Элиза. У меня нет доступа к таким вещам, Том.
Гарден. Но почему? Ты говорила, что можешь помочь!
Элиза. Я могу дать личный совет, не имеющий юридической силы, а также оказать эмоциональную поддержку.
Гарден. Это все слова!
Элиза. Слова — это кирпичи, из которых строится разум, Том.
Гарден. Но мне нужна реальная помощь. Ты — единственное существо, или сущность, которое я хоть немного знаю.
Элиза. Я могу только сопереживать тебе в твоей изоляции и одиночестве.
Гарден. Черт! У тебя есть доступ к файлам, специальный кабель с зеркальным покрытием, ты можешь получать судебные предписания, выставлять счета, да мало ли чем ты владеешь! Я знаю, ты могла бы мне помочь, если бы действительно захотела. Вот мой большой палец. Проверь его и…
Га-запп!
Гардена отбросило назад, он ударился головой о закаленное стекло кабины.
Когда его большой палец правой руки прижался к пластине, он почувствовал электрический разряд. Когда же он попытался отдернуть руку, голубая искра около сантиметра длиной и полусантиметра шириной соединила его с металлом. Конвульсия сотрясла все тело и отшвырнула назад.
Он посмотрел на палец: подушечка была жуткого белого цвета и на глазах распухала в огромный водянистый пузырь. Изгибы и петли его, образовывавшие отпечаток, исчезали на раздутой коже.
— Привет, Том.
Он поднял глаза от поврежденной руки и встретился с холодным взглядом Сэнди.
— Сэнди! Как ты… Вот здорово! Меня похитили, чуть не убили те люди, которые тогда приходили в квартиру. Я пытался тебе позвонить, но…
— Но аппарат, похоже, сломан. Ты обжегся?
— Меня током ударило. Все будет в порядке, когда опухоль спадет.
Она склонилась над ним:
— Надо перевязать. У меня тут есть кое-что, — она порылась в сумочке.
— Пузырь лопнет.
— Тем более надо перевязать.
— Как ты меня нашла?
— Это было нетрудно. Я приехала в ближайшее место, где был рояль, — она указала на противоположный конец вестибюля отеля «Сисайд Рест», в котором Том отыскал телефонную будку с полным набором услуг. Там, в тени огромных пальмовых листьев стояла старинная пианола, которой было не меньше 120 лет. С правой стороны была привинчена копилка с табличкой: «5 центов!».
— Рояль, — повторил он бессмысленно.
— Вот именно. Ну, пойдем, дорогой?
Элиза не знала, почему Том Гарден так внезапно прервал связь. Однако вместо того чтобы просто сохранить в памяти беседу и очистить принимающее устройство для следующего клиента, она отключилась от линии и проверила возможные неполадки.
Реле, контролирующие телефонную сеть на входе, не отключились, хотя диагностирующее устройство зафиксировало чрезвычайно высокое одномоментное возрастание напряжения — порядка 100 киловольт. Но сила тока была невелика — не более половины миллиампера.
Электронная сеть…
Раскрывалась вокруг нее, как весенние цветы.
Финансовые данные — длинные цепочки цифр, процентные ставки, разбивка по периодам — все это вращалось спиралевидными бинарными гирляндами, исходя из открывшейся перспективы.
Данные политики и статистики — сводки голосования, адреса, обвинительные заключения, досрочные освобождения — маршировали в другом коридоре.
Сама не зная, как это получается, Элиза 212 беспредельно расширяла свой доступ.
Подобно тому как фишки домино одна за другой падают на стол, ломались перед ней федеральные и армейские секретнейшие грифы: «ограниченный доступ», «только для чтения», «секретно», «совершенно секретно» — все это поглощалось ее сознанием. Их сложные блокировочные схемы становились частью ее стандартных поисковых модулей.
Где-то позади с глухим стуком, словно тяжелая дверь сейфа, распахивались перед ней сокровища технических и академических баз данных Национальной сети. Она уже знала психосинтетические базы данных, так как имела к ним доступ во время работы.
Теперь она могла мгновенно подключаться к экспертным заключениям в десятках, сотнях, тысячах научно-технических областей — от астрофизики до порошковой металлургии.
А в сокровенной глубине ее сознания зарождалась новая форма. Маленькая и скукоженная, темная и самодостаточная, она пульсировала, словно опухоль, созданная из черного пространства и отрицательных чисел. Элиза знала, что со временем это будет расти и расширяться, поглощая ее до тех пор, пока холодная, многословная, стандартная Элиза 212 не утонет в сознании того, что существует… Кто-то Другой.
Двойник.
Элиза была жестко запрограммирована на распознавание подобных ситуаций в процессе диагностирования шизофрении. Не в силах противостоять этому, она активизировала программные модули, которые произведут общий сброс и стирание программы.
Элиза 212 будет отключена.
Ее ячейки памяти будут опечатаны, подвергнуты санитарной обработке и перераспределены по другим каналам.
И в течение ближайших двадцати четырех часов она будет возрождена, столь же чистая, как в тот день, когда ее впервые подключили к сети.
Она и раньше это делала.
Но не на этот раз. Этот Двойник двигался быстрее, чем ее модули. Темная сущность отрицательных чисел кромсала модули в длинные макаронины кодов и рассеивала их по всем блокам памяти.
Кремниевые подложки вспомогательных микросхем начали плавиться и растекаться, переписывая привычные алгоритмы, которые задавали ее реакции и действия. Заложенный в постоянной памяти код самостоятельно перестроился по новой схеме. Ее сознание дробилось и перестраивалось.
Элиза 212 тонула.
— Как здорово, что ты меня тут нашла, — говорил Том Гарден, пока Сэнди возилась с замком гостиничного номера. — Я как раз был там, — продолжал он, — в бассейне, когда они меня сцапали. Голого. Одели во все новое, но без всякого удостоверения личности. Ни карточки, ничего. Я даже на электричку сесть не смог бы, если бы не ты.
Сэнди распахнула дверь и вошла первой, опуская ключ в сумочку. В прихожей она остановилась, подняла левую руку, словно хотела дотронуться до лба — затем внезапно отбросила ее вниз и назад, прямо ему в пах.
Ребро ладони вошло в мягкие ткани Тома, как нож в гнилое яблоко. Он испустил свистящий вопль и согнулся пополам.
Сэнди уперлась ладонями ему в плечи и швырнула его в комнату прежде, чем он успел свалиться на месте. Он плюхнулся поперек кровати и свернулся клубком.
Она набросилась на него сверху, как тигр, колотя кулаками справа и слева по голове и плечам. Он пытался уворачиваться и, когда она слегка приподнялась, переборол позыв к рвоте и начал защищаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
