— Или мы могли бы навестить его по-соседски и мило пообщаться, — спокойное выражение лица Келлана ни на секунду не обмануло Бэлль. Если она не вмешается, он будет угрожать соседу расправиться с ним всеми известными способами. А ведь ей еще жить здесь, когда парни уедут. Она не должна позволять Келлану усугублять и без того скверную ситуацию.
— Нет. Пусть с ним разбирается полиция. Завтра утром я сообщу мистеру Гейтсу, что больше не впущу его стажеров в дом. Я буду пристально следить за каждым курьером. Новая сигнализация уже заказана. Но, насколько я могу судить, это была шутка, — предположила Бэлль, хотя подозревала совершенно противоположное. — Я никому не позволю себя запугивать.
Тот призрачный голос снова всплыл из подсознания, но Аннабэль отмахнулась от него. Она не собиралась «уезжать, пока не поздно». И она не позволит своему буйному воображению свести ее с ума. Конечно, она была напугана. Кто бы это ни сделал, он мог оказаться просто чокнутым в духе Мэнсона. Бэлль надеялась, что это сделал кто-то просто чтобы попугать ее. В доме нет никаких привидений, и то послание на стене оставлено не призраком.
— А я все же думаю, что нам нужно уехать домой, — упрямо повторил Тейт.
Бэлль вздохнула. Они уже говорили об этом. — Я возвращаюсь в постель. Завтра мне предстоит длинный день. — Она встала и направилась к лестнице. Усталость и волнение как-то разом навалились на нее. А ведь правда, сможет ли она опять уснуть в этой комнате?
— Нет, не возвращаешься, Бэлль, — по тому, каким тоном Келлан произнес эти слова, Бэлль поняла: он твердо намерен стоять на своем.
Уже возле самой лестницы она обернулась. — Серьезно? Я не могу пойти спать?
Келлан подошел к ней, встал на нижней ступеньке и, скрестив на широкой груди руки, преградил ей путь. — Пока мы не убедимся, что дом безопасен и никто не сможет добраться до тебя, ты будешь спать в одной из наших спален. Или мы будем спать на полу в твоей комнате. Выбирай сама.
Тейт подбежал к ней. — Детка, мы просто волнуемся за тебя. Если тот, кто оставил надпись свиной кровью на стене в твоей комнате, вернется, кто знает, что ему взбредет в голову на этот раз?
— Бэлль? — Эрик подошел к ней. В его глазах читались одновременно мольба и нежность. — Уверен, сейчас ты думаешь, что мы не имеем права указывать тебе, как поступать, ведь ты больше не работаешь на нас, и мы… ну, мы облажались в Далласе. Но сделай одолжение: пожалуйста, не заставляй нас беспокоиться о тебе еще сильнее, чем мы волнуемся сейчас. Горько осознавать, что мы, возможно, упустили шанс быть с тобой, но представить, что мы можем потерять тебя навсегда… — Он покачал головой. — Я не смогу жить, зная, что не защитил тебя.
Бэлль судорожно вздохнула, стараясь не показать вида, насколько тронули ее его слова. Да, они довольно ловко сделали ее крайней, но выражения их лиц подтверждали искренность этих слов. Она им небезразлична. По крайней мере, Тейт и Эрик раз десять просили дать им шанс исправить свои ошибки, совершенные в тот злополучный вечер после свадьбы Джиджи и Бутча. Даже Келлан обнажил перед ней шрамы прошлого на своем сердце. Она действительно любила этих мужчин. И к чему их это привело?
Бэлль знала, что парни надеются потянуть время, изматывая ее, чтобы она в конечном итоге вернулась с ними в Чикаго. Этого не случится, но они то и дело увивались вокруг нее полуголые и нашептывали разные пошлости. Она изо всех сил хотела не поддаваться на это, но их интерес и забота полностью лишали ее воли.
Бэлль отлично понимала, что такое проявление высокомерия — это единственный для Келлана способ выразить свою привязанность. По-другому он не умел. Непреклонность и уверенность, читаемые на его лице, говорили ей о том, что он волнуется за нее и довольно сильно. Это показалось ей еще тогда, несколько месяцев назад, когда Келлан пригрозил отшлепать ее за желание помочь Кинли.
