд, который я прочел без труда.
«Не забывай, — говорил он. — Ты и о моей дочери говоришь, а не только о пацане, на которого мне плевать».
Марат Ренатович все понял правильно. Кивнул с хорошо скрываемой досадой, и отстал.
— Еще один момент. — на этот раз заговорил Ледящев. — По поводу самих Игр. Принято решение, согласно которому твоя команда, Денис, не должна занять первое место.
— С фигов бы? — тут же «возмутился» я. Логика подобного решения была мне предельно понятна, но пятнадцатилетний пацан не мог отреагировать иначе.
— Из соображений секретности. — терпеливо пояснил коп. Похоже, ему запретили на меня орать. Или он не осмеливался этого делать в присутствии таких випов, как Кузнецов и представитель «Русского космоса».
— Да чего там секретного? — продолжил я качать права. — Мы же не будем демонстрировать секретных техник монахов Шаолиня, просто слаженность действий!
— Этого будет достаточно, чтобы осведомленные люди сделали правильные выводы.
— Да это бред какой-то! Тогда зачем нас вообще выпускать на полигон? Прячьте в секретной лабе и изучайте!
— Не надо мне подсказывать хорошие идеи, Денис…
— Посмотрим, как у вас получится!
— Успокоились, молодежь.
Кузнецов вроде и голос не повысил, а мы с Ледящевым разом замолчали. Даже Марат Ренатович напрягся — было что-то в тоне маршала, отчего сразу захотелось забиться под одеяло, тихонько там дрожать в страхе. Вот ведь монстр какой! А еще доброго дедушку из себя изображает!
— Подытожим. — произнес он с уже прежними, человеческими интонациями. — Большой тест на Играх, получение биометрических данных по запросу, но не на постоянной основе, и третье место в соревнованиях. Все с этим согласны?
Посмотрел, при этом, Кузнецов только на меня. И еще едва заметно подмигнул, гад. Со значением. Дескать, цени, мы даже твое мнение учитываем.
— По последнему пункту есть возражения. — упрямо произнес я.
Ледящев даже глаза закатил, типа, боги, да сколько ж можно терпеть этого пацана! Роскосмос никак не отреагировал, ему, судя по всему, вообще пофиг было кто какое место займет. А вот Кузнецов улыбнулся.
— Какие же?
— Ну, во первых, команда, не заряженная на победу, не имеет внутренней мотивации!
— Не говори ребятам об этом. — маршал пожал плечами, с легкостью отбивая мой первый аргумент.
— Это сработало бы, не будь у нас связи. А она есть. И ребята почувствуют, что я от них что-то скрываю.
— Ну-у…
— И потом, сами подумайте, Федор Михайлович. — беспечно перебил я личного друга императора. — Для полноценного тестирования, испытуемые должны выходить на пик возможностей. Иначе грош цена таким исследованиям. Данные будут некорректны, да и мы сами понять не сможем на что способны, если будем в последний момент себя останавливать.
Теперь, когда с меня сняли груз Воронцовых-Ланских, я действительно мог и забить на победу в Играх. И рождественский прием у императора был мне нужен так же, как рыбе зонтик. Но просто так соглашаться с навязанными условиями я тоже не собирался. Да и ребят, которые уже нацелились на победу, было жаль.
Но, что важнее — сейчас нельзя было прогибаться даже в мелочах. По сути у меня
