Хуже всего было, что даже столкновение с тяжелой, горькой действительностью не мешало ей любить его. Это была другая реальностью, от которой она хотела избавиться.
— Жаль, — пробормотала она, выбираясь из кровати и дотягиваясь до своей одежды, внезапно смутившись своей наготы. Теперь все было по-другому.
Сэйбин наблюдал за ней, и каждый его мускул свернулся в тугое кольцо. Взгляд на ее лицо, ее неожиданное смущение, внезапно погасший свет в ее глазах, когда она возилась со своей одеждой в попытке прикрыть себя, разъедал его, Он мог бы позволить ей уйти. Она могла бы забыть его легче, если бы думала, что он использует ее только для секса, не отвечая на её чувства. Чувства сделали Сэйбина беспокойными, а он не привык к этому. Но, черт возьми, если бы он мог просто так стоять и смотреть на ее лицо. Возможно, он не мог дать ей много, но он не мог уехать, оставив ее с мыслями, что она была для него всего лишь сексуальной игрушкой.
Рэйчел вышла из комнаты раньше, чем он успел ее поймать, и потом он услышал, как со стуком закрылась сетчатая дверь. Подойдя к двери, он увидел, как она пошла к соснам вместе Джо, бегущим как обычно подле нее. Он не переставал чертыхаться, пока натягивал свои штаны и шел за ней. Она не собиралась сейчас слушать его, но она будет вынуждена его выслушать, даже если придется ее заставить.
Дойдя до берега, Рэйчел пошла вдоль него, размышляя о том, как ей набраться смелости, чтобы вернуться домой и делать вид, что все нормально, как будто внутри нее не было боли. Скорее всего, на это понадобится ей всего на один день; она сможет справиться с этим. Она сможет это вынести в течение двадцати четырех часов. Одна часть ее радовалось, что это можно измерить в часах, после чего она сможет забыть о мужестве и плакать, пока не кончатся все слезы. Но другая ее половина кричала про себя, что она больше не увидит его, не зависимо оттого, что он чувствовал — или не чувствовал — по отношению к ней.
Нежно—розовая раковина была на половину завалена комком морских водорослей, и она остановилась, чтобы откинуть водоросли ногой, надеясь найти что-нибудь прекрасное, чтобы почувствовать облегчение в своем сердце.
Но ракушка оказалась сломанной, как и большинство других, и она пошла дальше. Джо отбежал от нее, носясь по пляжу, проводя свой собственный осмотр. Он тоже изменился после появления здесь Кэлла, впервые разрешив человеку прикоснуться к нему и учась воспринимать кого-то, кроме Рэйчел. Она посмотрела на собаку, думая о том, будет ли он также скучать по Кэллу.
Теплая рука легла на ее плечо, заставляя остановиться. Даже не поворачиваясь, она знала, что это Кэлл. Она знала его прикосновения, кончики его огрубевших пальцев. Она чувствовала его за своей спиной, высокого и теплого, такого сильного, что ее кожу покалывало всякий раз, когда он был рядом. Ей было достаточно обернуться, и ее голова легла бы ровно на его плечо, ее тело вошло бы в его объятия, но он не позволил бы войти ей в свою жизнь. Она не хотела показывать ему слезы и заказывать истерики, и очень боялась, что не сдержится, поэтому продолжала стоять спиной к нему.
— Для меня это тоже нелегко, — сказал он грубо.
— Мне жаль, — прервала она, желая положить этому конец. — Я не хотела начинать сцену, или подвергать тебя опасности. Просто забудь об этом, если сможешь.
Его рука напряглась у неё на плече. Он развернул ее, скользя своей рукой к её волосам и наклоняя лицо так, чтобы увидеть ее глаза.
— Разве ты не видишь, что у нас ничего не получится? Я не могу бросить свою работу. То, что я делаю… это тяжело и опасно, но это необходимо.
— Я не просила тебя бросить свою работу, — ответила она с гордостью.
— Я волнуюсь не об этой чертовой работе! — выкрикнул он, и его лицо потемнело от ярости — А о тебе! Господи, если что-нибудь случится с тобой, это перевернет все внутри меня! Я люблю тебя! — он сделал паузу, глубоко вздохнул и продолжил более спокойно: — Я не говорил этого никому раньше, и не должен был говорить это сейчас, потому что это ничего не изменит.
Ветер трепал ее волосы вокруг ее лица, когда она пристально посмотрела на него своими серыми, бездонными глазами. Медленно его рука отпустила ее волосы, и он переместил ее на шею, проводя своим большим пальцем по трепещущему пульсу у основания ее горла. Рэйчел сглотнула.
— Мы могли бы попробовать, — прошептала она, но он тряхнул головой.
— Я хочу знать, что ты в безопасности. Я должен это знать, или я не смогу работать, как я должен. Я не могу допускать ошибки, потому что если я их сделаю, это может означать, что погибнуть люди, хорошие мужчины и женщины. И если тебя похитят… — Он остановился, его лицо стало почти свирепым: — Я продал бы свою душу, чтобы вернуть тебе безопасность.
Рэйчел чувствовала, что разваливается на части.
— Нет, так не должно быть. Никакие договоры…
— Я люблю тебя, — сказал он резко. — Я никогда прежде в моей жизни не любил никого — ни моих родителей, ни родственников, ни даже свою жену. Я всегда был одиночкой, отличающимся от всех остальных. Единственный друг, который у меня есть — Салливан, и он такой же волк, как и я. Ты действительно думаешь, что я могу пожертвовать тобой? Чертовски мило, женщина. Ты мой единственный шанс в жизни… — Он остановился, и мускул на его челюсти дернулся, когда он уставился на нее. — И я не посмею взять его, — спокойно закончил он.
Она поняла, и ей было жаль себя. Потому что он любил ее, но не был уверен в том, что не предаст свою страну, если ее похитят, и будут использовать как оружие против него. Он не был похож на человека, который любил прежде и полюбит еще, он был слишком холодным, ужасно одиноким. По какой-либо причине, вызванной особыми обстоятельствами, он полюбил ее, и это было единственным временем в его жизни, когда он будет любить женщину. Жизнь с ним сделала бы ее уязвимой, а его уязвимым сделала лишь одна любовь к ней, потому что для такого человека, как он, любовь была чем-то прекрасным и опасным.
Он взял ее за руки, и они пошли обратно к дому. Было время обеда. Рэйчел пошла на кухню, с намерением попытаться занять себя приготовление еды, чтобы не думать ни о чем другом. Кэлл опять прислонился к шкафу и наблюдал за ней, его черные глаза обжигали ее тело. Вдруг он потянулся и поймал ее руку, забрал из ее рук кастрюлю и поставил ее обратно на кухонный стол.
— Сейчас, — сказал он гортанно и потянул ее в спальню.
Он снял ее шорты, но не торопился, снимая ее рубашку. Он медленно сбросил свои штаны, просто расстегнул их и отпустил вниз. Они не добрались до кровати. Он взял ее прямо на полу: он так отчаянно хотел быть в ней, что не мог больше ждать, когда войдет в неё и сократит любое расстояние между ними. Рэйчел прильнула к нему, когда он вошел в нее, каждым сантиметром своего тела, каждой клеточкой, воспламеняясь от его одержимости. И даже тогда они оба знали, что этого будет недостаточно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