На глазах Бэлль выступили слезы. Чему именно она сопротивлялась? Ведь она хотела их. А они хотели ее. Она не смела рассчитывать на то, что они останутся рядом с ней навсегда, поэтому невольно старалась сохранить свою девственность. Вдруг дела позовут их обратно, на север страны? Ее новая жизнь теперь здесь, а их жизнь там. Что если она больше никогда их не увидит? Эта мысль, словно острый нож, пронзила ей сердце. Бэлль было больно и обидно, но это помогло ей трезво взглянуть на вещи. Они вернутся домой и найдут себе подходящую женщину, с которой смогут быть все вместе. Аннабэль понимала, что они на самом деле не любят ее — скорее всего, это просто похоть — но если бы Келлан действительно отдал ей свое сердце, она смогла бы исцелить его. Ей не суждено этого сделать, а там… там найдется женщина, для которой они — мечта всей жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Так почему ей не насладиться несколькими ночами с ними? А потом пусть уезжают и найдут себе ту, с кем смогут стать единым целым. Бэлль так устала быть рядом и не позволять себе даже прикоснуться к ним. Неужели это так плохо: хотеть почувствовать их защиту, когда так страшно? Позволить себе шанс испытать их страсть, пока еще есть возможность?
Бэлль ласкала их взглядом. Умные, красивые, добрые, веселые… Женщина, с которой они в итоге свяжут свою жизнь, будет самой счастливой на земле. И осознание того, что это будет не она, терзало душу Бэлль. Она считала их дружбу едва ли не самым важным в ее жизни и надеялась, что рано или поздно обретет такое же счастье, как Кинли. Но нет. Лучшее, на что она могла рассчитывать сейчас — это принять то, что они предлагают, и насладиться удовольствием, которое могут подарить их руки. Тогда она узнает, каково это — находиться в их объятиях, заниматься с ними любовью, ощущать себя их женщиной. Пусть всего на одну-две ночи. А когда они уедут, у нее на всю оставшуюся жизнь останутся прекрасные воспоминания.
— Что скажешь, Бэлль? — напомнил о заданном ей вопросе Эрик.
— Хорошо. Я согласна на твою комнату. Но только вместе с тобой.
****
Эрик уставился на нее. Он не ослышался? Неужели она действительно только что сказала это?
— Ты хочешь, чтобы я остался с тобой в комнате?
— Да. Пожалуйста. — Бэлль прикусила губу. Это выглядело невероятно сексуально и неуверенно одновременно.
Стоп.
Она просто напугана. Он не должен искать сексуального подтекста в ее просьбе.
— Конечно. Только прихвачу подушку и пару одеял. Я лягу на полу, чтобы не мешать тебе отдыхать. — Эрик развернулся, чтобы пойти взять все необходимое. Скорее всего, завтра его спина будет чертовски болеть, но ведь Бэлль наконец-то смягчилась, сама потянулась к ним. По крайней мере, к нему. Конечно, ей было все равно, кто из них защитит ее.
— Подожди, — Бэлль коснулась его руки — легко, словно перышком провела — но тут же отстранилась, как будто испугалась. — Я хочу, чтобы ты был рядом со мной.
Эрик уставился на нее. Это звучит так, словно она хочет секса, он не ошибся?
В комнате воцарилась гробовая тишина. На самом деле, казалось, что весь мир остановился. Стоящий рядом Тейт застыл, и Эрик физически почувствовал, как напрягся его лучший друг. Что, черт возьми, будет делать Тейт, если Бэлль не захочет его?
Эрик понимал: в глубине души он должен быть счастлив, раз она выделила его на фоне остальных. Но он давным-давно перестал так думать. А, может, и не думал никогда. Хотя… Да, он был собственником, когда дело касалось Аннабэль. Застукав этого качка-электрика за разглядыванием задницы Бэлль, ему потребовалась вся сила воли, чтобы сдержаться и не прибить ублюдка. Но Тейт и Келлан — это совершенно другое дело. Они были его партнерами.
Эрик сходил с ума по Бэлль, но и друзьям своим не хотел причинять боль. Уже много лет они делили женщин друг с другом. Он даже сомневался, что сможет один, самостоятельно, добиться успеха в отношениях с женщиной.
Тейт стал похож на воздушный шар, из которого медленно выходит воздух. Он судорожно сглотнул. — Ладно. Тогда я пошел спать. Спокойной ночи.
