— Встань ровно, — прорычал Келлан ей на ухо. — Если Тейт хочет трахнуть тебя пальцами, разве ты не должна позволить ему сделать это?
Она всхлипнула… но все же подчинилась и медленно опустилась на пятки.
— Какая чудесная киска, — прошептал ей на ухо Тейт. — Детка, она такая влажная.
Эрик, буквально пожиравший рот Бэлль, наконец, остановился, прикусил ее нижнюю губу, а затем, подарив легкий поцелуй, отстранился. — Я мечтаю об этом уже несколько дней. Иногда, когда ты просто что-то говорила, я наблюдал за твоим ртом и фантазировал об этом, — признался он.
Она несколько раз взволнованно моргнула. Эрик со смехом развернул ее лицом к Тейту, и тот, взяв ее за плечи, притянул к себе. — Скрывать не буду, я мастурбировал, думая о твоем рте. Он идеально симметричен. А пухлая нижняя губа во время скольжения по моему члену будет усиливать ощущения. Процентов на десять точно.
— Тейт, — предупреждающим тоном произнес Эрик.
Здоровяк только пожал плечами. — Просто хотел быть честным.
— Иногда твоя честность переходит границы разумного. Ты не хочешь поцеловать ее?
Коварная усмешка появилась на лице Тейта. — Однозначно.
Бэлль улыбнулась ему. Блеск ее темных глаз безмолвно говорил о том, что его пылкость и забавляла ее, и одновременно вызывала симпатию. Как только Тейт обрушил на ее рот голодный поцелуй, Бэлль со стоном открылась навстречу его желанию.
Келл практически видел, как затягиваются раны, нанесенные ей той ночью в Далласе, и Бэлль начинает сближаться с ними. Он стиснул зубы. Черт, ему хотелось быть с ними. Раньше он всегда считал Тейта и Эрика своим прикрытием, помогающим избежать любой ответственности перед женщинами. Теперь же он понял, что с удовольствием стал бы частью этой необычной семьи. Ему не нужно прикрытие — он хочет партнерства. И он хочет эту женщину.
Разумеется, с ними он быть не сможет, потому что больше никому не доверяет. Честно говоря, он уже забыл, как это делается. Что не мешало ему желать быть вместе с ними. На мгновение у Келлана мелькнула мысль о том, чтобы уйти. Эти трое не нуждались в нем. Уходить потом, когда он познает Бэлль, будет еще больнее.
Когда Тейт с легким рычанием завершил поцелуй, Эрик собственническим жестом положил ладонь на обнаженное бедро Бэлль и развернул ее лицом к Келлану. — Что скажешь, Келл? Не хочешь научить ее делать минет?
Келлан забыл, как дышать. Наверное, не меньше сотни саб стояло перед ним на коленях, но при мысли о том, что на этом месте будет Бэлль, он едва не умер. Черт, ему нужно убираться отсюда. Немедленно. Будь он сильным мужчиной, приказал бы Тейту и Эрику заботиться о ней и не позволять никому и ничему разлучить их. А сам ушел бы со сцены, сохранив сердце нетронутым.
Но ноги не слушались. Они оставались здесь вместе с его гребаным членом, которому было плевать на катастрофические последствия. Его волновало только одно: Бэлль здесь, полностью обнаженная, и она нужна ему сильнее, чем следующий вдох. Всего пара ночей. Это предел того, что ему доступно.
— Бэлль, ты хочешь этого? — Слова сами слетели с языка.
— А ты этого хочешь? — Она нервно прикусила губу.
Она сомневалась в своей привлекательности? После того, как он обошелся с ней в Далласе, это неудивительно. Келлан почувствовал мучительные угрызения совести — он попросту спихнул на нее свои проблемы. В сотый раз он обвинял себя в том, что не сдержался той ночью. Но раз уж тогда он показал себя полным идиотом, то единственное, что мог сделать сейчас — это попытаться восстановить ее доверие.
Келлан потянулся к Бэлль и обхватил ладонями ее лицо. — Никогда и никого я не хотел так сильно. Но решать тебе.
— Тогда мой ответ «да». Но я волнуюсь. Что если у меня ничего не получится?
— Мы тебя научим, — Тейт улыбнулся ей. — Я самый терпеливый наставник. Спроси у Эрика. Я объяснял ему алгебру, но обучать тебя будет гораздо интереснее. Я с удовольствием буду проверять твое домашнее задание.
Шутка Тейта немного разрядила царящее в комнате напряжение, и даже Келлан, закатив глаза и по-доброму улыбнувшись, сказал, — Очумелый ботаник.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пожав широкими плечами, Тейт усмехнулся, — Ты же меня знаешь…
Келлан знал. Как и то, что его друг будет относиться к Бэлль так, как она того заслуживает. А сейчас… он просто был рад тому, что они дарят ему эту возможность, этот миг. — Хорошо. Тогда иди ко мне, Бэлль. Но мне нужно, чтобы ты пообещала: если вдруг тебе будет неприятно, ты скажешь об этом, — он выжидающе посмотрел на нее.
— Обещаю, — тихо пробормотала Бэлль.
— Отлично. Потому что я хочу, чтобы тебе было приятно, — он откинулся на спинку банкетки, а Тейт и Эрик подвели ее к нему.
Она была восхитительным, изысканным подарком, и он был безмерно благодарен им за эту возможность — пусть и временную.
— На колени, Аннабэль, — скомандовал Келлан. — Расстегни молнию на моих брюках и возьми в руку член. В отличие от нашего чересчур нетерпеливого друга, я предпочитаю, чтобы меня раздела ты.
Бэлль опустилась на колени. Руки у нее слегка дрожали. Сердце Келлана смягчилось. Он привык, что сабы делали это только потому, что им нравилось подчиняться или потому, что в ответ и их желание будет удовлетворено… а для нее все это имело определенное значение. Он взял руки Бэлль в свои. — Ты боишься? — Мысль о том, что она может бояться его, привела Келлана в смятение. Он не мог принять ее любовь, но он хотел ее доверия. Крайне важно, чтобы она знала: он будет поддерживать и оберегать ее.
— Нервничаю. Много месяцев я мечтала о том, чтобы быть с вами. Но не думала, что вы захотите моего возвращения.
— Почему не захотим? — Келлан нахмурился.
Она пожала плечами, избегая встречаться с ним взглядом. — Мы из разных миров. Я всего лишь ваша секретарша.
— Офис-менеджер, — поправил он с легкой улыбкой.
Уголки ее припухших от поцелуев губ приподнялись. Келлану так хотелось самому ощутить их мягкость. Но прежде чем он успел наклониться к ней, Бэлль сказала нечто, потрясшее его до глубины души.
— Вы трое белых парней, а я…
— Самая прекрасная из женщин для трех мечтающих о тебе мужчин, — резко ответил он. — Будет лучше, если ты имела в виду именно это.
— Брось, Келлан. Лично у меня нет с этим проблем. Я понимаю. Влечение есть влечение, и большинство людей в наше время думают так же. Но не все. Некоторым из ваших клиентов это может не понравиться.
— Значит, ты не замечаешь, какими глазами смотрят на тебя эти некоторые из наших клиентов, — сказал Келлан и покачал головой, потому что половину рабочего времени он старался побороть в себе желание вышвырнуть их за дверь офиса. — Как правило, они все видят только одно — нашу очень соблазнительную помощницу. Тебя, наша прекрасная Бэлль. Вот так.
— Если кому-то это может не нравиться, то только недалеким придуркам, а таких мы не хотим видеть в числе своих клиентов, — проворчал Эрик. — Мы хотим тебя такой, какая ты есть. Будь твоя кожа даже фиолетовой — для меня это ничего не изменило бы.
— А для меня изменило бы! — воскликнул Тейт и посмотрел на них, как на умалишенных. — Фиолетовый оттенок указывал бы на то, что у Бэлль проблемы с дыханием, причем опасные для жизни.
Все рассмеялись.
— Это фигуральное выражение, приятель, — Эрик хлопнул его по спине.
— Ааааа. Вот в чем дело. Я лично считаю тебя просто прекрасной и не хочу, чтобы ты была другой.
Она отвела взгляд в сторону. — Вы уверены?
Потянув за руку, Келлан заставил Бэлль сесть к нему на колени и прижал ее голову к своему плечу. — Неужели ты не видишь в моих глазах, насколько прекрасна? — Он приподнял ее лицо. — Красивее тебя я никого не встречал. Боже, Бэлль, из-за тебя мне хочется меняться в лучшую сторону. Если из этого хоть что-нибудь получится, знай — ты предел моих желаний. Мне очень жаль, что я причинил тебе боль тогда, в Далласе. Но дело было во мне, а не в тебе, любовь моя.
Бэлль расплакалась. — Это так мило.
Нет, это правда. Просто слова не могут передать его чувства. Поэтому Келлан прижался губами к ее губам, наслаждаясь ощущением ее мягкого тела в своих руках. Коснувшись языком ее сексуальной нижней губы, он негромким рычанием дал понять о своем желании углубить поцелуй. Ее губы разомкнулись, открывая ему полный доступ. Келл перешел в наступление, взяв на себя роль ведущего в этом поцелуе. Глубоко погруженный в рот Бэлль, его язык тонул в ее вкусе и исполнял свой танец на шелковой поверхности ее языка.
